Страница 18 из 38
— Он ободрал меня как липку. — Только теперь, год спустя, она могла произнести это спокойно и ее не начинало колотить от распиравших эмоций. — Я была слишком наивна и глупа, но в свою защиту могу сказать одно — я была не в себе. Мной руководили эмоции, а не разум. Я не могла так скоро после его ухода вести переговоры об условиях развода. Бывали дни, когда я не могла заставить себя подняться с кровати. Если бы не Лекси, мне было бы все равно. Я доверилась ему. И он не преминул воспользоваться ситуацией. — Она вскинула голову. — Он обратился к своим друзьям, играл с цифрами и вышел на более или менее правдоподобную сумму. И я согласилась. Так что это я оказалась простушкой, и винить тут некого.
— Ты не простушка. Ты была в шоке и, как мне кажется, просто хотела, чтобы все быстрее закончилось.
— Я не хотела затягивать процесс и тем самым еще сильнее ранить Лекси. Ей и так было несладко. — Дженна обняла себя руками и потерла предплечья. — Она очень на меня злилась.
Он вздохнул:
— Ты совершила храбрый поступок, приехав сюда. Как считаешь, это было правильно?
Она обдумала его вопрос.
— Да. Да, правильно. Жизнь налаживается, раны затягиваются. — Это открытие грело душу. — Самое лучшее — это то, что мы завели Бунтаря. Лекси его обожает. И я тоже. И нам нравится жить в коттедже. Пляж прямо у двери — это просто рай небесный. Я рада видеть Лекси счастливой и довольной, только немного тревожусь — нет ли тут связи с ее новым другом.
— Не стоит переживать по поводу Фрейзера. Он мальчик ответственный.
— Ну, если он делает Лекси счастливой, то я на его стороне.
Райан направился к двери, по пути задев ее рукой. Ее тело тут же отреагировало. По его помрачневшему виду она поняла — его тело тоже не осталось безответным.
— Наш секретарь Джанет говорит, что после твоего появления все у нас идет как по маслу. Островитяне тебя полюбили.
— Они так добры.
Ну почему в его присутствии она чувствует себя словно кролик перед удавом? Стоит ему появиться в комнате, и она не может отвести от него глаз. Все в нем ее завораживает — от потемневшей от щетины челюсти до густых блестящих волос. Но больше всего ее интересует он сам. Мужчина. Человек.
Ей хотелось спросить, почему он выбрал для заточения именно Гленмор, но что-то в нем останавливало ее. Личные вопросы явно не приветствовались.
Уважая его частную жизнь, она улыбнулась:
— Увидимся в субботу на барбеюо.
— Хорошо. — Он несколько долгих-долгих мгновений смотрел на нее в упор, и его взгляд пробирал ее до костей.
— Спасибо, что посмотрел Лили.
Он пошевелился.
— Не за что.
На следующий день, когда солнце только-только забрезжило сквозь утренний туман, она разбудила Бунтаря. Калитка больше не скрипела, спасибо регулярной смазке. Дженна задержалась на минутку полюбоваться россыпью розового и пурпурного в саду и пошла по песчаной тропинке, которая вела через дюны к пляжу. Вокруг не было ни души, она скинула сандалии и осталась босиком. Песок приятно щекотал пальцы. Бунтарь умчался вперед, весело виляя хвостом и с энтузиазмом обследуя водоросли и принесенные прибоем деревяшки. Время от времени он подбегал к хозяйке, обдавая ее песком и брызгами воды.
Высокие волны с пенными гребешками накатывали из Атлантики и с шумом разбивались о берег. Вдали одинокий любитель серфинга проявлял прямо-таки чудеса эквилибристики. Дженна с восторгом понаблюдала за его силой и грацией, потом одернула себя и отвела взгляд. Двадцать лет она не замечала вокруг ни одного мужчины, а теперь только и делает, что глазеет на них.
Она увидела в песке красивую ракушку и подобрала ее. Тщательно очистила перламутровую поверхность и сунула подарок моря в карман. В ванной в широкой стеклянной вазочке у нее уже скопилась целая коллекция раковин.
Она как раз клала в карман вторую ракушку, когда Бунтарь стал неистово лаять. Пес бросился через пляж к кромке моря, из которого выходил серфингист с доской под мышкой.
