Язва

И вдруг чья-то прямая мысль, значительно более сильная, чем все волны, излучаемые сейчас во дворце, прямо-таки оглушила ее, как поток ледяного воздуха. Она не узнавала этот голос, который доносился откуда-то издалека: «Не спорь. Не теряй время. С тем же успехом можно бороться с тенями. Спасайся, иначе ты пропала…»

И она тотчас поняла, что это правда. Сейчас она думала очень быстро, она поднесла руку ко рту и сказала умирающим голосом:

— Пощадите, свободные граждане, мне кажется, что атмосфера Сигмы… Я внезапно почувствовала себя плохо…

Бросившись вон из зала, удаляясь уже, она услышала перестук каблучков сзади: это была Красотка, это были все те красотки, которые следовали за ней по пятам — красотки в своих длинных, суженных книзу туниках и манто из водорослей и сапфиров, почти такие же неповоротливые, как сирены на песке… «Что же, сейчас повеселимся!» — подумала Талестра. Прыгая через четыре ступеньки, она поднялась по празднично освещенной лестнице, сбросив на ходу инкрустированные сандалии и вырвав два или три волана из своего платья Примаверы.

Добравшись до верхнего пролета, в то время, как красотки скакали далеко позади, она заскочила в кабину лифта и спустилась на первый этаж. В холле было полно роботов, и Красотка что-то кричала им сверху душераздирающим голосом. Талестра разобрала только: «Задержите ее! Она сейчас скроется!» (все это было весьма похоже на кошмары ее детства). Она приоткрыла дверь кабины, и первый андроид получил удар ребром ладони по носу. Он рухнул, загородив проход своим собратьям, и следующие за ним андроиды рухнули на него, запутавшись в сплетениях автоматических рук и ног. Красотка, которая, запыхавшись, торопливо спускалась по лестнице, тоже запуталась в этом хаосе, и еще одна красотка, и еще… Не теряя ни секунды, Талестра захлопнула дверцу лифта и нажала кнопку подъема. Кабина понеслась вверх. Между тем весь этот шум достиг зала, из которого толпой повалили гости в тогах и тиарах. Но Валерана среди них не было.

Она тотчас поняла, что он придумал, когда кабина неожиданно остановилась меж двух этажей. Одновременно погасли все огни: Ральф отключил электричество. Повиснув в шахте, Талестра подумала с яростью:

«А что теперь?..»

«Постарайтесь выбить стекло на крыше кабины, — посоветовал далекий голос. — Это очень старый дом. Вы сейчас между двенадцатым и тринадцатым этажом».

«Да, вам хорошо говорить. Там не стекло, а толстая органика — ничего не получается».

«Ладно, тогда… Ведь должны же быть у вас какие-нибудь электромагнитные свойства? Приложите обе руки к этому месту и очень напряженно подумайте о расширяющихся солнцах, о взрывающихся новых…»

Талестра выругалась: в крыше кабины образовалась огромная дыра, раскаленная пластмасса и металл потекли по стенам, обжигая ее руки. На них вскочили волдыри… Переждав немного, она уцепилась за края и, подтянувшись, выбралась на крышу кабины. Тока не было, и дверь на тринадцатый этаж была распахнута. Цепляясь за внутренние выступы шахты, она вскарабкалась к выходу с проворством, которое бы сделало честь самому Гейнцу, ее тренеру по гимнастике…

Она была на тринадцатом этаже.

Теперь мрак, в котором бродили остальные, давал ей некоторое преимущество. Она осторожно двинулась вперед по длинному, отделанному кристаллами коридору. Ей больше не было страшно. Абсолютно не было, даже в глубине души, с того самого момента, когда началось действие, охота, преследование. Когда настало время применить свою хитрость и ловкость, она начала развлекаться. «Ага! Он назвал меня Талестрис! И он думает, что так легко одурачить королеву амазонок! Посмотрим!» Она вихрем ворвалась в просторный зал, у противоположной стены которого возвышалось нечто вроде алтаря. А на нем — ложе. Талестра захлопнула за собой дверь. Застыла.

На этом ложе она увидела женщину.

Сам же зал походил на кабину звездолета из-за гладких стен и старинных пультов управления, которые, очевидно, служили теперь украшением. Экраны переливались расплывчатыми волнами. Устаревшее электронное оборудование болталось под потолком. Да, все это было похоже на оборудование старинной земной ракеты, построенной еще до Язвы…

А на королевском ложе приподнялся ужасный силуэт, и Талестра сразу поняла, что это мать Валерана.

