Туман

Джон ехал медленно, но прибавлял скорость всякий раз, когда замечал сумасшедших, бродящих по городу в одиночку или толпами. Дважды Холмену пришлось свернуть на тротуар, чтобы избежать столкновения с несущимися автомобилями. Потом он был вынужден задавить бешеную собаку, бросавшуюся на людей. Джон твердо решил не вмешиваться в царящий вокруг хаос, да и собаку задавил только потому, что та оказалась у него на пути. Ему бы и в голову не пришло гоняться за ней. Холмен мысленно оградил себя от происходящего вокруг. Он знал, что это один из способов самозащиты. Одним из полезных, а может, вредных качеств Джона было то, что он умел сохранять спокойствие в самой критической ситуации, с головой окунаясь в работу или углубляясь в размышления. При этом нельзя было назвать Холмена бессердечным, потому что, когда опасность оставалась позади, эмоции обрушивались на него неудержимым потоком.

Жалость, которую Джон испытывал к этим несчастным, уступала место другому чувству, весьма похожему на страх. Просто удивительно, с каким отвращением смотрит нормальный человек на своих ближних, одержимых безумием. Быть может, в этом виноват страх? Холмен сам чувствовал себя не лучшим образом во время болезни Кейси. Ему хотелось поскорее отделаться от нее, выкинуть ее из своих мыслей. Безусловно, Кейси чувствовала то же самое во время помешательства Джона. Именно страх ожесточает родных и друзей сумасшедшего. Теперь же безумцы буквально наводнили город.

Но Джон все-таки не сумел полностью отгородиться от происходящего: он не мог не замечать бродивших без присмотра, погруженных в транс детей, одетых в пижамы и ночные рубашки. Холмен был потрясен. Он хотел помочь малышам, избавить их от опасности, оградить от страданий, а для этого он должен выполнить данное ему поручение.

Идея Холмена была проста: микоплазма много лет была под землей, хранилась в прочном контейнере. Сейчас она забилась в тоннель, который легко может стать ловушкой. Для этого нужно лишь закупорить тоннель с обеих сторон. Джон вернулся к опрокинутой спецмашине и с радостью убедился, что ее никто не тронул. Рация работала исправно, через каждые десять минут голос из динамика вызывал на связь Мейсона или Холмена. Джон воспользовался рацией и сообщил в штаб о своих планах. На базе были рады услышать Холмена и быстро принялись за дело. Джон просил как можно скорее прислать побольше сильной взрывчатки, специалиста-подрывника, так как сам плохо разбирался в этом. Джон передал в штаб свои точные координаты: он находится на Ист-Индиа-Докроуд, неподалеку от Хейл-стрит.

Холмену велели сидеть на месте и ждать, не ввязываться ни в какие истории и стрелять без колебания, если на него нападут.

Джон мрачно улыбнулся. Теперь необходимость убивать не вызывала у него раскаяния. В этих психах не осталось ничего человеческого, а их агрессивность исключала всякую мысль о жалости. Холмен вспомнил безумца, отпилившего голову жене. Выезжая из тоннеля, Джон сильно задел этого психа машиной. Холмен знал, что поступил чересчур жестоко, ведь бедняга свихнулся и не мог отвечать за свои поступки. Джон был уверен, что прикончил сумасброда, но не раскаивался в этом. Возможно, потом, когда будет время все обдумать, Холмен почувствует жалость, а сейчас не время распускать нюни. Нужно побыстрее выполнить задание и покончить со всеми страхами, а для этого нельзя напрасно рисковать собой. Холмену невольно приходилось быть жестоким.

Через два часа из тумана появилась машина и затормозила у опрокинутого автомобиля. Джон вышел из-за прилавка, где он прятался среди заваленных сладостями полок. Отперев закрытую на замок дверь, Холмен вышел на улицу. Когда Джон обнаружил магазин, дверь была распахнута настежь. Видимо, хозяин второпях забыл запереть ее. Холмен подошел к автомобилю. Дверца начала открываться, и из машины вылез некто с ружьем. Обычное ружье, если не считать того, что длина курка была не менее трех дюймов. На незнакомце был защитный шлем с темным узким окошком. Холмен подошел поближе, поднял руку в знак приветствия и тут же оказался под прицелом. Пальцы в неуклюжей перчатке легли на длинный курок, и металлический голос произнес:

— Стоять!!!

