Звёздный дар

Данила-мастер написал специально для него программу, создав эдакого электронного секретаря, реагирующего на голос командира «Благовеста», и тот всегда приходил ему на помощь не только дома, но и вне его. Домашний компьютер посредством сотового телефона был соединен с его карманным писюком и генералу не составляло особого труда общаться со своим секретарем где угодно. Польза от этого была просто колоссальной и Игорь Сергеевич уже с первых дней оценил находчивость своего сына. За конфиденциальность этого общения отвечало ФАПСИ и потому он доверял своему секретарю даже самую тайную информацию о своей работе. Вот и в это утро электронный секретарь разбудил его громким возгласом:

— Сергеич, быстренько вставай! Через один час пятьдесят минут тебя ждут на испытательном полигоне завода Хруничева. Сегодня там будут испытывать новый разгонный блок «Благовеста». Это первая ласточка.

На эти испытания Игорь Сергеевич мог не ехать по целому ряду причин, начиная с того, что он, как-никак, был командиром экипажа, но отказаться от неё он ни в коем случае не хотел. Что ни говори, а это было первое испытание «железа», которое проходило по программе «Звёздный дар». За каких-то два месяца учеными, конструкторами, инженерами и рабочими была проделана огромная работа, результатом которой стал новый сверхмощный разгонный блок, созданный на базе прежнего «Фрегата». Это изделие обещало сделать полёт к космическому кораблю диарцев, уже занявшему своё место на гелиоцентрической орбите позади Солнца, по-настоящему быстрым и предельно простым.

При первых же словах электронного секретаря, сказанных нахальным баском, генерал вскочил с кровати, как ошпаренный. Юли рядом не было. Эта дисциплинированная красотка всегда вставала на час раньше него и к тому моменту, когда он просыпался, был готов не только завтрак для него, но и всё остальное, включая экипировку на все случаи жизни, тормозок в дорогу и даже завтраки для всех его телохранителей. Именно за эту удивительную распорядительность он более всего любил эту весёлую девушку, да, и его спутники, которые не отходили от своего подопечного ни на шаг, тоже. Они к тому же ещё и побаивались эту молодую донскую казачку, очень острую на язык и весьма тяжелую на руку.

Направляясь из ванной на кухню, которую теперь смог бы найти ориентируясь исключительно на вкусный запах, Игорь Сергеевич обнаружил там не только Юлю, но и Данилку с очередной пассией. Хотя его сын работал теперь с ни чуть не с меньшим напряжением сил, чем и он сам, от своих прежних привычек парень не отказывался. Правда, теперь девушкам приходилось после непродолжительного романа с бортинженером «Благовеста» подолгу объясняться с президентской охраной, а потому далеко не каждую Игорю Сергеевичу приходилось видеть в своей квартире во второй раз.

Такой кобеляж сына стал уже надоедать генералу Медведю, но стоило ему однажды намекнуть Даниле-мастеру о том, что тому нужно было бы подумать о семье, то тот одарил отца таким взглядом, что у него тотчас отпала охота говорить об этом. Так что это юное дарование, разъезжавшее в персональном «мерсе», по прежнему снимало девиц где ни попадя, напрочь отвергая такие понятия как любовь и всё такое.

Странно, но его любовница, с которой он познакомился таким нелепым образом, посредством любвеобильности своего собственного сына, напрочь позабыла о той ночи, когда ей довелось собственными глазами видеть прилёт «Звёздного дара».

О вспышке в небе она уже позабыла, но зато она с некоторым злорадством вспоминала о том, что Данила так и не смог уболтать её отдаться ему в ту ночь и всё, что они делали, так пили пиво с копчёным лещом. Не заговаривала она с Игорем и о каких-либо чувствах, но зато частенько говорила ему о том, что готова сделать него всё, что угодно, лишь бы он смог с честью выполнить свою миссию.

Порой глядя на то, какими глазами она смотрит на него, ему казалось, что у Юли что-то не то с головой. Уж больно преданным был её взгляд и слишком много заботы она проявляла по отношению к нему. И хотя эта девушка не говорила ему о своих чувствах, он просто кожей чувствовал что она влюблена в него по уши. Сам же он не мог описать своих собственных чувств, но очень быстро привязался к этой девушке и уже был готов предложить ей свою руку и сердце, хотя и не отваживался сказать себе, что любит её.

