Страница 8 из 53
В июне 1922 года на политбюро заместитель председателя ГПУ Уншлихт сделал доклад «Об антисоветских группировках среди интеллигенции». Было решено создать несколько комиссий, которые должны были составить списки тех, кого следовало выслать за границу. В июле комиссия политбюро в составе члена политбюро Каменева, министра юстиции и тоже Уншлихта свела воедино все предложения и составила общий список. Потом интеллигенцию стали выгонять из страны.
Правда, для некоторых особо ценных специалистов было сделано исключение. В ГПУ под председательством Дзержинского существовала комиссия, которая рассматривала просьбы различных учреждений оставить того или иного специалиста, крайне необходимого для народного хозяйства.
Привычка искать повсюду руку врага, и особенно зарубежного врага, тоже появилась при Дзержинском.
В момент восстания в Кронштадте в газетах было опубликовано правительственное сообщение «Новый белогвардейский заговор!». В нем говорилось, что происходящее в Кронштадте «несомненно подготовлялось французской контрразведкой». Это была ложь, прикрытие для расправы.
Приказ был такой: «Жестоко расправиться с мятежниками, расстреливать без всякого сожаления, пленными не увлекаться». Будущий маршал Тухачевский приказал: «Не позже завтрашнего дня атаковать линкоры „Петропавловск“ и „Севастополь“ удушливыми газами и ядовитыми снарядами».
Не стоит думать, что верхушка партии не знала реального положения. Расследованием ситуации в Кронштадте занимался особоуполномоченный при президиуме ВЧК Яков Саулович Агранов, видный чекист, которому очень доверял Ленин.
Агранов составил секретный доклад, в котором, в частности, говорилось: «Кронштадтское движение возникло стихийным путем и представляло собой неорганизованное восстание матросской и рабочей массы… Следствием не установлено, чтобы возникновению мятежа предшествовала работа какой-либо контрреволюционной организации среди комсостава или работа шпионов Антанты. Весь ход движения говорит против такой возможности…»
На посту главы карательного ведомства Дзержинский был жесток и беспощаден. Почему?
В юности врач сказал ему, что через три года он умрет от туберкулеза. И с тех пор Дзержинский дорожил каждой прожитой минутой. Бежав из ссылки, он жил в Польских Татрах, в Закопане, и целительный горный воздух помог вылечиться от туберкулеза. Но отношение к жизни осталось прежним.
Доктор экономических наук Отто Рудольфович Лацис, который много писал о Дзержинском, считает так:
— Когда говорят «железный Феликс», то имеют в виду человека, который железной рукой громит врага. А друзья называли его «железным», имея в виду его чудовищную требовательность к себе и к близким.
У Отто Лациса вызвал ужас эпизод, с умилением описанный племянницей Дзержинского. В самое голодное время, в 1919 году, Феликс Эдмундович забежал в гости к сестре. Худой, изможденный… Сестра, зная его вкусы, испекла ему оладьи. Он скинул шинель, сел за стол и вдруг спрашивает:
— А ты где муку взяла?
Сестра говорит:
— Как где? Муку можно купить только у спекулянтов. Он возмутился:
— Я с ними день и ночь сражаюсь, а ты… Схватил оладьи и выбросил в форточку.
Отто Лацис:
— Эпизод восхищения не вызывает. Мог бы оладьи сестре оставить. Но как человек он искренен…
Дзержинский был фанатично предан революции, и этим все объясняется. С того момента, как в семнадцать лет он пришел в революционную деятельность, на свободе он почти не был. Шесть лет провел на каторге и пять в ссылке. Он сидел бы в тюрьмах вечно, но его освободила революция. Его единомышленников пороли розгами, вешали. Разве мог он об этом забыть?
