Гробница

— Кроме того, мисс Редмайл подтвердила, что ее начальник согласился с нашими предписаниями относительно тех действий, которые он должен или, наоборот, не должен совершать в течение нескольких недель, пока «Щит» будет охранять его жизнь, — продолжил Снайф. — Как я понимаю, вы обедали вместе с ней сегодня? — он смотрел прямо на Холлорана. — Если не считать чисто служебных отношений, кто она для Клина? Любовница?

Некоторое время Холлоран молчал, обдумывая ответ. Потом произнес:

— Возможно.

— Она — женщина того типа?

— Какого типа?

— Та, которая ложится в постель со своим боссом?

— Я не знаю.

— Но она красавица.

Холлоран кивнул.

— Тогда предположим, что это так.

Матер заметил короткую, но яркую вспышку гнева в глазах Холлорана, и это озадачило Плановика: обычно Лайам держал под жестким контролем все свои эмоции.

— Я не уверен, что это имеет прямое отношение к нашей теме, — вставил замечание Матер. — В конце концов, Клин не женат, а в досье, представленном нам «Магмой», не содержится упоминаний ни о каких его подругах... или друзьях, уж коли на то пошло.

— Она может оказаться уязвимым местом, даже провалить всю операцию. «Объект» сам может подвергнуть себя риску, если узнает, что ей грозит опасность. Тому есть множество подобных примеров, но всего, как правило, не предусмотришь... Ее уже проверяли?

— У меня есть с собой все ее документы, — сказал Штур. — Чарльз принес их сегодня утром из «Магмы», и я успел лишь бегло просмотреть ее досье. Она показалась мне достаточно надежной. Родилась и росла в Гемпшире; единственный ребенок в семье; отец был лектором в университете, мать — врачом в местной клинике; обоих уже нет в живых. До восемнадцати лет посещала частную школу; весьма способна — аттестат с семью хорошими и тремя отличными оценками — но в университет не поступала. Снимает квартиру в Пимлико; имеет значительную сумму на банковском счету — то, что было выручено от продажи дома, доставшегося ей в наследство от родителей, плюс ее собственные небольшие сбережения. «Магма» — ее первая и единственная работа, если не считать летних сезонных приработков, которыми она занималась, будучи еще студенткой; в Корпорации она сделала быструю карьеру, пройдя весь путь от самой низшей к высшей ступени... Я считаю, это выглядит замечательно. — Штур вынул черно-белую фотографию из папки с досье и поднял повыше, чтобы остальные могли взглянуть на нее.

Снайф даже не улыбнулся.

— Копайте глубже, Штур, даю вам на это еще несколько дней. Разузнайте, с кем она общается; раскройте всех приятелей, любовников; каковы ее политические и религиозные убеждения — ну, вы сами знаете, с какого конца к этому подойти. Она тесно связана с «объектом», а мы не можем рисковать.

Он немного помолчал, взъерошив пальцами свои короткие рыжеватые волосы.

— Ну, а теперь, — сказал он, обводя взглядом свою маленькую аудиторию, — перейдем к нашему дорогому господину Клину. Что, в конце концов, мы знаем о нем?

— Почти ничего, — ответил Штур. — Мне понадобится едва ли не полминуты, чтобы прочесть всю его биографию.

— Гм, вот этого-то я и боялся... Проклятая секретность может завести нас ох как далеко...

— Я думаю, «Магма» здесь ни при чем, — отозвался Матер. — После нашей утренней беседы с ее президентом стало ясно, что даже самой Корпорации фактически ничего не известно о прошлом Феликса Клина. У меня сложилось впечатление, что до тех пор пока он делает им большие деньги, его происхождение и излишние подробности его биографии не будут слишком интересовать его компанию.

— Не будет ли кто-нибудь любезен объяснить мне, наконец, что же он все-таки «делает» в «Магме»? — недовольным тоном сказал Штур.

— Прошу прощения, Дитер, — ответил ему Снайф, — но этого вам отнюдь не нужно знать для выполнения задания. Так они все выражаются в «Магме». Поэтому мне очень жаль, но больше я ничем вам помочь не могу; не обессудьте. Что там написано в его досье?

Штур фыркнул, но спорить не стал.

