Прекрасный наглец

— А это и есть твой знаменитый суп для гурманов?

Она постаралась не выказать своего удивления. Значит, прежде чем явиться сюда, он все-таки не поленился разузнать кое-что о ней.

— Да. Мой суп для гурманов.

— Пахнет недурственно. — Он заглянул в другую кастрюлю. — И ты все это делаешь сама?

— А почему тебя это удивляет? Ты думаешь, что я не умею готовить? И лишь ставлю свое имя под рецептом, придуманным кем-то другим?

— Нет, я совсем не это имел в виду. Наоборот, я прекрасно вижу, что ты сама, без посторонней помощи, преуспела в своем бизнесе.

Она бросила на него подозрительный взгляд, но он, похоже, и не думал ее дразнить.

— Когда я была подростком, мать решила посадить меня на диету из капустного супа, чтобы я похудела, — вспомнила вдруг она историю из своего детства, о которой никому прежде не рассказывала.

— Капустный суп?

Она услышала, с каким отвращением он это произнес, и охотно согласилась с ним. Тогда она просто возненавидела мать, которая три дня подряд кормила ее отвратительной похлебкой из протертого лука и капусты. Ей никогда в жизни не было так плохо. И тогда она, умирая от голода, тайком пробралась на кухню и сварила себе свой первый суп.

Келли подошла к мужчине и, встав с ним рядом, попробовала суп из другой кастрюли.

— Надо добавить немного соли. Теперь мой капустный суп — один из лидеров продаж. — Она взглянула на Блейка, забыв о том, что смотреть на него опасно.

— Скажи, а ты ешь только суп?

Она удивленно повернулась к нему.

— Практически да.

— И тебе никогда не хочется чего-нибудь другого?

— Нет.

— Хм. — Он задумался на минуту. — А что-нибудь, скажем, длинное и твердое, типа колбаски? — Во взгляде его мелькнуло что-то порочное.

Келли поняла, что он старается вывести ее из себя. Не получится!

Она повернулась к холодильнику и выдвинула ящик с овощами.

Выбранный ею огурец был толстым и длинным, и Келли взвесила его в своей руке, крепко сжав пальцами. Увидев, как озорно вспыхнули глаза мужчины, она холодно улыбнулась в ответ. Затем взяла самый большой нож из тех, что были у нее на кухне, и быстрыми решительными движениями принялась резать огурец.

Блейк стоял по другую сторону стола и с усмешкой смотрел на нее. Она слегка смутилась, но тем не менее продолжила работу.

— Вот теперь, — произнесла она наконец невозмутимым тоном, — можно сказать, что огурец готов к употреблению.

— Это была акция устрашения? Очень убедительно!

— Не понимаю, о чем речь... — Келли пошла к холодильнику и достала упаковку с йогуртом. — Положи ложку йогурта в суп, добавь огурца и ешь.

— И все-таки огурец! Сама поняла: без него не обойтись! — И тут Блейк неожиданно рассмеялся. Искренне и открыто. И неожиданно Келли обнаружила, что тоже хохочет с ним. — Ты совсем не такая, какой кажешься на первый взгляд, Келли, — сказал он, немного успокоившись.

— В каком смысле?

— В тебе есть то, чего я не ожидал увидеть.

Она взглянула на него и принялась накрывать на стол. Что он в ней такого увидел, она не понимала. Она ведь серенькая мышка. А он красавец каких только поискать. «Никогда не связывайся с мужчиной, который красивее тебя» — таков был ее девиз. И сейчас она, разумеется, вспомнила о нем.

Блейк терпеливо ждал, когда Келли поставит перед ним тарелку и сядет рядом.

— Пожалуйста, — пригласила она.

— Спасибо.

Они разом опустили ложки в тарелки, но она, забыв о еде, смотрела на своего гостя, ожидая, как он отреагирует на ее блюдо.

Он помолчал секунду, затем широко улыбнулся:

— Очень вкусно.

Келли почувствовала себя на седьмом небе от этой похвалы — можно подумать, ей вручили золотую медаль на ежегодном конкурсе кулинаров. Чтобы скрыть свою радость, она нахмурилась и пробормотала:

— Ну и хорошо. — Она съела еще одну ложку супа и вежливо поинтересовалась: — Чем ты занимаешься, Блейк?

— Чем я занимаюсь?

