Иона

Он открыл дверь, и она внесла с собой запах свежего морского воздуха.

— Я не слышал, как ты ушла, — сказал Келсо.

— Да, не хотела тебя беспокоить. Ты храпел, как свинья. — Она плюхнула сумку на коврик и начала разгружать. — Утром я осмотрела твой буфет. Ты кто? Борец с чревоугодием? Ты ненавидишь еду?

— Хм, я и не заметил, что все кончилось. Обычно я каждую неделю пополняю запасы.

— Наверное, еще немного, и ты бы умер с голоду. Хочешь позавтракать?

— Я только что закончил.

— Кофе? — она скорчила гримасу. — Так ты никогда не вырастешь в большого мальчика.

— Я обычно не ем по утрам.

— Да, это видно. Ну, а я проголодалась — может быть, составишь компанию?

Пошуровав в шкафу рядом с раковиной, она вытащила сковородку, и вскоре аппетитный аромат жареной ветчины, приправленный запахом свежезаваренного настоящего кофе и поджаренного хлеба, поднял соки даже в пассивном по утрам желудке Келсо.

— Нормально спала? — спросил он, зевнув и поняв, что сам провел ночь не очень хорошо.

— Прекрасно. Эти койки удобнее, чем кажутся. А как твоя кушетка?

— Хорошо. Она и предназначена на такой случай.

— Ты мог занять койку надо мной. Меня бы это не потревожило.

— А меня? — пробормотал он.

— Что-что?

— Я говорю, мой храп не дал бы тебе уснуть.

Она усмехнулась:

— Может быть.

Перед Келсо легли три ломтика ветчины, зажатые между двумя поджаренными кусками хлеба.

— Я тебе говорил...

— Ерунда. Каждый может утром поесть, если сделает усилие. — Она схватила его кофейную кружку, вылила остатки в раковину и заменила их пенистым горячим кофе. Пепельница у его локтя, с вечера полная окурков, была вычищена, содержимое вытряхнуто в мусорное ведро.

— Спасибо, мамочка, — сказал Келсо, когда девушка обернулась.

— Если ты храпишь, как свинья, это не значит, что и жить нужно так же. Как бутерброд?

Чтобы ответить, он попытался проглотить, но не смог полностью освободить горло.

— Это хрюканье означает, что ничего? — спросила она.

Он кивнул и протолкнул остатки с помощью кофе, обжегшего губы.

— Как ты умудрилась не выйти замуж? — наконец удалось выговорить ему. Прошлым вечером он обратил внимание на средний палец ее левой руки.

— Откуда ты знаешь? Отсутствие кольца может входить в мою легенду. Я твоя девушка.

— А что, замужем?

Она покачала головой и присела за стол. Ее бутерброд был почти таких же размеров, что и его.

— А ты как умудрился?

Снова в его глазах мелькнула тревога, но тут же исчезла.

— Это заметно? — спросил он, и девушка ощутила его сознательное стремление расслабиться.

— Что? Что не женат? Да, это заметно. Но мне вкратце рассказали о тебе.

Келсо нахмурился.

— И что тебе еще рассказали?

— О, только в общих чертах биографию. Ты хороший агент.

— И больше ничего?

— А есть еще что-то?

Он уставился в свою кружку:

— Нет. Ничего важного.

Несколько мгновений Элли рассматривала его, вгрызшись в свой бутерброд, и, проглотив, сказала:

— Ладно, что у нас на сегодня?

Келсо сложил руки на столе:

— Ну, как я уже говорил вечером, пока я на нуле. Городишко тихий, дружелюбный, не заметно никакой криминальной активности.

— Милое местечко. Я прошлась утром за покупками. Кстати, все это за мой счет — как я сказала, наши суточные более реалистичны, чем ваши.

— Другой бы спорил. Так вот, река течет параллельно морскому берегу на протяжении миль семи, прежде чем повернуть. Расстояние от реки до моря — не более двухсот ярдов. Идеально, чтобы проводить лодки через канал и потом вглубь суши. Идеально для провоза контрабанды или чего угодно, если бы за каждой лодкой не следила береговая охрана. Все подозрительное немедленно досматривается.

— А разве нельзя разгружаться на пляже, а потом переносить груз к реке?

