Искусство и кофе

   - Сразу видно человека, воспитанного не улицей, а благороднейшим семейством. Ну-ка, почитаем... - на минуту или две он замолчал, а потом вновь широко улыбнулся: - Я так и знал. Леди и джентльмены, вы только послушайте. Какой образчик эпистолярного жанра! - Лоренс сгорбился, но детектив не обратил на это ни малейшего внимания и начал зачитывать запись вслух, голосом скучным и сухим: - "Признание. Я, Лоренс Юджин Уэст, двадцати лет отроду, находясь в здравом уме, заявляю. Тра-та-та числа, тра-та-та месяца сего года в ночь на понедельник..." А это разве был понедельник? Ну, потом уточним... "В ночь на понедельник около четырех утра проник в галерею своего отца, воспользовавшись ключом, чтобы выкрасть картину Нингена для последующей перепродажи..." А чего не указали, кому продавать собрались? Для следствия это очень, очень важно. "...для последующей перепродажи с целью получения денежных средств и затребования страховки". О! Какие формулировки, нужно запомнить! Затребования страховки, как же. "Изъятие картины с законного места прошло успешно. Будучи замечен сторожем, мистером Пулом, испугался и ударил его ножом в грудь, который впоследствии выбросил в Эйвон". Во как! Ножом, значит... "После этого отнес картину домой. Однако в страхе перед разоблачением уничтожил ее путем сожжения в камине сегодня ночью". Дата, подпись. Прелесть! - восхитился Эллис и сочувственно поинтересовался у Лоренса: - Мистер Уэст, а как же это вы умудрились забыть, что убили сторожа аж четырьмя ударами, нанесенными в область левого плеча, в часть спины под лопаткой и в тазовую область? Причем все удары были сделаны не ножом, маленьким топориком, которым, кстати, была вскрыта и задняя дверь в галерее? Как же это вы забыли такую важную подробность? Э? То-то же.

   Лоренс низко-низко опустил голову, заливаясь краской до самых ушей. Мне одновременно и жалко было его, и хотелось смеяться. Тоже мне, горе-преступник...

   - Отпустите отца, - прошептал он. - Пожалуйста. Он уж точно не виноват, зачем вы его?..

   - Отпущу, - легко согласился Эллис. - Как только вы расскажете мне все, что знаете, мистер Уэст.

   - Я все рассказал. И вам же все равно, кого сажать...

   - Все равно? Эх... Хорошая же репутация у "гусей" в Бромли, - вздохнул Эллис и вылез из-за стола. - В "осы", что ли, податься? Там и платят лучше, и начальство замечательное, с чувством юмора, хоть и с тяжелой рукой, - продолжая вдохновенно нести чушь, детектив медленно пересек кабинет и остановился прямо перед Уэстом-младшим, а после замолчал на несколько секунд - и продолжил уже серьезно: - А я ведь действительно хочу докопаться до правды... Лоренс. Скажи мне, что ты видел в ту ночь, - неожиданно мягко произнес Эллис и подцепил его двумя пальцами за подбородок, заставляя запрокинуть голову. Лоренс безвольно повиновался. - Кого ты прикрываешь, Лоренс?

   - Никого... - прошептал он потерянно. - Никого я не прикрываю, так и было...

   Эллис зарылся пальцами в его волосы и сильно - это даже со стороны было видно - надавил на виски. Глаза у Лоренса сделались совсем черными.

   - Врешь ведь, - все тем же ласковым голосом произнес детектив, наклоняясь ближе к лицу своей жертвы. Как демон из страшной книжки, выпивающий душу через глаза. Мне стало жутковато, хотя и понимала, что Эллис не сделает ничего дурного. - Скажи. Мне. Правду. Лоренс, Лоренс... Зачем ты пришел той ночью в галерею? Я знаю, что ты там был. У меня есть свидетель, - Лоренс молчал, глядя детективу в глаза. - Кого бы ты ни прикрывал, сторожа убил другой человек. Шон Лохматый, альбиец, редкостный мерзавец... Тебе не нужно молчать. Если ты скажешь, зачем ты пошел в галерею, то я отпущу твоего отца сразу же. Но мне нужна правда, Лоренс.

   Эллис замолчал, и воцарилась тишина - ядовитая, густая, как дурманный дым из чжанских курилен. Она обдирала горло, иголочками впивалась в язык и разгоняла сердце - тук-тук-тук, все быстрее. На уши давило физически ощутимо, словно глубоко под водой. У меня сперло дыхание, я открыла рот, чтобы сказать хоть что-нибудь, наполнить эту кошмарную тишину, но тут Лоренс разомкнул губы и еле слышно произнес:

   - Я шел, чтобы проверить картину. У меня... пропал ключ.

