Однажды

— Поэтому тебе и нужно вот это, — Ригвит стащил через голову маленькую кожаную сумку с длинной ручкой, которую носил на боку. Том увидел торчащее горлышко сосуда. Сняв крышку, эльф протянул бутылочку Тому.

— Выпей, — велел он. — Тебе скоро станет лучше.

— Что это? Еще одно магическое зелье?

— Оно придаст тебе сил. Я прихватил его из коттеджа вместе с книгой. Извини, что не смог догнать тебя, но книга тяжелая, а мои ноги не предназначены для бега.

Прислонившись к панели, Том закрыл глаза.

— Как ты попал сюда? — рассеянно спросил он. Больше всего ему хотелось лечь на пол и заснуть. — Через подвал, как и я?

— Для таких, как я, есть сотни способов проникнуть в дом, — ответил Ригвит, подталкивая бутылку к губам Тома. — Давай, ты должен выпить это. Ведь если хочешь, чтобы от тебя была польза, понадобится много сил.

Неохотно Том открыл рот и позволил Ригвиту влить туда жидкость. Его покинули не только силы, но и решимость. Сколько еще он должен терпеть и страдать?

Зелье текло, как патока, густое, клейкое, но вкус у него был абсолютно ни на что не похожий. В нем чувствовалась тонкая сладость, скорее, послевкусие. В мозгу Тома возник странный образ: словно он пил мягкий красный бархат — только так можно описать это ощущение. Жидкость мгновенно начала распространяться по всему телу, подобно напитку, который Ригвит приносил в прошлый раз, но несколько по-другому — от горла бальзам растекался по множеству мелких сосудов, о существовании которых Том даже не подозревал. В маленьком сосуде было не больше наперстка зелья — или лекарства, — и его хватило на один большой глоток.

— Теперь все будет в порядке, — сказал Ригвит, убедившись, что все до последней капли — точнее, там была всего одна большая капля — выпито. — Это очень сильное средство, парень, чрезвычайно мощное, и, должен добавить, его нелегко добыть. Пришлось долго торговаться. Я буду отрабатывать этот долг примерно следующие сто пятьдесят лет. И оно не предназначено для людей, а только для волшебного народа. Однако в твоем случае Совету эльфов пришлось многое учесть.

Том слушал вполуха, потому что ощущение, разливавшееся по всему телу, было слишком замечательным, чтобы сосредоточиться на чем-то другом. Оно не так сильно отличалось от ощущений после питья тех, других, соков, но действие оказалось намного сильнее и наступало гораздо быстрее, если это вообще возможно. Силы вернулись к Тому в течение нескольких секунд, онемевшая левая половина тела ожила, и изнеможение осталось только воспоминанием. Какого черта он тут рассиживается на лестнице, когда должен добраться до верхней комнаты раньше, чем Нелл Квик успеет убить сэра Рассела? Он рывком поднялся на ноги и устремился к следующему пролету лестницы.

— Подожди, Том, — Ригвит уцепился за его ногу. Том наклонился к маленькому человечку, держа свечу у его лица. Теперь он разглядел страх и тревогу. — То, что ты увидишь в верхней комнате дома, может уничтожить нас всех. Это будет самое ужасное из всего, с чем тебе до этого приходилось сталкиваться.

— После того, что со мной происходило в последнее время? Сомневаюсь.

Хватка эльфа усилилась.

— Если ты и будешь жив к концу сегодняшней ночи, Том, то вполне можешь сойти с ума. Будь осторожен и прислушивайся к своему внутреннему голосу, потому что он всегда прав.

Опять внутренний голос — что-то до сих пор он не слишком помогал.

Как будто услышав его мысли, Ригвит продолжал:

— Ты должен верить внутреннему голосу. Твоя единственная реальная сила — в убежденности. Вера — это и твой щит, и твое оружие. Только этим мы и можем помочь тебе. Силы зла вторглись в твои владения.

