Однажды

— Сволочи! — закричал он. — Ублюдки!

В бледном лунном свете несчастный увидел, что по другой ноге тоже ползли пауки, некоторые из них уже добрались до колена. Они единой массой переливались через нижнюю ступеньку подобно темному потоку, — и ничто, а также никто не мог удержать их армию, численность которой была бесконечна, а движение невозможно остановить. Они потоком хлынули вперед, покрывая своими телами весь путь, легко преодолевая любое препятствие.

Том с трудом стал подниматься наверх, опираясь о ступеньки руками, как ребенок, только начавший ходить. Черные пятна стали появляться на его коленях и свитере; что-то попало на лицо, и он быстро смахнул это, боясь даже взглянуть на стену перед собой. Слепящая боль в голове слегка ослабла — или, по меньшей мере, адреналин приглушил ее, — и сила понемногу стала возвращаться к руке и ноге. Молодой человек потащился вверх чуть быстрее, своей неуклюжей позой походя на существ, которые преследовали его.

Пауки уже покрывали каждый дюйм пространства на полу, а еще сотни находились на закругленной стене и на опорном лестничном столбе напротив. Это был густой движущийся поток длинных ног и крошечных тел; Том ощущал на себе взгляды тысяч и тысяч крохотных жадных глаз, наблюдавших за каждым его движением, нетерпеливо стремившихся поглотить его, готовых бросить вызов природе и превратиться в людоедов.

Плечи Тома были уже почти на уровне верхней ступеньки перед площадкой, куда выходила дверь спальни, когда каблук его ботинка соскользнул с края ступеньки, и он съехал вниз навстречу надвигавшейся лавине. Киндред издал короткий вскрик — сейчас он соскользнет с лестницы прямо в самую гущу пауков, но ему как-то удалось остановиться. Тем не менее пауки стали взбираться по ногам, карабкаясь по спинам друг друга, и как только Том сбрасывал одних, другие тотчас занимали их место. В несколько секунд они уже добрались до его талии. Грудь молодого человека тяжело вздымалась, руки были скользкими от раздавленных пауков. Он пытался повернуться на бок, желая выпрямиться, но поскользнулся опять, съехав по ступенькам, покрытым паучьей жидкостью, еще ниже, чем раньше, затем оперся одной рукой — левой, больной — о нижнюю ступеньку, чтобы остановиться. Том пролежал здесь всего пару секунд, пытаясь вновь набраться сил и восстановить равновесие.

Над звуком его собственного неровного дыхания и неосознанных стонов, над объединенным тихим, но яростным шелестом пауков (музыкальный фон ночного кошмара) раздался скрип открываемой двери. Даже в своем ужасном состоянии Том осознал, что это не может быть кухонная дверь, потому что и она, и передняя дверь на хорошо смазанных петлях открывались и закрывались практически бесшумно. Он ничего не видел из-за поворота лестницы, но звук должен быть вызван кем-то или чем-то, открывавшим чулан или дверь ванной. О Господи, что еще? Какой новый ужас ожидает его?

Он услышал легкие шаги, тихое потрескивание тел в хрупких панцирях, похожее на хруст ботинок по снегу или, может быть, на звук босых ног, давящих виноградины. Звуки, усиливаясь из-за акустики винтовой лестницы и покатых стен, смешались в голове.

По ступеням карабкалась маленькая фигурка, казалось, она на ходу меняла рост, но вовсе не потому, что преодолевала ступени. Она действительно становилась выше.

Том понял, что это Ригвит, еще до того, как эльф заговорил с ним, несмотря на то что пауки и многоножки, уховертки и другие насекомые, забравшись на крошечное тельце, покрыли его, как плащом, так что молодой человек видел лишь черную фигурку в лунном свете, лившемся через высокое окно.

— НебойсяТом!

Голос эльфа звучал спокойно, утешающе.

— Не бойся, Том, — повторил Ригвит, продолжая подниматься. Пауки набились ему в рот, и он, повернув голову, выплюнул их так же спокойно, как будто это были яблочные семечки. — Остановись и не пытайся убежать от них. Они не могут по-настоящему навредить тебе, по крайней мере твоему телу.

— Ты с ума сошел? — Киндред откинулся назад, чувствуя паучьи лапки на коже живота, груди, рук — от бедер вниз джинсы были черны от пауков. Он опять поскользнулся, ударившись локтем. — Помоги мне!

