Февраль Водяного

Полушубок по городу я нес под мышкой. Разгоряченный купанием организм в нем, собственно, совершенно не нуждался. Мне было тепло, даже жарко — в двух теплых футболках и свитере — только вот ноги мерзли. Ввалившись в свою квартиру, я первым делом налил себе горячую ванну. Только там, наконец, мне удалось отогреть застывшие ноги. Вернувшаяся с работы Антонина нашла меня в кресле, блаженствующего перед телевизором. Идти на съемную квартиру совершенно не хотелось.

— Игорь, что с тобой случилось!? — крик жены вывел меня из созерцания голубого экрана.

Мне-то казалось, что не случилось ровным счетом ничего. Голова не болела, слабости я не ощущал. Разве что — лень обуяла. Но мне так хорошо было в кресле, так не хотелось подниматься…

Зеркало отразило мое лицо — изможденное, с горячечным блеском глаз, с неизвестно откуда взявшимися морщинами. Я повернул голову из стороны в сторону, и комната поплыла у меня перед глазами. Прижавшись к стенке я сделал шаг к креслу, другой — и Тоня подхватила меня, помогая добраться до стоящего в центре комнаты кресла.

— Игорь, ты в реку лазил, что ли? У тебя температура, ты весь горишь.

— Зато голова не болит, — радостно сообщил я и моя половина глянула на меня с жалостью.

Потом приезжала скорая помощь, соседи несли меня на руках вниз, стены подъезда казались необычно яркими, как будто их только что отремонтировали, а потолок кареты скорой помощи нависал надо мной, давя на грудь и я все просил его приподнять…

После в моей памяти смешались беспрерывные уколы, белизна потолка и халатов медперсонала и лишь когда эту белизну проредил собою зеленовато-серый пиджак, я сконцентрировался. Над воротом пиджака я разглядел знакомое загорелое лицо с аккуратно подстриженными волосами. Виталий!

— Можете говорить, Игорь Сергеевич? Я Вас утомлять не стану, скажите лишь, что Вы увидели там, под водой?

И это все, что интересовало психолога? Однако, мне начинало казаться что во всем происходящем я, главное действующее лицо, меньше всех понимал, что же такое творится. Однако я ответил, добросовестно припоминая два желтых круга и ком зеленой пакли под ним. Только сейчас я сообразил, что это вполне могли быть глаза и борода некоего существа. Других его частей я, при всем желании, вспомнить не мог. О чем я со всей откровенностью Виталию и поведал.

— Почему это Вас так интересует, Виталий Алексеевич?

— Не так много в мире людей, своими глазами видевших водяного. Выздоравливайте, Игорь Сергеевич. Кризис миновал, можете о здоровье не беспокоиться, — психолог поднялся и пошел к двери.

Я смотрел ему в спину, и не мог понять, о чем мы сейчас говорили. Какой водяной? Он же меня убеждал, что все дело в подсознании!

Вскоре ко мне подошел кто-то из ординаторов, убедился, что я вполне контактен, пощупал пульс, сообщил что температура упала и удалился. Сразу после него возле моей койки объявился Валерка, психиатр.

— О, я вижу, ты выспался. Привет, Игорь! Нашу последнюю встречу помнишь? Здесь.

— Здесь? Мы у тебя в отделении разговаривали.

— Значит, не помнишь. Ничего, это нормально. У тебя тогда высокая температура была, тебя реанимировали по полной программе. И про водяного ничего не помнишь?

"И этот туда же. Что им всем водяной дался? Следующим, не иначе, Аскольд заявится".

— А что я про него должен помнить?

— Ну, ты тогда интересные вещи рассказывал. Как ты полез в прорубь купаться и как водяной тебя пригласил в свой дворец под водой. Лестницы, светильники, залы, русалки… Ты с такими подробностями обстановку описывал, я даже пожалел, что рассказа твоего на диктофон не записал. Значит, ничего не помнишь?

Я помотал головой и с тревогой осведомился, означает ли это, что у меня поехала крыша.

— На тот момент — безусловно. Не расстраивайся. На высокой температуре такое часто встречается — красочные видения, которые путаются с реальностью. То, что ты все это забыл — хороший признак.

— А я что, это тебе одному рассказывал?

Валерка немного смутился. С его слов выходило, что слушателей у меня было более чем достаточно. Вся смена медперсонала, Антонина, консультант-невролог, сам Валерка и еще Виталий. Этого допустили, когда он показал бумагу от управления здравоохранения, в которой перечислялись граждане, к которым его полагалось допускать, чем бы они не заболели. В списке был и я, так что деваться завотделением было некуда.

— Вот он весь твой рассказ записал. Ну, бывай. Я убедился, что ты сейчас в здравом уме, еще денек тебя подержат для страховки, и выпишут.

— А что такое со мной было?

— Здешние эскулапы ставят парагрипп с осложнениями. Зря ты в реку лазил. Хорошо, что сам не булькнул. Ничего, кстати, из вещей не утопил там?

Я ответил, что утопил, вполне осознанно, крестик с цепочкой. Валерка усмехнулся, попрощался еще раз и ушел. А мне припомнился единственный вопрос Виталия и я сообразил, что теперь спать не буду, пока не добьюсь от него возможности услышать свой собственный рассказ. Да, теперь во всем произошедшем со мной проявлялась определенная последовательность. И мне оставались на выбор две возможности: поверить в существование водяного или счесть себя сумасшедшим.

Как Вы полагаете, что я выбрал?

2008 г.