Страница 2 из 15
Уговорить хозяина квартиры оказалось легко.
– Разве что одну… – произнес он. – Пойдемте на кухню.
На кухне царил все тот же беспорядок. Игорь поставил на стол две стопки, достал колбасу из холодильника и булку из хлебницы. Затем он приготовил пару бутербродов. Оперативник в это время разлил водку. Милиционер все еще не мог прийти в себя после чтения письма.
– Сколько я вам должен, Игорь? – спросил он.
Игорь махнул рукой:
– Прекратите, Анатолий. Мы же соседи.
– Тогда за вас!
Соседи чокнулись и выпили.
– Закусывайте, Анатолий. – Игорь показал на бутерброд с колбасой.
– Спасибо. – Дукалис откусил кусок бутерброда.
– Вы давно ждали этого письма? – спросил председатель Комитета драматургов.
Дукалис вновь наполнил стопки.
– В том-то и дело, – сказал оперативник, – что никакого письма я не ждал.
– Как же вы поддерживали контакты с родственниками?
– Какие там контакты… Отец когда-то писал в Америку, но делал это не чаще чем раз в полгода.
Игорь пожал плечами.
– Значит, вам повезло, – сказал он. – Выпьем за вас…
Через десять минут бутылка опустела. Водка успокаивающе подействовала на милиционера. Ему хотелось продолжения банкета.
– Игорь, может, я сбегаю в магазин? – предложил Дукалис.
На сей раз сосед не поддался искушению.
– Извините, Анатолий, мне надо работать, – вздохнул он…
В состоянии эйфории оперативник вышел из соседской квартиры и зашагал по вечерней улице. Ему захотелось как можно скорее поделиться с кем-нибудь возникшими у него мыслями.
Дукалис огляделся. Метрах в пятидесяти от него красовалась надпись: «Рюмочная». Решив опрокинуть еще стопку-другую, оперативник направился к питейному заведению, возле которого курили два изрядно помятых человека.
В помещении было тесно и накурено. Публика стояла вокруг высоких круглых столов, пахло алкоголем и табаком, буфетчица спорила о чем-то с одним из завсегдатаев. В другой день Дукалис побрезговал бы сюда зайти, но сегодня лица посетителей показались оперативнику приветливыми, толстая буфетчица – симпатичной, а обстановку питейного заведения милиционер нашел уютной и дружелюбной.
Взяв сто граммов водки и пару долек лимона, Дукалис устроился за одним из высоких столов. Рядом с ним стояли два человека неопределенного возраста, споря о преимуществах и недостатках светлого и темного пива. Оперативнику вдруг неудержимо захотелось прервать их спор и рассказать о полученном наследстве. Захотелось обсудить внезапно возникшие планы на свалившееся с неба состояние. Возникло даже желание угостить незнакомых ему людей. Однако Дукалис сдержал нахлынувшие эмоции и, выпив водку под лимон, вышел на улицу.
– Эх, хорошо, – сказал старший лейтенант и неспеша побрел по вечерней улице, любуясь городским пейзажем.
Вдруг рядом с ним притормозила дорогая иномарка, из которой выглянул знакомый бизнесмен Герман Столяров, полный жизнерадостный человек с глубокими залысинами и очками в дорогой оправе. Несколько лет назад Дукалис с коллегами помог Столярову разобраться с рэкетирами, наезжавшими на его мебельный салон. С тех пор бизнесмен время от времени потчевал милиционеров коньяком под дорогую закуску.
– Привет, Толя, – сказал Столяров.
– О, Герман! Здорово! – ответил Дукалис.
Владелец мебельного салона вышел из машины и
пожал руку оперативнику.
– Как дела? – спросил Столяров. – Как преступники?
– Преступники ловятся, – улыбнулся Дукалис.
– Может, заскочим ко мне? Пропустим по стаканчику. Покажу свою новую мебель.
– Ну… разве.что ненадолго.
– Как скажешь. Садись в машину.
Столяров жил на соседней улице в просторной квартире с изысканной обстановкой. Через двадцать минут бизнесмен с милиционером уже сидели в креслах напротив друг друга, держа в руках рюмки с коньяком.
– За тебя, Толя, – сказал Герман.
Хозяин и гость выпили. Дукалиса подмывало рассказать Столярову о письме, пришедшем из Нью-Йорка, однако оперативник решил пока не придавать делу широкой огласки.
– Расскажи, что у тебя нового, – сказал бизнесмен.
