Вторжение

– Нам надо идти. Нас ждут, – сказала Кэт.

– Кто? – удивленно спросил он.

– Алекс Дили. Он просил передать, что ждет вас в центре оперативного управления.

– О, значит, он уже нашел место для своей группы?

– Вы знаете, это вообще какое-то удивительное заведение. Даже постоянные сотрудники станции, которые давно работают здесь, не имеют полного представления об убежище. По-видимому, большая часть комплекса незнакома даже им. Все же это правительственное убежище, и здесь есть свои тайны.

– Да, вы правы. И в этом есть определенный смысл. Если бы персонал имел доступ ко всем помещениям комплекса, то сведения о специально оборудованном подземном убежище обязательно распространились бы среди населения города. Люди плохо умеют хранить секреты. Такие подробности могли бы вызвать определенные подозрения и даже панику, а власти в этом, разумеется, никоим образом не были заинтересованы.

Калвер вдруг ни с того ни с сего улыбнулся и несколько игриво спросил Кэт:

– Значит, никто не удивится, если я встану с этой проклятой постели, а доктор Рейнольдс не отшлепает меня?

– Даже более того, – в тон ему ответила Кэт, – она больше не простит вам симуляцию.

– Наконец-то она сменила гнев на милость. Теперь у меня только одна проблема: мне идти на встречу с Дили голым или соорудить себе набедренную повязку из простыни?

Кэт рассмеялась.

– Эту проблему мы решим. Сейчас я дам вам ваши вещи. Она прошла к двери, расположенной в другом конце лазарета, открыла ее и ненадолго исчезла. Он услышал, как в соседней комнате дважды щелкнул замок, и почти тут же в лазарет снова вошла Кэт.

– Все чистое, но неглаженое, – сказала она и добавила: – Я очень старались, когда зашивала дыру на джинсах. Получилось, правда, некрасиво, но все же носить их можно.

Он посмотрел на нес с благодарностью и нежностью.

– У вас было много хлопот из-за меня.

– Да нет, что вы. Я ничего особенного не сделала. – Она помрачнела и добавила: – Больше мне нечем было заняться. А без дела можно сойти с ума.

Калвер немного смущенно спросил:

– Кэт, вы не хотите подождать за дверью, пока я оденусь? Кэт рассмеялась, на сей раз по-настоящему весело.

– Вы такой смешной, Калвер. Я ведь вас мыла и вытирала... Так что теперь уж поздно стесняться.

Еще больше смутившись от ее слов, он спустил ноги на пол, но все-таки не решался откинуть простыню и, густо покраснев, сказал:

– Ну, это все же совсем другое дело. Вы сами сказали, что я тогда был без сознания.

Кэт отвернулась, продолжая улыбаться.

– Хорошо, я обещаю не подглядывать. Может быть, вы еще не так хорошо себя чувствуете, как вам кажется. Вдруг вам понадобится моя помощь.

Встав с постели, Калвер сразу же понял, что Кэт была права – него так сильно закружилась голова, что он едва успел ухватиться за верхнюю койку, чтобы не упасть. Кэт сразу же подбежала к нему.

– Не волнуйтесь. Стив. Все будет нормально. Вы же поднялись первый раз после тяжелой болезни.

Он стоял, опираясь на ее плечо, пряди ее волос скользили по его руке, он чувствовал свежий запах ее тела и тепло ее руки, обнимающей его за талию, – все это волновало его и усиливало головокружение.

– Спасибо, – пробормотал он, – мне следовало с самого начала сделать так, как вы говорили. Сейчас, правда, мне полегче. Но станет совсем хорошо, если вы просто прижметесь ко мне на минуту.

Она мгновенно откликнулась, и оба замерли, счастливые.

– Да, здесь вполне можно заблудиться, – заметил Калвер, когда Кэт вела его по длинным серым коридорам.

Он был еще слаб, и голова слегка кружилась, но ему казалось, что жизненная сила возвращается к нему с каждым шагом. Интересно, каким образом доктору удалось так быстро поставить его на ноги. А может быть, всему причиной Кэт: когда она рядом, он чувствует себя гораздо увереннее.