— Все в порядке. Это я, Холмен, — устало сказал Джон, но все-таки остановился.

Из машины вылезла еще одна фигура в сером костюме.

— Да, капитан, это Холмен. Уберите оружие.

— Простите, сэр, — извинился капитан. — Нервы у меня ни к черту после всего, что я видел по пути сюда.

— Ничего страшного, — ответил Холмен. — Я знаю, что вы имеете в виду.

Когда капитан и его спутник приблизились к Джону, знакомый, но искаженный приделанным к шлему микрофоном голос проговорил:

— Прекрасно, мистер Холмен. Надеюсь, мы подоспели вовремя, чтобы осуществить ваш план.

Джон узнал легкий немецкий акцент.

— Профессор Рикер?

— Да. Я решил лично посмотреть на микоплазму, пока ее не закупорили. Раз бактерии в ловушке, рассеять туман будет легко. Потом просверлим скважины и перекачаем микоплазму в контейнеры. Таким образом, у нас будет достаточно материала для прививок тем, кого еще можно спасти. Но сначала необходимо взять пробу, потому что я до сих пор точно не знаю, что это за бактерии.

— Но у вас есть версия? — спросил Джон.

— Вероятно, это клетки головного мозга, зараженные микоплазмой. Они размножились, питаясь каким-то образом загрязненным воздухом и углекислым газом. Да, у нас есть версия, но этого мало. Нам нужен образец микоплазмы. И как можно скорее, а иначе все бесполезно. Нельзя терять ни минуты, поэтому давайте отправимся в этот тоннель.

Ведя за собой Холмена, профессор направился к машине. По пути он представил Джону незнакомца с ружьем.

— Это капитан Питерс, наш подрывник. И расскажите же наконец, что случилось с Мейсоном, — обратился капитан к Холмену.

Джон показал на двух мертвецов, лежащих у автобуса, и объяснил:

— Один из них Мейсон. Он был ранен, когда мы перевернулись, и нарвался на толпу. Его затоптали насмерть.

Джону показалось, что, садясь в машину, Питерс выругался. К своему удивлению, Холмен увидел, что в автомобиле сидит еще один человек. Тоже в защитном костюме.

— Это сержант Стентон, — пояснил капитан, протискиваясь вслед за Холменом. Сержант кивнул, не снимая шлема.

— Нашлось место для взрывчатки? — совершенно серьезно поинтересовался Холмен, потому что они вчетвером еле разместились в маленьком автомобильчике.

— Думаю, взрывчатки будет достаточно, сэр, — не менее серьезно ответил Стентон. В этот день они видели столько ужасов, что отпущенное им природой чувство юмора иссякло.

— Вы как раз сидите на ящике с желатинированным динамитом. Его хватит, чтобы поднять на воздух здание парламента.

Холмен тревожно заерзал на сиденье.

— Не волнуйтесь, сэр, — успокоил его капитан, — сейчас динамит абсолютно безопасен.

— Пока кто-нибудь в вас не врежется, — сухо добавил Стентон.

— Да, — согласился Питерс, — и я думаю, что лучше будет доверить руль мистеру Холмену. Вы не возражаете, сэр? Ведь вы лучше нас всех уследите за дорогой, а мы не можем снять шлемы, раз дверь машины была открыта.

Холмен с трудом пропихнулся к рулю, а сержант протиснулся на освободившееся место.

— Конечно, мы до сих пор не знаем, насколько надежны эти костюмы, — заметил Рикер, — нам лучше не приближаться к микоплазме, поэтому идти за пробой придется все-таки вам, мистер Холмен.

Джон пожал плечами.

— Не волнуйтесь, друг мой, — успокоил его Рикер, — вам не придется подходить слишком близко. У контейнера длинный шланг, и вам придется только направить его на микоплазму. Один из нас пойдет с вами, если позволят обстоятельства, и будет охранять вас.

Машина проезжала мимо толп дегенератов. Джон заметил, что одиночки встречаются все реже и реже. Он обратил на это внимание своих спутников.

— Да, мы тоже это заметили, — сказал Рикер. — У Темзы собралась многотысячная толпа. Нам даже пришлось сделать крюк.

— Боже, вы думаете... — начал Холмен, вспомнив о Борнмуте.