— Нельзя. Увидят. Даже ночью слишком рискованно.

— А кто плавает по реке?

— В основном прогулочные катера. Там, где река отворачивает от моря, бухтой пользуется пара рыбацких дрифтеров — они слишком велики, чтобы их вытаскивать на берег.

— А они разве не могут перевозить наркотики?

Келсо покачал головой:

— Навряд ли. Их досматривали, даже обыскивали. Все, что они возят — это рыба. Вчера вечером произошло нечто необычное, впрочем, оно может ничего не значить.

— Необычное?

— Да, странное. Ничего особенного, просто маленький инцидент в местном пабе. — Келсо вкратце рассказал о встрече с молодым бородатым рыбаком и его спешном уходе при появлении человека в кожаной куртке. — Да, наверное, ничего особенного, но это единственный интересный случай, что я заметил с самого прибытия сюда.

— И как он выглядел, этот тип?

— Не похож на местных. Кажется, ему было бы приятнее пить в Грин-Гейте или в Бентал-Грине. Да — на правой руке у него не хватает мизинца.

Элли до ушей вгрызлась в свой бутерброд, ни кивнула, давая знак продолжать.

— Вот и все, больше ничего. Тревик вылетел из паба, а я подождал, не последует ли кто-нибудь за ним. Но этот тип остался. Продолжал пить.

Девушка задумалась, отложив свой завтрак, потом проговорила:

— Не густо для трехнедельной работы, а?

— Я докладывал об этом в моих еженедельных отчетах. Копаться в этом захолустье — не моя идея.

— Извини, я не собиралась критиковать.

Он достал сигарету и закурил. Потом, словно вспомнив, протянул пачку ей. Элли покачала головой.

— Забавно, — проговорил Келсо, выпуская дым. — Я чувствую, что что-то происходит. Можешь назвать это интуицией, предчувствием — как хочешь. Место как будто бы слишком благопристойное, слишком спокойное. Но должно быть какое-то объяснение, что случилось с семьей Присов.

— И с американским пилотом.

— Ты действительно думаешь, что тут есть связь?

— В обоих случаях замешан ЛСД, и в обоих жертвы непохожи на наркоманов. Тут задумаешься, а? Конечно, твой случай — не единственный, который мы отслеживаем. Можешь представить, какой фурор он произвел! Пилот, накачавшийся наркотиком во время полета — это не просто замять. Командующему базой придется дать немало объяснений.

— И не удивительно. Как могли допустить к полетам наркомана? И как я понял, А-10 нес оружие?

— Они не говорят.

— Да уж я думаю.

— Что касается пилота, он, очевидно, не был замечен в употреблении наркотиков. Теперь всю его биографию прочесывают мелким гребешком.

— Поздновато.

— Они могут откопать что-нибудь полезное.

— Я так и не понимаю, как он взлетел, если был под кайфом.

— То-то и оно: не был. Он вел себя совершенно нормально. Если бы он принял порошок или жидкость через рот, эффект наступил бы через час. Инъекция непосредственно в кровь действует много быстрее. А при той огромной дозе, что он принял, реакция наступила мгновенно.

— Значит, укололся в воздухе.

— Значит, так.

— Боже, хорошо еще, что он решил нырнуть в море.

— В этом все сходятся. Но как бы то ни было, официально мы не ведем расследования. Мы вообще принимаем в этом участие только потому, что мой отдел пробовали задействовать в поисках легких наркотиков на базе. Думаю, министерство обороны хотело бы держать все под своим надзором. В действительности мы только бегаем вокруг да около, стараясь никому не наступить на мозоль.

— Понятно.

Келсо задумчиво смотрел, как Элли пьет кофе.

— Ты собирался рассказать мне, что у нас намечено на сегодня, — напомнила она.

— Я думал, можно опять ткнуться к Тревику. Может быть, стоит познакомиться с ним поближе.

— Хорошо, я пойду с тобой.

— Ну, а сначала я должен побродить по болотам — просто чтобы оправдать свою легенду. Я хочу пройтись вдоль берега реки и взглянуть на тамошние окрестности. Ведь если наркотики завозят вверх по реке — уж Бог знает, каким образом — то где-то их выгружают. Имело бы смысл осмотреть подходящие места.

— Река тянется на мили, ведь так?