За завтраком Юля была, как всегда, очень нежна и предупредительна с ним и крайне строга с Данилкой. На его новую подружку она смотрела с какой-то жалостью во взгляде, словно бы говоря: — «Эх, милая, ну, и угораздило же тебя связаться с таким типом». Сам же тип в это время не думал ни о чем, кроме предстоящих стендовых испытаниях нового разгонного блока, хотя он и не приложил рук к его созданию. Зато он знал об этом изделии всё и был настроен очень оптимистично. В нарушение правил, Данила, не выдержав, сказал, допивая какао:

— Батя, прикинь, с этим новым разгонником мы сможем не только долететь до «Звёздного дара» сами, но ещё и дотащим у себя на горбу американский челнок.

Насмешливо взглянув на сына, Игорь Сергеевич ответил:

— Не думаю что это понадобится, Данилка. Они и сами с усами, а потому тебе не о чем беспокоиться раньше времени.

— Да, уж, не о чем… — Ворчливо отозвался его сын поднимаясь из-за стола — Посмотрел я недавно на то, что они проектируют. Спору нет, их «Провиденс» будет самым шикарным пассажирским космическим кораблем, но в том-то и беда, что в угоду комфорту они напрочь забыли о таком пустяке, как скорость. Вот поверь, дело кончится тем, что нам придется предложить им состыковать оба корабля и лететь на наших разгонных блоках. Эти мудрилы из НАСА даже не позаботились о том, чтобы к их летающему «Хилтону» можно было пристыковать наши разгонники, а эти их твердотопливные ускорители, скажу я тебе, вообще не выдерживают никакой критики.

Спору нет, тяга у них будет посильнее, но что будет если хотя бы один из восьми ускорителей откажет? Они же сразу сломают весь график полета. И что тогда? Они ведь собираются сразу после выхода на гелиоцентрическую орбиту набрать максимальную скорость и дальше лететь по инерции, а это, батя, ничто иное, как полёт чугунного ядра, но никак не космического корабля. Да, к тому же, сверхскоростного. Идиоты, они, батя.

Игорь Сергеевич глазами указал сыну на то, что тот разговорился в присутствии своей мимолетной подружки, которая, похоже, была весьма далека от космонавтики.

Данила, перехватив его взгляд, на мгновение смутился, но потом молча махнул рукой и вышел из кухни. Юля, которая была куда осторожнее в разговорах, пристально глядя на эту девушку, сказала:

— Вот что, дорогуша, в твоих же интересах взять и сразу же забыть о том, что сказал здесь Даниил. Впрочем, охрана тебе это объяснит гораздо проще. Надеюсь, что у тебя хватит ума на то, чтобы понять всё и помалкивать.

Девушка Данилки посмотрела на Юлю с явным недоумением и Игорю Сергеевичу пришлось добавить:

— Да, это так, девочка моя. К сожалению ни о чём из того, что сейчас рассказывал Данила, рассказывать нельзя и ты уж постарайся не проболтаться, если не для себя хочешь лишних неприятностей. Ничего секретного ты, конечно, тут не узнала, но поверь, у сотрудников службы безопасности на этот счёт совсем другое мнение, а потому тебе же будет лучше просто забыть обо всём, что он сказал.

Решив, что этого будет достаточно, он поблагодарил Юлю за прекрасный завтрак, встал из-за стола и, не удержавшись, нежно поцеловал девушку в щёку, благодаря за чудесную ночь, а точнее за то, что было до того, как он уснул. Та смущенно зарделась, встрепенулась всем телом, но, в присутствии постороннего человека, не стала обнимать и целовать его, как она это делала наедине. Более того, его любовница не вышла вслед за ним и не помогла одеться, чтобы не выдавать их любовной связи перед совершенно посторонним человеком.

Да, уж, такова была эта донская казачка. Только тогда, когда они оставались наедине, эта девушка изливала на него потоки своей страсти и какой-то, чуть ли не материнской, нежности и заботы. Именно последним она и приводила его, порой, в смущение. Если с первым он ещё как-то справлялся, то второе, будучи вдвое старше, его душа не могла принять без глубоких переживаний. Хотя, говоря по честному, именно эта забота ему как раз больше всего и нравилась и в ответ он дарил своей любовнице, которая все-таки была немного старше его сына, ответную нежность, тепло души и свою заботу.