Ученик демона

После ухода доктора и его сопровождающих, Фаррук надолго впал в ступор. Весть о том, что Дарклану отныне ничего не угрожает, разумеется, сильно его порадовала. Однако, как профессионального военного, обладающего отличной подготовкой не только практической, но теоретической, он знал, что гномы без собственной выгоды пальцем не пошевелят. Впрочем, бородатыми карликами движет не только жажда наживы. Предложи им хоть гору золота, они не полезут в разборки людей, сидят в своих горах, ковыряют земную плоть и плевать им с их высоты на мелкие дрязги суетливых людишек. Интересно, что же такое посулил им мэтр Захри, что они двинули свои бронеходы и бронепоезд против объединенного воинства баронов?

Еще месяц назад война на два фронта казалась неизбежной. Бароны, издавна претендовавшие на Восточное Заполье, готовили удар с запада. Королевство Бактри испокон веку проявляет интерес к междуречью Кухры и Паранги с его богатейшими залежами магических кристаллов — пеластров, природных аккумуляторов энергии. В крайнем случае, руководство республики скорее готово было пожертвовать Восточным Запольем, лишь бы не потерять контроль над месторождениями магических кристаллов. Похоже, благодаря своевременному вмешательству гномов, Дарклану удалось сохранить и Заполье, и междуречье.

"Жаль, что я сейчас не в Бааль-Дааре, — подумал юноша. — Интересно было бы получить информацию из первых рук".

Как оказалось, к мнению доктора прислушались, и на следующее утро Фаррук получил возможность дышать свежим воздухом. Свободно разгуливать по лагерю ему, разумеется, не позволили, но совершать пешие прогулки под присмотром вооруженного бойца в непосредственной близости разрешили.

Сопровождающий оказался весьма хмурым и нелюдимым типом, Фаррук, как ни старался, разговорить конвоира у него не получилось. Поэтому пришлось молча наслаждаться прогулкой.

Что же касается свежего воздуха, лишь оказавшись за стенами лазарета, юноша понял, какой гадостью он там дышал. Он с удовольствием спал бы на улице, да кто ж позволит это пленному, тем более магу.

О своей дальнейшей судьбе он как-то не задумывался. И так ясно, как божий день, что за него потребуют выкуп, а когда деньги привезут, отпустят на все четыре стороны. Дарклан не бросает своих сынов в беде. Впрочем, любое государство не жалеет денег для выкупа попавших в плен чародеев, поскольку воспитание достойной замены — требует значительных средств, а главное — времени.

Справедливости ради, военнопленным Фаррук себя практически не чувствовал, если не брать во внимание ошейник и конвоира, приставленного к нему на время прогулок и часового у входа в палату, где помимо него находилось полтора десятка своих больных и раненых, а также несколько гражданских лиц, пострадавших во время военных действий. Кормили сносно. Лечили. Пока не допрашивали.

Да и что по большому счету он мог рассказать? Он хоть и состоял секретарем при мэтре Захри, его не торопились приобщать к важным государственным секретам. Так что выдать агентов Дарклана, действующих в Западном Заполье, ежели таковые и были, он при всем своем желании не имел возможности. О существовании каких-то новейших образцов вооружения или мощных заклинаний в республиканской армии он не знал. С планами Генерального штаба ознакомлен не был. Всего лишь исполнял роль мальчика на побегушках при могущественном друге покойного отца, взявшего по доброте душевной над ним шефство. Получал звания и награды, в общем-то, не совсем заслуженно и всей душой рвался сразиться с врагом. Дорвался и сразился. Как результат, попал в плен и теперь томится в ожидание хоть какой-нибудь определенности.

Впрочем, на допрос его все же вызвали на десятый день после того, как он оказался в плену. После завтрака в барак вошел какой-то офицер и, указав рукой на Фаррука, приказал:

— Быстро привести себя в порядок и на выход!

Юноша подтянул повыше мешковатые штаны, затянул потуже пояс на больничной пижаме и едва ли не строевым шагом направился к двери.