   - Я так и знал! - торжествующе воскликнул Эллис и рассмеялся: - Молодец, что сказал, - потрепал Лоренса по волосам. - Ключ, значит... Это все объясняет. А теперь говорите, как все было на самом деле. Быстро, четко, по порядку. Вы уже начали, Лоренс, так что дальше отпираться бесполезно. Рассказывайте уж.

   И Лоренс рассказал.

   Как и предполагал Эллис, Уэст-младший явился в галерею уже под утро, последним из четверых "гостей". Еще вечером юноша заметил пропажу своего ключа. Полночи проворочался, гоня прочь дурные мысли, но потом не вытерпел - и сорвался. Решив, что вреда от проверки не будет, он тихо, никого не будя, оделся, взял отцовский ключ и направился к галерее, а там...

   - А там - ужас, кошмар, трагедия, мертвый Льюис Пул в луже крови, странные надписи, картины нет, в общем, легче сразу застрелиться, чем понять, что случилось, - вздохнул Эллис, подытоживая сбивчивый рассказ Лоренса. - Сочувствую. Вы, полагаю, до этого ничего страшнее пореза и не видели-то.

   - Я руку в детстве ломал, - тихо произнес Лоренс, не поднимая головы. Щеки у него все еще пылали румянцем.

   - Ну, значит, ничего страшнее сломанной руки, - жизнерадостно заключил Эллис. - Хороший рассказ, спасибо, конечно... Жаль только, что главное вы все же утаили. Кто стащил у вас ключ, Лоренс? Вы ведь знаете того человека. Это кто-то дорогой вам, так? Иначе бы вы не начали нести околесицу про явку с повинной, а сразу рассказали о краже ключа. Так кого вы прикрываете, Лоренс?

   - Не скажу, - твердо ответил тот. Эллис возвел очи к небу:

   - Ну, только сначала не начинайте. Вы что, уже раздумали отца домой забирать?

   Лоренс закусил губу до крови и еще ниже опустил голову.

   - Я не могу говорить. Отпустите его, пожалуйста. Лучше меня посадите. Я...

   - Лоренс, он вам солгал! - выкрикнула вдруг Глэдис, развернувшись пружиной. - Мистер Уэст здоров, статья - подделка!

   Воцарилось многозначительное молчание. Лоренс выпрямился, недоверчиво хлопая глазами.

   - Вот дура! - с чувством выругался Эллис. - Языкастая, несдержанная дура! Такой момент испортить, а... Леди Виржиния, вам нужно лучше подруг выбирать.

   - А вам нужно прекращать мучить людей, - холодно произнесла Глэдис, глядя на Эллиса сквозь льдисто-голубоватые стеклышки лорнета. - Всего хорошего. Виржиния, с вашего позволения, я подожду на улице. Воздухом нужно подышать.

   Эллис на мгновение спрятал лицо в ладонях, бормоча под нос что-то сердитое, а потом глухо приказал Смиту:

   - Ведите этого горе-преступника в канцелярию. Пусть изложит в письменном виде все, что мне тут нарассказывал. Вы, Смит, проследите, чтоб он лишнего не выдумывал и не порывался взять на себя убийство. Потом обоих, и старшего, и младшего Уэстов - под домашний арест. Глаз с них не сводить, никого не пускать, кроме врачей. Нет, ни слуг, ни домочадцев... Идите. Виржиния, а вы останьтесь на секундочку, ладно?

   Хоть я и злилась на детектива, но все же не смогла ему отказать, когда он уставился на меня вот так - бесконечно устало и с надеждой.

   - Садитесь туда, - вяло махнул Эллис рукой.

   - А как же чернила?

   - Я пошутил. Им уже сто лет в обед, высохли давно, - тяжко вздохнул он и опустился на свою табуретку. - Виржиния, вы бы знали, сколько сил из меня вытягивают эти благородные спасатели. Преступнику, настоящему преступнику, я имею в виду, можно хоть по морде съездить, а с таких страдальцев что взять? Эх... Вы потом передайте своей подруге извинения от меня. Она не дура, конечно, просто благородная неженка. За это не наказывают. К сожалению.

   Эллис сказал это с такой интонацией, что мне внезапно стало жальче не Глэдис, а его.