– О да, это огромный комплекс, – сказала Кэт, – я тоже еще не вполне освоилась здесь. Кроме того, я не настолько хорошо разбираюсь в технике, чтобы понять назначение всего оборудования, которое здесь находится. Один инженер пытался объяснить мне это, но я, конечно, сразу не смогла все запомнить. Знаю точно, что здесь есть радиостанция, а также распределительные системы и селекторная связь. Кстати, в этих вещах я кое-что смыслю. Вообще жутковато видеть все это электронное оборудование в таком состоянии. Впечатление такое, что оно тоже заболело какой-то странной болезнью после катастрофы и может выжить, но может и погибнуть. Не знаю почему – оно напоминает мне спящего динозавра, который ждет, что кто-то разбудит его.

– Я думаю, что все это не имеет для нас такого большого значения. В ближайшем будущем, скорее всего, вся эта техника нам просто не понадобится.

– Я не знаю, как вы, но я не представляю себе зиму без электроодеяла.

– Боюсь, что вам придется пользоваться бутылкой с горячей водой. – Он улыбнулся и добавил: – Или каким-нибудь другим теплым телом.

Кэт отвернулась, и Калвер почувствовал, что сказал глупость и пошлость. Он мысленно ругал себя за это и за ту неловкость, которая возникла между ними из-за его дурацкой шутки. Кэт молчала. Боясь, что пауза слишком затянется, Калвер спросил первое, что пришло в голову:

– Насколько я понимаю, установить связь с каким-нибудь убежищем или вообще с кем-нибудь не удалось.

– Нет, не удалось. Хотя они использовали все возможные средства, в том числе и телекс. Но все безрезультатно. Поэтому мы до сих пор не знаем, что происходит наверху.

– Возможно, сейчас это даже к лучшему.

На повороте они неожиданно столкнулись с невысоким широкоплечим мужчиной, вынырнувшим из-за какой-то установки, возвышающейся почти до потолка. Мужчина был чисто выбрит и аккуратно причесан.

– Привет, – сказал он бодрым голосом и, обращаясь к Калверу, спросил: – Ну как вы себя чувствуете? Вам уже лучше?

– Да, спасибо, все в порядке.

– Вот и хорошо. Тогда мы обязательно встретимся с вами позже, – сказал человек почти весело и пошел дальше, засунув руки в карманы и что-то насвистывая.

– Забавный тип, – сказал Калвер, – он выглядит не только бодрым, но и вполне счастливым.

– Да, действительно, он здесь один такой. Это инженер Фэрбенк. Такое впечатление, что ему все нипочем. Одно из двух: или он обладает невероятной приспособляемостью к любым обстоятельствам, или просто сумасшедший.

– А как ведут себя остальные? Судя по тому, что я видел на собрании, мало кто был в нормальной форме.

– Да, вы правы. И настроение у людей все время меняется. Это прямо как эпидемия. То все заражаются каким-то неестественным оптимизмом, то впадают в жуткую депрессию. Тогда кажется, что весь воздух в убежище пропитан какой-то черной пылью. Она проникает в вас помимо вашей воли, и невозможно противиться ее воздействию. Вы сами видели, до какого душевного кризиса дошли ваши соседи по лазарету. Еще несколько человек за это время лежали в лазарете с тяжелой депрессией. Но вам тогда было не до них.

Они поравнялись с тяжелой дверью, в которую был врезан маленький стеклянный глазок. На стене над дверью Калвер заметил красную сигнальную лампу. Он приостановился и заглянул в глазок. Кэт остановилась у него за спиной и спросила:

– Вам бы могло прийти в голову, что у них здесь есть собственное радиовещание?

– Боюсь, что меня уже ничего не сможет удивить.

– Нам сюда, – сказала Кэт и, взяв его за руку, повела по коридору, ведущему направо. – Это резервная телефонная станция. Тоже, естественно, совершенно ненужная сейчас, когда вся связь нарушена.

Пройдя через комнату, уставленную длинными рядами аккумуляторных батарей, они оказались в большом зале, где, как сказала Кэт, размещался пульт управления всем комплексом. Одинаковые стойки со множеством выключателей и приборов тянулись рядами вдоль всего зала, образуя узкие проходы. Кое-где на столах стояли мониторы и ставшие теперь ненужными детекторы повреждений. Калвер поднял голову и увидел наверху, под потолком, огромное количество кабелей, удерживаемых проволочной сеткой, к которой в разных концах были прикреплены легкие лестницы.