Недетские игры

Под курткой мертвого Малого заработала рация. Сквозь шипение эфира пробились встревоженные голоса:

– Дикий, что там?

– Пока не знаю, но у штатских есть ствол.

– Понял. Сейчас подойду.

Паша достал свой «макаров» и жестами дал знать отцу, что собирается заглянуть в кухню. Николай Иваныч отрицательно покачал головой, но в этот момент оттуда донесся звук открываемого окна, и Паша бросился вперед.

Зяблик стоял спиной к нему на подоконнике и собирался перебраться на пожарную лестницу. А девушка лежала посреди кухни на спине, с раскинутыми руками. Вид у нее был неживой, и Паша, все-таки крикнув Зяблику «Стой!», только обрадовался, когда тот попытался присесть и развернуться, одновременно вскидывая пистолет.

Паша выстрелил, и Зяблика снесло с подоконника. Короткий крик оборвался ударом о землю.

Паша бросился к девушке.

– Что с ней? – крикнул из коридора отец.

Александра была без сознания, но жива. Видимо, ее оглушили ударом по шее, и удар был нешуточным – кожа в этом месте покраснела, обещая превратиться в жирный синяк. Хорошо, хоть шейные позвонки не сломали…

– Жива! – в ответ крикнул Паша, пытаясь привести девушку в чувство.

Продолжавший оставаться в коридоре Арнаутов интуитивно почувствовал, что кто-то поднимается по лестнице, и, затаив дыхание, присел перед дверью. Через дырки, пробитые пулями Малого, лестничная площадка была видна плохо, но кое-что в поле зрения все-таки попадало. Арнаутов разглядел чьи-то ноги, пистолет с глушителем – длинный, такой же, как у Малого. И еще один пистолет – обычный «макаров».

Арнаутов отошел. Прикинул, где на площадке расположились противники. Один прямо напротив двери, второй – ближе к лестнице.

Ну, что же…

Он начал стрелять прямо через дверь.

Израсходовав остававшиеся шесть патронов, пистолет встал на затворную задержку. Запасного магазина у Арнаутова не было, он всегда считал, что восьми патронов достаточно для любой ситуации. Сейчас бы запасной не помешал.

Но заминка в стрельбе длилась секунду. Выскочивший из кухни Паша сразу все понял и поддержал отца, высадив по двери свой боезапас.

За дверью что-то упало.

Не что-то – кто-то…

Когда Арнаутовы вышли на лестницу, перед ними лежали два трупа. Дикий был изрешечен весь, командиру группы хватило одного попадания, точно в лоб. Рядом с телами валялось оружие, которым они не успели воспользоваться.

Переведя дыхание, Паша спросил:

– И кто это был, как ты думаешь?

– Понятия не имею. У подруги спроси, у своей. Она наверняка знает.

– Роман Георгиевич предупреждал, что на нее могут напасть.

– Что? И здесь Шилов?!

Новых сообщений от диспетчера Полковник ждал долго. Наконец телефон зазвонил, и майор Гасилов бесстрастным голосом поставил командира в известность:

– Второй и третий самолеты не смогли уйти по расписанию. У второго – нелетная погода в аэропорте прибытия. Запасные аэропорты тоже не принимают.

Это означало, что та из боевых групп, которой была поручена ликвидация Кальяна, проверила все возможные адреса его нахождения, но не смогла отыскать. Вероятно, лег на дно перед операцией с героином.

– Пусть сохраняют готовность к вылету. Если погода изменится – сразу действуйте. Что с третьим самолетом?

– Форс-мажорные обстоятельства. Экипаж заболел, требуется замена.

Полковник мысленно выругался. Этот чертов Румын опять их обскакал, хотя для его ликвидации была направлена лучшая группа из тех, которые имелись в наличии.

– Мне нужны подробности. И готовьте замену.

– Есть.

Как только Полковник положил мобильник, подал голос городской аппарат:

– Завьялов Степан Дмитриевич?

– Да.

– Вы не могли бы подъехать в Третью больницу? Ваш сын…

– Что?!

– Мы сделали все возможное, но спасти не смогли, – говорил врач, снимая простыню, которой было накрыто лежащее на больничной каталке тело сына Полковника.

– Как это случилось?