Его доставили в просторную палатку. Пара столов, несколько стульев. За одним из столов ничем особенно не примечательный офицер в звании фланг-капитана, лет тридцати пяти — сорока, за другим — лейтенант, ровесник Фаррука. Несложно было догадаться, что капитан — дознаватель из армейской контрразведки, а лейтенант выполняет при нем обязанности писаря.

— Присаживайтесь! — Капитал царапнул пленного цепким колючим взглядом серо-стальных глаз и указал рукой на один из стульев напротив своего стола. Дождавшись, когда тот выполнит приказ, приступил к допросу: — Полное имя, магическая специализация, должность, воинское звание, номер войсковой части?..

Поскольку обруч на шее Фаррука был, что называется, палкой о двух концах, то есть не позволял местным магам дознавателям залезть к нему в голову, юноша решил назваться не своим именем. Для этого он заранее придумал более или менее правдоподобную легенду:

— Маркус Лепстон, маг комплексной магии третьего круга второго уровня посвящения, проходил стажировку в учебно-тренировочном лагере под Лакрисой, звание младший лейтенант…

На что сидевшие за столами офицеры дружно переглянулись и столь же дружно рассмеялись. При этом младший чин ничуть не смущался своего начальника и даже задавал тон веселью.

— Гуннранг, — смахивая слезу со щеки, фланг-капитан обратился к коллеге, — тебе не кажется, что нас пытаются вести в заблуждение?

— Так точно, ваше превосходительство, пытаются. И еще как пытаются! Можно сказать, самым наглым образом.

— И что мы обычно делаем с теми, кто нас обманывает?

— О! — закатил глаза к потолку лейтенант. — Я им не завидую, ибо ложь — суть один из тягчайших смертных грехов…

— А как же ложь во спасение? Не, мой дорогой Гунн, предательство — больший грех, нежели ложь. Дело в том, что наш… друг считает, что, наводя тень на плетень, он помогает своей великой Родине в борьбе с ненавистным агрессором. А знаешь, коллега, я этого юношу уважаю. Давай не будем его пытать? А что, брат, хватит крови на этой войне.

— Дык, мне он тоже глубоко симпатичен, ваше превосходительство, — подыграл начальнику лейтенант. — Но ведь врет и не краснеет. А мне мама с детства внушала, что лгать нехорошо…

— …и за уши таскала за вранье. Я-то думаю, отчего это у тебя такие большие уши.

— И вовсе никакие они не большие, — обиженно проворчал лейтенант, невольно хватаясь за свои, в общем-то, обычного размера уши.

Пока офицеры развлекались подобным образом, Фаррук усиленно ломал голову, пытаясь понять, чего же от него все-таки добиваются. Вне всякого сомнения, его маленькая военная хитрость не сработала, и о стажере Маркусе Лепстоне можно забыть. Ну что ж попытка — не пытка, не расстреляют же его, в конце концов.

— Ладно, Гунн, не обижайся, насчет ушей я пошутил, — примирительно сказал фланг-капитан. Затем выдвинул ящик бюро и достал оттуда какую-то газету. Перед тем, как развернуть, водрузил на нос очки в массивной роговой оправе, чем значительно прибавил себе солидности и возраста. — Итак, славные сыны Дарклана — не то… превосходящие силы противника при поддержке — также не то… А! Вот же оно! Не обошлось и без предательства. Несколько офицеров, в том числе Фаррук Кипелиус Беранье, опозорили честь мундира и добровольно переметнулись в стан противника… Позор предателям! Несть им прощения!.. — Прервав чтение, капитан посмотрел на юношу добрым, почти отеческим взглядом и протянул ему газету со словами: — бааль-даарские "Ведомости" трехдневной давности, прошу ознакомиться, молодой человек.

Фаррук буквально вырвал газету из рук армейского дознавателя. Он не сразу нашел нужное место, а когда собственными глазами убедился в том, что на родине его записали в предатели, едва в обморок не грохнулся. Действительно это были "Ведомости" — центральный печатный орган правящего режима и там черным по белому было написано, что он — Фаррук Кипелиус Беранье предатель-перебежчик и отныне государственный преступник.