— Да, я имею в виду твою работу.

Он, казалось, удивился ее вопросу.

— Я венчурный капиталист.

— Да? И на кого же ты работаешь?

Он еще больше удивился.

— У меня своя собственная компания... Разве ты не слышала об этом от ведущей, которая вчера вечером представляла меня?

Она отрицательно покачала головой.

— Я была слишком занята поглощением трюфелей.

Блейк молча взглянул на нее, продолжая есть суп.

Келли поднялась, чтобы убрать посуду, надеясь, что теперь-то уж нахальный гость скоро уйдет.

— Спасибо большое, было очень вкусно! — Он встал и потянулся.

Какой же он высокий!

— Я рада, — машинально отозвалась она.

Блейк снова был очень близко, и она с трудом сдерживала охватившую ее дрожь. — У меня для вас больше нет работы. Поэтому спасибо большое и... ммм... Я вас провожу.

— Не торопись, Келли.

Келли почувствовала бы, наверное, страх, если бы не трепетала вся от желания. Она не сводила с мужчины глаз, а тот тем временем подошел к ней совсем близко.

— Но ведь у меня для тебя больше нет работы...

— Я и не думаю о работе. — Он склонил голову набок, в глазах его блеснул игривый огонек. — Я хотел бы поговорить с тобой.

— О чем?

— О нас. Об этом самом... между нами. — И он изобразил руками движения жонглера.

— Об этом самом? — Ее голос взметнулся на три октавы выше.

Он придвинулся к ней еще ближе.

— Ты ведь хочешь меня. Я это вижу. — Он почти касался ее своим телом, и внутри у нее все сжалось от волнения. — Ты вздрагиваешь каждый раз, когда я подхожу к тебе.

Щеки Келли запылали, и она поняла, что отпираться бесполезно.

— Да, это так. Но хотеть тебя — большая глупость с моей стороны.

На его лице промелькнуло выражение радости. И ей почему-то стало хорошо оттого, что ее признание понравилось ему.

— Почему?

— Ты не относишься к типу мужчин, который я люблю.

— Я не отношусь к типу мужчин, который ты любишь? — Его удивлению, казалось, не было предела.

Этот возглас придал ей решимости.

— Именно так, — отозвалась она холодно и, повернувшись, направилась к раковине мыть посуду.

Однако Блейк и не думал сдаваться. Он тут же последовал за ней и, склонившись к самому ее уху, тихо и дерзко прошептал:

— Ты знаешь, что тебе нужно? Тебе нужен хороший твердый...

Она в ужасе отпрянула от него.

— Не смей говорить это!

— А что я такого говорю? — Он изобразил невинность. Распутник спрятался за очаровательной улыбкой.

— Тебе пора уходить! С минуты на минуту сюда придет мой любовник, а он очень ревнив.

— Лгунья, — рассмеялся Блейк. — Ни один ревнивый любовник не отпустил бы тебя на аукцион, где торгуют мужчинами. И ни один любовник не оставил бы тебя одну в субботу утром.

— Хорошо, твоя правда. Нет никакого любовника: ни ревнивого, ни какого-то другого. И все же тебе пора уходить! Ножки твоей кровати, наверное, испещрены зарубками, отмечающими количество покоренных тобой девиц.

— Почему ты считаешь меня донжуаном, Келли? — Он усмехнулся, задетый за живое. — Да, я люблю держать себя в форме, но я вовсе не тот сомнительный плейбой, за которого ты меня принимаешь.

— Держать себя в форме? Ты так витиевато называешь свой разврат? Это для тебя вид физических упражнений?

Его ухмылка была поистине возмутительной!

— Иногда. Секс прекрасно снимает стресс.

— А разве у тебя с этим проблемы?

Он вздохнул.

— Когда много работаешь, стресс неизбежен.

— И часто тебе приходится бороться со стрессом?

— Если я отвечу — каждый день, это будет сильно преувеличено, если же отвечу — раз в месяц — сильно преуменьшено. А конкретно скажу тебе одно: я не люблю иметь дело с пустоголовыми красотками, которые изображают, будто дают столько же, сколько и получают. Через некоторое время это начинает утомлять.

— Дают столько же, сколько получают? — Келли была поражена самоуверенности стоявшего перед ней мужчины. — Ты действительно считаешь себя секс-героем?