Дженна узнала Райана, и сердце у нее подскочило. Все ракушки мира мигом вылетели из головы. Она могла бы догадаться, что это он, по реакции своего тела. Она не на всех мужчин глазеет. Только на одного, вполне конкретного.
Дженна машинально провела рукой по волосам и тут же поняла всю тщетность этого жеста. На ней были старые джинсовые шорты и майка. Даже если она пригладит волосы, презентабельности ей это не добавит. Ну почему она не задержалась у зеркала, выходя из дому? Дженна представила себя на утренней прогулке при полном макияже и в модной блузке и развеселилась. Она все еще улыбалась, когда он легко подбежал к ней:
— Что забавного?
— Забавно встретить здесь кого-то еще в такую рань.
Он положил доску на песок.
— Это самое лучшее время. Я почти каждое утро занимаюсь серфингом, но никогда тебя тут не видел.
Гидрокостюм подчеркивал ширину и силу его плеч, и Дженна отвела взгляд, стараясь избавиться от наваждения и сосредоточиться.
— Обычно я гуляю чуть позже, но сегодня мне не спалось. — Потому что она думала о нем. И гнала мысли прочь разумными доводами. Но теперь они вернулись, кружили в голове, словно рой пчел, тревожили, сбивали ее с толку.
— Не спалось? — удивился он. — Переживаешь по поводу завтрашнего барбеюо?
— Наверное. — Она отступила, уворачиваясь от мокрого хвоста Бунтаря. — Сидеть. Сидеть!
Не обращая на нее ни малейшего внимания, пес стал отряхиваться, обдав их фонтаном брызг.
— Ах ты… Бунтарь! Прости, Райан.
— Да я-то что? На мне гидрокостюм, это ты промокла. — Его взгляд задержался на ее мокрой майке. — Вижу, дрессировка идет успешно.
— Это полная катастрофа! В тот день у Элейн он просто хотел очаровать меня, вот и выполнил команду. Хотел завести себе новую хозяйку и дом. С тех пор он превратился в ходячий кошмар. — Дженна взяла Бунтаря за ошейник и сурово посмотрела на него. — Сидеть! Сидеть, Бунтарь! Я сказала, сидеть!
Пес заскулил, извиваясь всем телом, и Райан вздохнул:
— Сидеть!
Бунтарь сел.
— Да уж… досадно, однако. — Дженна уперла руки в бока. — Я день и ночь дрессирую его, а ты всего лишь раз отдал команду, и нате вам! Что в тебе есть такого, чего нет во мне?
— Властности. Ты добрая и ласковая. Собака всегда чувствует, что у тебя мягкое сердце. Особенно такой пес, как Бунтарь, который слишком долго жил сам по себе.
— Думаешь, я слабохарактерная?
— Я не вижу в тебе твердости и беспощадности, это правда.
Ее сердце колотилось так, словно она совершила долгий забег по пляжу.
— Я сильнее, чем кажется, знаешь ли!
— Я и не говорил, что ты слабая. — Голос Райана неуловимо изменился. — Я знаю, что в тебе есть сила, Дженна. Ты не раз доказала это за последний месяц. Ты сорвалась с насиженного места и перенеслась в неизвестность. А это всегда нелегко.
Его глаза — два океана — грозили затянуть ее в омут и утопить.
Желание внутри ее нарастало с неистовой силой, и, когда рука Райана легла на ее талию и он притянул ее к себе, Дженна не стала сопротивляться. Мозг ее затуманился, и она застыла в ожидании, попав в ловушку неизбежного. Она будто во сне наблюдала за тем, как он склоняет голову. Его губы были теплыми и умелыми, от его поцелуя у нее словно взрыв в голове случился, а в животе полыхнул огонь.
Она целовала мужчину. У нее должно было возникнуть ощущение неправильности, но она чувствовала, что это правильно — стоять здесь, ее губы к его губам, а вокруг ничего, кроме плеска волн и крика чаек.
Дженна ухватилась за его гидрокостюм, ощущая крепость мускулов под пальцами. Огонь лихорадочно распространялся, захватывая все новые территории, и вот уже каждая ее клеточка горит, голова идет кругом, ноги не слушаются. Он еще крепче прижал ее к себе, поцелуи стали требовательными, настойчивыми.
Потом вдруг залаял Бунтарь.
Райан с явной неохотой оторвался от нее. Совершенно сбитая с толку, Дженна несколько секунд смотрела на него и его губы.