— Я помогу, обещаю тебе. — Покрытый пауками эльф был уже почти рядом. — Но ты должен слушаться меня...

— Заставь их уйти!

Том тяжело рухнул на ступеньку, парализованный шоком, как кролик, застывший в свете фар, как газель, замершая при виде крадущейся львицы. Силы оставили его. Но Ригвит уже добрался вверх достаточно высоко, чтобы склониться к уху Тома.

— Ты должен проявить храбрость, — твердо сказал эльф без малейшего колебания в голосе, что, однако, не исключало серьезной необходимости срочно действовать.

— Ригвит, заставь их уйти! Воспользуйся своей магией!

Эльф потряс его за плечо:

— Только ты можешь сделать это. Они посланы тебе, только тебе. Быстро скажи мне, как они оказались здесь. Они были в запечатанном сосуде?

Ригвит продолжал трясти его за плечо, но теперь более яростно. Том почувствовал, как что-то поползло у него по спине, и его неудержимо затрясло. В отчаянии он посмотрел на эльфа.

— О Боже...

Вряд ли хоть дюйм эльфа был на виду, все его тело, включая голову и плечи, было покрыто темной шевелящейся массой. Том закрыл голову руками, но Ригвит не оставлял его в покое.

— Ты — единственный, кто может заставить их уйти отсюда Заклятье было наложено на тебя, и только ты можешь его разрушить. Чувствуешь их щипки, Том? Ты чувствуешь, что они кусают и жалят?

Прежде чем молодой человек ответил, — а он собирался сказать «да», — Ригвит перебил его:

— Нет, ты не чувствуешь. Ты ничего не чувствуешь. Будь честен с самим собой. Ну, ты ощущаешь что-нибудь, кроме их присутствия?

Том заколебался. Он хотел закричать, хотел сказать эльфу, что да, конечно, он чертовски отчетливо ощущает их укусы, но не смог. Он чувствовал их тошнотворные тела и лапки на своей коже, но боли не было, не было и сильных царапин — ничего, что могло бы принести ему реальный вред. Удивленный, неуверенный, он посмотрел вниз.

Это было ошибкой.

Луна снаружи давала достаточно света, и Киндред увидел, что половина его тела затянута паутиной, тонкой сетью, над которой продолжали работать пауки; итак, они довольно скоро совьют вокруг него тугой кокон из серебряных нитей, оплетут паутиной и его лицо, закрыв ему глаза и запечатав рот. Тогда его сердце остановится — просто от ужаса.

— Том, Том, ты слишком долго раздумываешь, — настаивал Ригвит, слегка повысив голос, как будто испугавшись, что может проиграть эту битву. — Посмотри, посмотри сюда, они же просто ничего не значат.

Взяв с шеи Киндреда особенно большого паука, эльф раздавил его в своем крошечном кулачке.

— Видишь? Они не могут ранить тебя. Освободись от своего страха и атакуй их.

На самом деле еще больший страх оживил Тома — страх медленного удушения в плотном коконе. Он стал лягаться, и хотя левая нога была отнюдь не так проворна, как правая, но паутина рвалась легко. Усевшись на ступеньку, чтобы облегчить себе задачу, Киндред принялся бить по телу ладонями и кулаками, а потом смахивать черные тела, освобождаясь от пауков и прочих их ползучих соратников.

— Вот и молодец! — поощрил Ригвит. — Ты же видишь, ничего в них особенного нет. Если бы не их вид, пауки бы тебе даже нравились.

Даже если Том и расслышал эти слова, вряд ли он оценил юмор эльфа, так как был слишком занят разрушением кокона. Близкий к полному изнеможению, он стал действовать медленнее, более неуклюже. «Только бы добраться до спальни, заткнуть щели под дверью простынями!» — думал Том, хотя смутно догадывался, что пауки все равно будут преследовать его, мерзкие насекомые найдут другие трещины и щели, неумолимые в своем преследовании. Он повернулся, встав на одно колено, но Ригвит вцепился в него мертвой хваткой.

— Убегать бесполезно.

Том попытался стряхнуть его, но руки эльфа оказались на удивление сильными и цепкими.

— Существует только один способ победить их, Том, так что ты должен сказать мне, как они сюда попали. В коробке?