Хлеб по водам

— Надеюсь, вы хорошо спали? — любезно осведомился Хейзен. Голос его звучал спокойно и ровно. — Кетли принес еще один экземпляр газеты, специально для вас… — Он указал на столик, где лежала свежая газета. — Я терпеть не могу читать измятые газеты. И полагаю, все отцы семейства немного похожи на меня в этом плане.

— Должен признаться, вы правы, — ответил Стрэнд, усаживаясь напротив Хейзена. Если тот предпочитал не вспоминать о событиях прошлой ночи, притворяться, что ничего не случилось, что ж, тогда и он, Стрэнд, не собирался напоминать ему об этом. — Прочту чуть позже. И пожалуйста, не обращайте на меня внимания. Не хочу вам мешать.

— Уже начитался. — Хейзен свернул газету и отложил в сторону. — Ничего нового. Несчастья, катастрофы… Как вам обед?

— О, обед был просто великолепен.

Хейзен кивнул.

— Они отличная пара, эти Кетли. Чего бы вам хотелось на завтрак? — спросил он, увидев, что с кухни вошел мистер Кетли. — Сок, бекон и яйца?

— Замечательно, — искренне ответил Стрэнд. Дома он не разрешал Лесли рано вставать, чтобы готовить ему завтрак, обходился кофе и рогаликом и к полудню всегда был зверски голоден.

— Вы слышали пожелания мистера Стрэнда? — спросил Хейзен у Кетли.

— Да, сэр, — отозвался тот.

— Кстати, — заметил Хейзен, — передайте Ронни, что если тот хочет немного потренироваться с утра, могу уделить ему время после тенниса.

— Уверен, он с нетерпением будет ждать. — И Кетли удалился на кухню.

— Ронни — это его внук, — объяснил Хейзен. — Ему одиннадцать. Играет в детской лиге. Я его тренирую, даю мишень, в которую можно бросать. — Он налил себе кофе. — Ужасно сожалею, что не мог сопровождать вас вчера, — добавил он, — А Конрой до сих пор спит сном праведника. Я же прекрасно выспался по дороге сюда, в машине. Слышал, как вернулись ваши дети, около двух.

— Надеюсь, они вас не побеспокоили?

— О нет, ничуть. Просто слышал, как подъехала машина. А вели они себя тихо, как мышки.

— Ездили в какой-то бар в Бриджгемптоне. Элеонор там прежде бывала.

— Просто удивительно, как молодые люди могут торчать в этих барах целыми часами!.. Особенно если учесть, что они, по уверениям Кетли, почти совсем при этом не пьют.

Вошел Кетли со стаканом апельсинового сока и кофейником. Хейзен осведомился о других членах семьи.

— Надеюсь, Кэролайн не сопровождала их в этих ночных похождениях? — спросил он Стрэнда.

— О нет. Посмотрела немного телевизор, а потом отправилась спать.

— Вот и хорошо, — заметил Хейзен. — Я тут договорился с молодыми людьми, они придут с утра поиграть в теннис. Они довольно сильные игроки, так что вашей девочке придется постараться, чтобы соответствовать.

— Вижу, вы и сами собираетесь принять участие.

Хейзен пожал плечами.

— Может, сыграю сет или два. Они очень воспитанные молодые люди, делают мне скидку на возраст. Стараются подавать мяч так, чтобы я наверняка мог его взять. — Он отпил кофе. — Как с организационными вопросами, все в порядке?

— Организационными? — не понял Стрэнд.

— Ну, я имею в виду — удобно ли вы устроены. Нет ли крошек в постели, протекающих потолков, шума в трубах?

— О, более чем удобно, — ответил Стрэнд. Похоже, Хейзен действительно не помнил, что вытворял тут прошлой ночью. Что ж, тем лучше. — Вообще все замечательно. И дом совершенно прелестный.

Хейзен рассеянно кивнул.

— Да, неплохой. Но рассчитан на толпы народа. На большие семьи, какие были у наших отцов. Я часто испытываю сильнейшее искушение избавиться от него. Продать. Но только не в такие дни, как сегодня. — И он кивнул в сторону окна, за которым ярко светило солнце и сверкал океан. — Может, хотите поплавать? Вода в бассейне подогревается…

— Нет, благодарю вас, — отказался Стрэнд. Ноги у него были тощие, и он не любил показываться на людях в плавках. — Так, поброжу немного, осмотрюсь…

— Как вам будет угодно, — сказал Хейзен. — У нас тут полная свобода, никаких правил.