Известный писатель Лев Эммануилович Разгон, прошедший лагеря и не имеющий оснований любить ведомство госбезопасности, напомнил мне о забытом многими факте:
— Сталинский закон от 1 декабря 1934-го, который предусматривал немедленное исполнение смертного приговора, был скопирован с закона, введенного царским премьер-министром Столыпиным. Это он издал закон о военно-полевых судах. Они состояли только из офицеров. Судили сразу после ареста, без прокуроров, защитников и без допроса свидетелей. И приговор приводили в исполнение немедленно. Причем вешали не террористов, которые убивали губернаторов, министров, их всего-то было десятка два. А повесили сотни мужиков, которые пустили красного петуха в помещичьи усадьбы….
Дзержинский не имел оснований быть снисходительным в Гражданской войне к тем, кто держал его и его единомышленников на каторге, поэтому он был беспощаден. И в этой борьбе он не считал себя связанным какими-то нормами морали.
Г. И. Мясников, старый большевик, организатор так называемой «Рабочей группы», в мае 1923 года за критику партийного руководства был арестован и выслал в Берлин. То есть все его преступление состояло в том, что он, будучи большевиком, не соглашался с какими-то действиями партийного руководства. Этого оказалось достаточно для того, чтобы его сторонников, входивших в «Рабочую группу», посадили.
В Москве думали, что, оказавшись в эмиграции, Мясников перестанет заниматься политикой. Но он, напротив, продолжал активно выступать и критиковать советское партийное руководство. Тогда было решено заставить его замолчать.
7 сентября 1923 года Дзержинский отправил письмо полпреду в Германии Крестинскому:
«Прошу Вас по возможности лично вызвать Мясникова к себе и объявить ему об отмене высылки и разрешении ему вернуться в пределы СССР.
Отмена высылки совершена ввиду того, что пребывание Мясникова в Германии является нежелательным вследствие развитой им антипартийной и антисоветской работы и установления им контакта с левым крылом германской компартии. Необходимость непременного возвращения Мясникова в СССР признана руководящими кругами.
Просьба к Вам: принять все меры к тому, чтобы Мясников выехал немедленно обратно в Совроссию. Из беседы с Вами у Мясникова должно создаться впечатление, будто вопрос о репрессиях против него отпал».
Мясников угодил в расставленную ему ловушку и с радостью вернулся на родину. Ему обещали, что ЦК проведет с ним переговоры и он сможет нормально работать. Он и предположить не мог, что его просто обманывают.
19 ноября 1923 года Дзержинский писал Молотову:
«Считаю пребывание Мясникова на свободе сугубо опасным. Во-первых, для всех это непонятно и является доводом, что ЦК боится его или чувствует свою неправоту в отношении „Рабочей группы“. Затем Мясников, вернувшись сюда и не находя того, за чем сюда приехал (переговоров и договора с ЦК), теряет всякую почву и, будучи психически неуравновешенным, может выкинуть непоправимые вещи…
Поэтому я думаю, что Мясников должен быть арестован. О дальнейшем необходимо решить после его ареста. Думаю, что надо будет его выслать так, чтобы трудно было ему бежать».
Так и было сделано. Мясникова арестовали и упрятали за решетку…
Дзержинского называли святым убийцей. Да, это так, он был очень противоречивый человек, а вовсе не одномерная личность, какой его представляют. В нем странно сочеталось стремление к добру и способность творить зло.
Он служил революции. Но, по мнению Отто Лациса, он предпочел бы работать не в ВЧК, а в Высшем совете народного хозяйства, который он возглавил в 1924 году.
Дзержинский не руководил подавлением Кронштадтского мятежа и антоновского восстания, хотя это ему по должности полагалось. В этих самых позорных и кровавых карательных деяниях он не участвовал. За него все сделали другие…
Сохранился датированный 11 июня 1921 года приказ полномочной комиссии ВЦИК, отправленной в Тамбов для ликвидации антоновского восстания:
«1. Граждан, отказывающихся назвать свое имя, расстреливать на месте без суда.
2. В селениях, в которых скрывается оружие, властью уполиткомиссии или райполиткомиссии объявлять приговор об изъятии заложников и расстреливать таковых в случае несдачи оружия.