Милиционер пожал плечами:
– Что у меня может быть нового…
Владелец салона понизил голос:
– Толя, если у тебя возникнут финансовые трудности, сразу обращайся ко мне. Я всегда помогу, – произнес он.
– С этим все в порядке, – ответил старший лейтенант.
Вдруг Дукалис вспомнил, что позавчера у него сломался телевизор. Мастер, пришедший по вызову, сказал, что чинить технику бесполезно, она давно отработала свой срок. Дукалис уже присмотрел в соседнем магазине импортный телевизор с плоским экраном, но скромная зарплата не позволяла оперативнику сделать желанную покупку.
В конце концов, – подумал милиционер, – через пару недель я получу пол-лимона баксов. Что же мне теперь, без телевизора сидеть?»
Столяров наполнил рюмки.
– Так что ты не стесняйся, – закончил мысль бизсмен.
– Знаешь что, – сказал старший лейтенант. – Я бы одолжил у тебя немного денег. Мне в конце месяца должны премию дать, а у меня позавчера телик накрылся. Без окна в мир, сам понимаешь, скучно.
– Нет проблем, – отреагировал Герман.
– Ну, давай за тебя!
Собеседники выпили.
– Сколько тебе нужно? – спросил Столяров.
– Точно не знаю… Так, чтобы на телевизор хватило, – замялся Дукалис.
Владелец мебельного салона вышел в другую комнату и, вернувшись, положил перед оперативником пятьсот долларов.
– Этого хватит? – спросил бизнесмен.
– Вполне, – ответил милиционер. – В конце месяца верну.
2
Людмила Ивановна Лебедева, пенсионерка семидесяти восьми лет, сухая невысокая старушка в поношенном платье и стареньких туфлях, любила прогуляться по скверу, тянущемуся вдоль Большого проспекта Васильевского острова. Седые волосы Людмилы Ивановны были аккуратно уложены, в руках она держала длинный зонт. Старушка шагала по скверу неторопливой уверенной походкой.
Стоял полдень. Бабье лето ласкало город мягким солнечным светом. По дорожкам бегали собаки в сопровождении обсуждающих их проблемы хозяев.
Жители Санкт-Петербурга трепетно относятся к домашним «братьям нашим меньшим» и ставят свои отношения с ними выше любых предрассудков. Часто можно наблюдать, как в самом сердце культурной столицы хозяин с умилением смотрит на опорожняющего желудок четырехлапого друга. По установившейся традиции владельцам «друзей человека» даже в голову не приходит убрать за своим питомцем, а замечания прохожих принимаются ими в штыки. Таким образом, скверы и бульвары города во все времена года покрыты «минами», случайно наступая на которые прохожие чертыхаются и тщательно трут подошвами асфальт, пытаясь стереть налипшую на обувь субстанцию.
Впрочем, в час, когда Людмила Ивановна прогуливалась вдоль Большого проспекта, собак рядом с ней было не много. Старушка всю жизнь прожила в этом районе, знала, как выглядит каждый дом, и помнила, какие магазины находились когда-то на месте нынешних. Пенсионерке нравилось жить на Васильевском острове, ни за что она не согласилась бы переехать отсюда в другой район.
Неспешно ступая, Лебедева шла в сторону Гавани. Воспоминания молодости волнами накатывали на пожилую женщину, настроение ее было лирическим и печальным. Машины проносились по широкой городской магистрали, неохотно пропуская пешеходов на перекрестках.
Вдруг Лебедева почувствовала покалывание в левой стороне груди. У пенсионерки было больное сердце, и она всегда носила с собой пилюли. Почувствовав боль, Людмила Ивановна открыла старомодную сумочку и достала упаковку с таблетками. Неожиданно в глазах у пожилой женщины потемнело, она с трудом дошла до ближайшей скамейки и, сев, почувствовала, что теряет сознание…
Старшим врачом бригады «скорой помощи» был Григорий Гуницкий, мужчина лет сорока двух с вьющимися рыжими волосами, седыми усами и очками на крупном веснушчатом носу. Судьба не баловала Гуницкого, напротив, она словно издевалась над медиком, заставляя считать себя неудачником. Когда-то он неплохо учился в институте, однако его однокашники давно стали состоятельными людьми, уверенными в себе членами общества, а Гуницкий существовал на врачебную зарплату, каждое повышение которой безжалостно пожирала инфляция. Личная жизнь доктора тоже не сложилась. Шесть лет назад Гуницкий развелся с женой, его пятилетнюю дочь воспитывал другой человек. Семейная лодка разбилась о быт. Постоянная нехватка денег и бытовая неустроенность довели раздраженных супругов до разрыва.