Очевидно, иронически подумал Стрэнд, он имеет в виду, что, если человек того пожелает, его вообще не будут замечать.

Появился Кетли с беконом, яйцами и тостами, поставил поднос на стол перед Стрэндом.

— Сэр, — обратился он к хозяину, — вас вызывают к телефону.

— Ну вот, этого я и боялся, — заметил Хейзен. — Переключите на библиотеку, будьте добры. — Он поднялся из-за стола. — Прошу прощения, — сказал он Стрэнду, — но, боюсь, это надолго. Чувствуйте себя как дома. — И с этими словами адвокат вышел из комнаты. Стрэнд успел заметить, что ноги у него длинные и мускулистые, как у молодого человека. Наверное, весь секрет в катании на велосипеде.

Он покачал головой, дивясь отменному физическому и психическому состоянию этого человека. Хорошо, что Конрой отсутствовал за завтраком. Иначе возникло бы чувство неловкости. «Что ж, — решил Стрэнд, — в любом случае не дам испортить себе день». И он не спеша и с удовольствием принялся за еду, намазывая тосты джемом, а потом, за чтением «Таймс», выпил целых три чашки кофе. Хейзен к столу так и не вернулся. Покончив с завтраком, Стрэнд вышел на террасу. Откинувшись в шезлонге, он закрыл глаза и подставил лицо утренним лучам солнца.

Теннисный корт находился в дальней части сада, за домом, и был защищен от ветра высоким, аккуратно подстриженным кустарником. Приблизившись, Стрэнд увидел, что Кэролайн, Хейзен и двое молодых людей как раз начали парную игру. До этого он поднялся в спальню, спросить, не хочет ли Лесли тоже посмотреть теннис. Но оказалось, что жена все еще в постели, Лесли пила кофе — завтрак подала на подносе миссис Кетли — и сказала мужу, что это первое субботнее утро в ее жизни, когда она может спокойно лежать и ничего не делать.

— Если это благословенное состояние мне наскучит, — заметила она, — может, тогда оденусь и спущусь. Но ты меня не жди. Организм подсказывает, что я проваляюсь в постели до ленча. — Она ни словом не упомянула о его непривычном ночном отказе.

Стрэнд устроился в полотняном шезлонге в небольшой крытой беседке неподалеку от корта. День стоял жаркий, и он заметил, что ободок белой хлопковой панамы Хейзена потемнел от пота. Алкогольные пары выходят, подумал Стрэнд. Хотя бы в этом похож на обыкновенного человека. Хейзен и Кэролайн играли в паре и, на неопытный взгляд Стрэнда, ничем не уступали двум молодым людям, которые, судя по всему, занимались с тренерами с раннего детства. Хейзен играл хладнокровно, аккуратно и бил по мячу с той же силой, что и остальные. Правда, много он не бегал, но постоянно умудрялся оказаться в нужном месте в нужный момент и нанести удачный удар. В то время как Кэролайн, напротив, быстро и энергично передвигалась, подныривала, налетала на мяч, совершала акробатические прыжки у самой сетки. Она была явно довольна собой — так, во всяком случае, показалось Стрэнду — и всякий раз, выиграв подачу или взяв трудный высокий мяч, самодовольно улыбалась. Молодые люди начали игру довольно небрежно, как бы делая снисхождение противнику, били по мячу вполсилы и по углам не бегали, но после того, как Кэролайн с Хейзеном выиграли первые два гейма, что называется, зашевелились, наносили сокрушительные удары, старались охватить все поле и не делали ни малейшей скидки ни на пол, ни на возраст противников.

Сет закончился со счетом семь-пять, выиграли молодые люди. К этому времени к корту подтянулись и другие игроки — еще два молодых человека и плотная девица. Они представились Стрэнду, скороговоркой выпалив свои имена, которые он, разумеется, не запомнил. Ничуть не похожи они были на те имена, что значились в классных журналах его школы. Усевшись рядом со Стрэндом в тени беседки, они следили за игрой до конца, время от времени вполголоса замечая «Хороший удар» или же выкрикивая «Вау!» после очередного особенно удачно отбитого мяча.

— Все, на сегодня довольно, леди и джентльмены, — заявил Хейзен. — Всем огромное спасибо. А вы, Кэролайн, извините, что из-за меня наша команда проиграла.