Ужасное зрелище. Молодая уроженка Земли хотела что-то сказать, извиниться за неожиданное вторжение, но слова застыли у нее на губах, да и убежать она не могла: она еще ни разу не видела людей, скрученных болезнью до такой степени. Воскового цвета лицо, покрытое черными пятнами, уже не было человеческим. На месте глаз зияли кровоточащие щели, рот казался открытой раной. Больная протянула руки в сторону Талестры, темнота не мешала ей, она к ней давно привыкла…

— Девушка? — сказала она хриплым голосом, который, казалось, шел из бездны. — Да, девушка… Это хорошо. Я ждала вас. О! Я здесь уже давно, каждый раз, когда он думает обо мне… Нет, он не зовет меня, он думает, и я прихожу… Но поговорим о вас… Мне сказали, что вы умны, яростны и чисты. Я знаю, что вы его не любите и что он сделает все, чтобы завладеть вами. Но я никогда бы не поверила, что он может направить вас сюда… Или это только для того, — продолжала она, задыхаясь, — чтобы запереть вас здесь, чтобы запугать вас? Не бойтесь меня, я не заразна. Давным-давно я была больна. И я родила демона.

— …?!

Талестра дрожала. И призрак уточнил с удивительной естественностью:

— Да, я говорю о моем сыне Валеране. Это ведь демон, не так ли? Другие заражаются посредством контакта, взгляда. В них проникает вирус. Он же родился с этим. О! Я хотела убить его, услышав его первый крик, как только я почувствовала в нем это зло. Конечно, они мне помешали, они сказали, что я сошла с ума, потом, что я умерла, и они послали его сюда, в великое Созвездие. Возможно, я сошла с ума от ужаса, выносив… Антихриста!

— Однако, — сказала Талестра, она различала приближение роботов, которые бегом поднимались по этажам, а также отдаваемые металлическим голосом короткие приказы… — Мы не можем терять время: если Валеран действительно то, что вы думаете…

— Я точно знаю: это Ночной Демон. Он хочет завоевать Сигму и Арктур, как те поступили с Землей. А потом и всю Галактику с ее миллиардами мерцающих звезд…

— Если он хочет осуществить то, что вы думаете…

— А разве он не старается уничтожить или обойти все препятствия?..

— Так вот, вы должны мне помочь. Мне необходимо присоединиться к одной группе, которая может бороться против него. Но меня преследуют по пятам. Есть какая-либо возможность выбраться отсюда? Умоляю вас, отвечайте!

Она действительно умоляла. Тогда произошло вот что: больная стала выгибаться на своем ложе, как будто хотела сделать «мостик», как будто у нее вдруг начался приступ эпилепсии. На губах у нее выступила кровавая пена. Она только пробормотала: «Он, это он…» Глухие удары начали сотрясать дверь. И Талестра чуть было не потеряла всю свою выдержку. Неожиданно с кровати упал и покатился к ее ногам какой-то сверток: это оказалась веревочная лестница, обмотанная вокруг старинного кинжала, украшенного чернью. Талестре не надо было объяснять, как им пользоваться. Она сразу успокоилась, и до нее дошло, что в том состоянии невероятного возбуждения, в котором она находилась, она забыла о всех своих сверхъестественных способностях: Талестра не могла сейчас ни левитировать, ни пересечь время, но в тот же момент была вполне способна применить обычные средства трехмерного пространства. Она тотчас подбежала к окну, вонзила кинжал в подоконник, выбросила лестницу наружу и моментально слетела по ней вниз. Когда Талестра, поднатужившись, оторвала лестницу с кинжалом, она еще слышала раздирающие крики старухи…

Улочка, которая огибала дворец Валерана, оказалась заброшенной, с тем странным видом запустения, когда голубая трава пробивается меж нефритовых плиток мостовой. В соседних домах не светилось ни одно окно. Над увитой плющом дверью ближайшего дома болталась одна из тех табличек, которые на Сигме принято вывешивать на домах долго отсутствующих с указанием места, где они в данный момент находятся, но дожди и время сделали свое дело, и Талестра смогла различить только два слова: «В НЕБЫТИИ…»