— Как я уже сказал, — не слишком много. Родился в Израиле, приехал в Англию одиннадцать лет тому назад, почти сразу же после этого стал работать на «Магму»...

— Еврей с двумя компаньонами-арабами?! — перебил его Снайф.

— Не всякий еврей — злейший враг арабов, — ответил Штур. — Он переехал в свои апартаменты в здании штаб-квартиры «Магмы», как только они были достроены, то есть около пяти лет тому назад. Кроме того, ему принадлежит загородная усадьба в Суррей, рядом с озером, вместе с двумя тысячами акров пастбищ и лесов. Разумеется, вам не нужно объяснять, что он обладает большим и лакомым куском земли — это же целое графство, если не больше. Очевидно, он очень богатый человек. Не женат; машину не водит; не курит и почти не пьет; о наркотиках здесь нет никаких упоминаний — а впрочем, тут их и не должно быть, — в азартные игры не играет. Все.

— Как?! — спросил Снайф, не веря своим ушам. — Там должно было быть гораздо больше.

Штур потянулся к папке с документами, на которой лежало досье на Кору Редмайл. Он открыл ее и показал один-единственный лист бумаги, сиротливо лежавший в папке.

— Я же говорил — тут мало что можно прочитать.

— Но там должна стоять дата его рождения, сведения об образовании, род его занятий до того, как он поступил на службу в «Магму». Неужели ничего не сказано о его общественной деятельности, о политических взглядах — нам очень важно иметь хотя бы самое общее представление о том, каковы они могут быть.

— Судя по этому документу, у него их просто нет.

— Чарльз?.. — обернулся к Матеру Снайф.

Матер поднял руку.

— Эта ситуация начинает тревожить меня. Даже разговор с президентом не дал положительных результатов. Я пытался вытащить из него информацию всеми доступными способами, но так и не получил ничего по-настоящему ценного. Как я уже сказал, похоже, они и сами очень мало знают об этом человеке; мне кажется, что не последнюю роль здесь играют желания самого Клина. Возможно, часть условий, оговоренных при его найме, содержит пункты, позволяющие ему сохранять тайну во всем, что касается его личной жизни. Если он доказал директорату «Магмы», насколько сильны его способности, я думаю, что их Совет мог закрыть глаза на некоторые пробелы в его личном деле.

— Итак, у нас есть довольно скудные сведения, и еще неизвестно, что нас ждет впереди; но давайте принимать вещи так, как они есть, — Снайф повернулся к Штуру и спросил с надеждой: — Уж хотя бы размер его жалования указан где-нибудь в этих бумагах?

— О том нет ни малейшего упоминания, — усмехнулся Штур.

— Мы можем узнать это из других источников. Не будем терять время попусту. На самом деле, конечно, они должны были дать нам намного больше информации, прежде чем мы взялись бы за их дело, но поверим им на слово — они обещали стать более откровенными, когда контракт будет подписан. Мы заключим наш договор сегодня, во второй половине дня — здесь мы немного забегаем вперед. Лайам, вы станете постоянным компаньоном Клина с восьми часов завтрашнего утра. Дитер, я хочу, чтобы вы представили мне подробный отчет обо всех происшествиях с участием террористов и похитителей людей за последний год, и, само собой разумеется, все материалы о «Магме» и ее дочерних компаниях, которые могут нас заинтересовать.

Штур сделал пометку в блокноте. После совещания ему нужно было связаться с организацией, располагающей базой оперативных данных об активности и дислокации наиболее известных террористических группировок. Используя специальный код, можно было включиться в компьютерную сеть, чтобы получить необходимую информацию.

— Я проведу небольшую проверку дочерних компаний «Магмы», — добавил немец. — Может быть, удастся обнаружить некоторые сферы их деятельности, где конкуренция стала наиболее напряженной и жесткой.

— Хорошо. Будем искать врагов — как в бизнесе, так и во всех остальных областях. Однако если Лайам прав, и Клин действительно невротик, все наши усилия могут оказаться бесполезной тратой времени и сил. Не исключено, что этот человек страдает тяжелой формой параноидной шизофрении. — Управляющий усмехнулся. — Впрочем, это нас не касается — пусть волнуются в «Магме», если на то пошло. Дело «Ахиллесова Щита» — создать надежную защиту, раз уж нас для этого наняли. Что вы нам скажете, Чарльз?