– Перестрелка на улице. Убили какого-то милицейского генерала. Мальчик случайно попал под огонь…

Роман дождался в больнице, когда Скрябина и Сапожникова прооперируют, и только после этого – времени было уже часов восемь – приехал в отдел.

Несмотря на то что «сделали» Румына, настроение было довольно поганым. Четверо лежат в больницах, Джексон неизвестно где. А если еще посчитать Соловьева…

Хороший он командир!

Шилов несколько раз набирал номер Джексона. Его трубка была включена и находилась в зоне действия, но Джексон не отвечал. И что это значит? Готовится крупное дело, и Кальян заставил всех перейти на режим молчания? Или…

Шилов гнал от себя мысли, что с Джексоном случилось самое худшее.

Кстати, оказалось, что дважды звонила Юля. А он и не слышал. Первый раз это было ни раньше ни позже, а именно во время перестрелки с Румыном. Второй – когда ехали в «скорой». Что она хотела сказать? Шилов не стал перезванивать. Не до нее сейчас. Позже. Потом.

Войдя в кабинет, Роман выпил кофе и в очередной раз набрал номер Джексона. То же самое…

Что означало его оборванное сообщение «Груз встречаю вечер.»? Груз встречаю вечером? Или груз встречаю, вечером сообщу? Или еще что-то? С грамматикой у Джексона всегда было неважно, да и SMS-сообщениями он редко пользовался.

Роман позвонил в дежурку ГАИ. Повезло, трубку снял знакомый майор:

– Привет! Шилов, начальник «убойного»… Узнал? Помощь нужна! У моего друга «Лексус» дернули. Не поможешь найти? У него «Навигатор» стоит. Да… Номер машины… Ага… Где? Угол Садовой и Кленовой? Где это? Поселок Тярлево Пушкинского района? Вот видишь, уже в отстойник загнали… Да нет, какой наряд, заявы же еще нет. Сами пока поработаем. Ну все, с меня литр. Хорошо, ящик! Спокойного дежурства!

После этого Роман по прямому телефону соединился с дежуркой главка:

– Дмитрич? Хочу наряд ОМОНа заказать. Что значит «не могу», ты дежурный или кто? С чьего разрешения? Так Громов же отстранен! Кто вместо него? Ни хрена себе! Он здесь?

Шилов положил трубку.

Быстро люди растут! Что ж, посмотрим, как себя поведет временно исполняющий обязанности начальника УУР…

В кабинете Громова сидел Глотов. Подполковник (и когда успел получить?), бывший начальник УБНОНа, бывшая «крыша» наркобарыги Пистона, у которого затаривалась подруга покойного Чибиса. Впрочем, почему бывшая крыша? Разве только если Пистона убили. А иначе ни он не перестал торговать, ни Глотов его крышевать.

Откинувшись на спинку, Глотов покачивался в кожаном кресле и курил, пуская дым в потолок. Модель танка «Т-72», когда-то подаренная Громову на одном оборонном заводе, главного инженера которого зарезали уличные грабители, была передвинута с обычного места на краю стола в середину, прямо напротив Глотова. Видимо, до прихода Шилова Глотов ее рассматривал, решая, оставить, или удалить из кабинета, который он уже считал своим.

– Привет, Шилов, – сказал новый начальник. – Пути господни неисповедимы, правда?

– Это уж точно. Поздравляю.

– Спасибо.

– Быстро тебя назначили.

– Земля круглая. Благодарных людей много. Ты меня только поздравить зашел, или проблемы какие-то?

– Операцию провожу, ОМОН нужен.

– А-а-а, вот в чем дело… – Глотов качнулся в кресле, пустил дым в потолок. – Неси план, дело. Почитаю, приму решение.

Можно было не уточнять, как долго он намерен читать и какое решение будет им принято. Не то чтобы Глотов собирался специально напакостить Шилову – нет, он просто привыкал к власти и ставил новых подчиненных на место.

– Понял. Разрешите идти?

Глотов не заметил иронии, махнул рукой с дымящейся сигаретой:

– Идите.

У двери Шилов обернулся:

– А земля и вправду круглая.

Глотов пожал плечами.

Но когда Шилов ушел, он недолго оставался спокойным.

Тревожно зазвенел аппарат прямой связи с дежурным. Глотов не торопился брать трубку: руководителю не к лицу спешка. Один звонок, третий, пятый.