Секунду Том обдумывал сказанное. Естественно, у него был выбор. Можно сбежать вниз по лестнице в грозовую ночь, вызвать полицию с безопасного расстояния. Но он чувствовал себя сильным, крепким, уверенным, и если не рвался в бой, то не собирался и уклоняться от него. Молодой человек опять поверился к лестнице, но эльф не отпускал его. Голос Ригвита был мрачен:

— Запомни, ты увидишь вещи, которые заставят тебя усомниться в собственном рассудке, и я говорю совершенно серьезно: вскоре за этим может последовать настоящее безумие. Тебе кажется, что в последние дни и ночи ты стал свидетелем того, что и в худших кошмарах не увидеть, но послушай: все это пустяки по сравнению с той мерзостью, которая ждет тебя в комнате наверху. Она будет хитроумной и вероломной, предательской и опасной. И, если не быть осторожным, смертоубийственной. Тебе будет страшно, Том, так страшно, что ты опять ослабеешь. Даже зелье не поможет тебе.

— Спасибо, подбодрил.

Том удивился этой внезапной вспышке гнева.

Более спокойно, хотя все его маленькое тело дрожало, Ригвит продолжал:

— Возьми с собой книгу! Используй ее так же, как в прошлый раз. Она и твоя вера — все, что у тебя есть.

Том поднял тяжелую книгу, удивляясь, как эльф сумел пронести ее через лес. Похоже, она весила больше, чем сам Ригвит. В глубине души он понимал, что намеренно отвлекся на эту мысль: мозг защищался, отказываясь размышлять о том, что ждет впереди. Несмотря на хорошее самочувствие, вызванное зельем, предупреждения эльфа опять заставили молодого человека нервничать. Может быть, его спаситель именно этого и добивался, увидев, что Киндред слишком расхрабрился, забыв об осторожности; а эльф знал, что это могло быть так же опасно, как страх, и даже опаснее.

Заглянув в темноту следующей лестничной площадки, он снова ощутил леденящий ужас. Ему действительно не хотелось идти наверх.

39

Ужасы, ожидавшие внутри

Том старался укрепиться духом. Он стоял перед дверями в огромную спальню сэра Рассела со свечой в руке и книгой под мышкой, переплет книги упирался ему в бедро. Из-за двери доносились стоны и завывания — звуки, которые, по его мнению, могут издавать только дети, попавшие в беду.

Прикрыв крохотный огонек свечки правой рукой, неловко прижимая книгу к телу локтем и запястьем, молодой человек дотянулся до дверной ручки.

Единственная проблема состояла в том, чтобы выбросить из головы намеки Ригвита на ужасы, которые происходят в этой комнате. Он называл себя слабаком, нюней — да что там, самым обыкновенным трусом. Но... «Кто бы мог винить тебя?» — задал себе вопрос Киндред и, по крайней мере, слегка утешился. В течение прошлой недели ему пришлось стать свидетелем и совершенно дивных, и отвратительных вещей, он занимался любовью с ундиной, был напуган до потери рассудка чудовищем, узнал о своем праве первородства. Он испытал изумление и страх, ощутил благоговение и ужас. Да, он был испуган до глубины души, сбит с толку — даже в любви, о Господи! И какой нормальный человек стал бы винить его, сбеги он отсюда прямо сейчас?

«Только ты сам», — пришел безмолвный ответ.

Приглушенный вскрик донесся из-за двери, это был дрожащий старческий голос. Сэр Рассел!

О черт! Повернув ручку, Том слегка приоткрыл дверь. Затем, ожидая худшего, отступил на шаг и пинком распахнул ее.

И остановился на пороге с открытым ртом.

Ничего.

Никаких монстров.

Никакого шабаша ведьм, танцующих вокруг булькающего котла.

Никаких демонов.

Ничего.

Только неясная фигура Хьюго Блита, скорчившаяся в темном углу: колени прижаты к груди, руки закрывают лицо. Нелл Квик застыла в центре грубо намалеванной пятиконечной звезды, в каждой вершине которой горела свеча. Сжимая в руке лист бумаги, ведьма стояла лицом к огромной кровати без полога, на которой сидел сэр Рассел, хрупкий, больной старик. Кислородная маска и все трубки были по-прежнему на месте.

Но больше ничего.

Кроме черных свечей, расставленных по всей комнате. Каждая свеча создавала отдельный островок света, борясь с окружавшей ее тьмой. Восковой запах свечей смешивался с запахом, который был настолько отвратительным, что казалось — сама смерть и тлен заполнили эту комнату.