Дары некроза

«Видимо, да, — ответил он сам себе. — Снаружи явно люди, а не мутанты».

Хотелось пить. На тумбочке рядом с койкой стояла кружка с мутной водой. Сморщившись — отвык на ферме от такого пойла, — Роди напился. Кашлянул, прочищая горло. И решил подняться. Встал кое-как, но сразу закружилась голова, пришлось схватиться за спинку койки. Повело вбок, он пошатнулся и задел ногой тумбочку. С нее посыпалась на пол жестяная посуда. Бормотание снаружи прекратилось, окно заслонила тень. Сквозь мутное стекло Роди разглядел бородатую морду охранника.

— Чё там? — спросил кто-то за спиной бородатого.

— Ветровой очнулся, — осклабился тот. — Доложи Дамиру.

Выходит, заместитель начальника шахты жив. Значит, нападение точно отбили. Хорошо.

Роди надеялся, что его манис уцелел и не сдох от испуга, как это иногда бывает со старыми ящерами, не то дядя вычтет его стоимость из причитающегося племяннику жалованья за эту поездку. Он и так будет недоволен, что Роди задержался, но этому как раз есть объяснение: пальцы снова коснулись повязки на голове, и в этот раз под тканью прощупалась припухлость, протянувшаяся через весь лоб.

«Святой мутант! Неужели шрам такой громадный?» — мелькнула мысль. Но это не так заботило, как потеря дядиного имущества. Манис, конечно, был старый, но все еще годный для работы. Поэтому Роди надеялся, что ящер цел и невредим и не придется покупать нового, чтобы добраться домой. Ведь и так сбросил цену на воду…

Он протянул руку к поясу, где прятал кошель с монетами, — и похолодел от ужаса, когда не обнаружил его там.

— А, Берс, — раздался голос вошедшего в казарму Дамира. — Очухался наконец. Три дня квартировался. Я уж думал, еще чуток — и на ферму вашу тебя отправлять. Ну, теперь, значит, сам поедешь. — Охранник подошел почти вплотную, окинул парня скептическим взглядом, потом махнул рукой: — Сойдет. Дома девки долатают. Ну чё, собирайся. Манис в стойле.

— Жив? — обрадовался Роди.

— А чё ему сделается? Конечно, надо бы с тебя за корм удержать, но мужики сказали, ты неплохо бился. Поначалу трухнул маленько, но потом двоих мутантов уложил, да еще и пожар погасил. Поэтому так и быть…

Может, в другой момент Роди что-то и почувствовал бы: гордость за себя — впервые побывал в таком сражении и сразу похвалу заслужил; или тошноту — ведь раньше ему не приходилось убивать. Но сейчас его волновало другое: деньги за воду. Если он вернется на ферму без денег, дядя с него шкуру спустит и не спасут никакие заслуги или оправдания. Роди хорошо помнил, что дядя сделал с предыдущим водовозом, когда тот потерял выручку. Водовоз тоже говорил, что мутанты напали, мол, еле ноги унес, но это не помогло. Дядя был в такой ярости, что лучше бы несчастный принял быструю смерть от лап мутантов, вместо того чтобы три дня валяться в душном сарае, медленно умирая — после того как дядя его наказал, в теле водовоза наверняка не осталось ни одной целой кости. И хотя это был наемный работник, а Роди — племянник, вряд ли родство тут будет иметь хоть какое-то значение.

— Дамир… — начал он, но от волнения еле мог говорить. Сглотнул и попробовал снова: — Дамир, у меня был кошель с монетами, которые ты мне заплатил за воду…

— Ну? — нахмурился охранник, уже собравшийся уходить.

— Мне кажется, я его выронил во время нападения…

— Да не. Не выронил. На поясе у тебя кошель был, когда тебя нашли. Я его забрал, — спокойно сказал охранник.

У Роди будто гора с плеч свалилась. Значит, деньги не пропали! Он даже улыбнулся:

— А ты можешь мне сейчас их отдать? Чтобы не забыть. Да я пойду маниса запрягать.

Охранник удивленно вытаращил на него глаза:

— С чего я должен тебе их отдавать?

— Но это же мои деньги… моего дяди. — Роди голосом выделил последнее слово.

Он знал, что Берса-старшего боялись, и не безосновательно. Но сейчас, похоже, это не произвело должного эффекта. Дамир скривился:

— Я тебе эти деньги за что заплатил?

— За воду.

— Ты с водой что сделал?

— Но я же огонь… — удивился такой постановке вопроса Роди. Ведь он же спасал всех, кто находился на настиле, в том числе и самого Дамира! О чем и поспешил сказать. На что получил простой ответ:

— Спасибо.

— Что «спасибо», Дамир? Отдай мне мои деньги! — У Роди снова начали подкашиваться ноги, но теперь уже не от слабости, а от осознания, что случилась беда. Большая беда.

— Привезешь воду — конечно, отдам, — пожал плечами охранник. — Даже торговаться не стану.

Он направился прочь из казармы. Роди следом:

— Дамир, постой. Ты не можешь так поступить. Дядя будет очень недоволен и…

Охранник резко остановился и развернулся:

— Ты чё, угрожать мне вздумал, сопляк?

— Нет, я просто говорю, что дядя будет недоволен, что ты забрал его деньги.

— А начальник Морф будет еще больше недоволен, что ты вылил в песок всю его воду. Всё, проваливай! Возвращайся с водой, тогда и получишь свои монеты.

Они вышли из казармы. Роди зажмурился от яркого света и немного отстал. Голова заболела еще сильнее. Он собрался с силами и нагнал Дамира — тот давал указания бородатому охраннику:

— Приведи из стойла его маниса. И пусть проваливает. Не до него.

Бородач, кивнув, ушел выполнять приказ. Дамир отправился в сторону штолен, где, как и раньше, кипела работа по добыче горючей породы.

Роди хотел пойти за ним, но чья-то крепкая рука легла ему на плечо. Он обернулся — перед ним стоял еще один охранник.

— Начальник сказал, что не до тебя сейчас.

Роди покосился в спину Дамиру, разговаривавшему в отдалении с надсмотрщиком. Сзади раздались знакомое сопение и поступь тяжелых шагов: бородач привел маниса. Повернувшись к нему, Роди от удивления открыл рот. Запряженный манис тащил за собой пустую платформу. Полуцистерны не было.

— А где?.. — начал он, но почти сразу догадался.

Под настилом, на месте прежней емкости, стояла его полуцистерна, а старая, взорванная им, лежала в стороне дырой вверх.

Первым порывом было догнать Дамира, начать выяснять отношения, попытаться выбить свое. Но едва посмотрев в его сторону, Роди почувствовал на плече хватку крепких пальцев.

— Если хочешь, мы за монету поможем погрузить твой металлолом, — предложил бородач.

Ответив ему злобным взглядом, Роди взобрался на повозку и погнал маниса к воротам.

Чоло ждал его:

— Рад видеть, что ты поправился.

Роди не ответил, стиснул зубы и отвернулся. Привратник немного постоял рядом с повозкой, понял, что ответа не получит, поджал губы и пошел открывать ворота.

Когда Роди почти проехал мимо, Чоло взялся за поводья и остановил его маниса.

— Обожди. — Привратник принес припрятанный в тени у стены мешок и поставил под лавку. — Вот, я собрал тебе тут в дорогу… — Потом хлопнул ящера по морщинистому боку, посылая вперед, и еще некоторое время стоял, провожая повозку взглядом, прежде чем закрыть ворота.

Манис еле плелся, но теперь Роди даже отчасти был рад этому. Он не знал, что скажет дяде. Совершенно не представлял, как объяснит потерю денег и полуцистерны. Зачем он решил гасить огонь?! Да горело бы оно всё! Пусть бы заполыхал настил и поджарил пятки этому негодяю Дамиру! Трусливая скотина! Знал, что Роди начнет требовать вернуть полуцистерну, — и ушел, приказал выпроводить. Песчаного краба ему в печень! Прикрыл свой зад от гнева начальника Морфа. А что теперь Роди делать?! Дядя наверняка изобьет его до полусмерти, и это если пожалеет. Да еще заставит выплачивать все, что потерял.

Мысли Роди обратились к возлюбленной. Айза. Что он теперь скажет Айзе?!

Погрузившись в невеселые раздумья, ветровой не заметил, что манис остановился.

Роди сидел какое-то время, свесив голову. Потом распрямился. Ящер стоял, вяло помахивая хвостом. Закипев от злости, возница схватил ункуш и сильно ткнул его:

— Это ты! Ты во всем виноват! Плетешься, как гусеница, тварь! Тварь, тварь, тварь!

Он в ярости колол маниса. Ящер взревел от боли и рванул вперед. Роди не усидел на лавке и, взмахнув руками, свалился с повозки. Вскрикнул от боли. Застонал, схватился за голову, глядя вслед удалявшемуся манису.