Хлеб по водам

— А знаете, над этим стоит подумать, — пробормотал тот.

— Наверное, мне не следовало этого говорить.

— Почему нет? Недавно я сам задавал себе этот вопрос. — Он не стал уточнять, когда именно. — И совершенно запутался. Словно раздвоился. Вот вам и ответ.

Она улыбнулась.

— Мне кажется, это недурная идея — раздвоиться. Представьте, одна ваша половинка спешит на работу, а вторая остается дома и предается праздности.

— И все же есть в нашей профессии некоторые преимущества, — заметил Стрэнд. — Ведь вы со всей определенностью можете сказать о ней следующее: она низкооплачиваемая, трудная, непрестижная, время от времени даже опасная. С другой стороны, у нас большой отпуск. Кроме того, мы можем объявить забастовку, ну, как, допустим, сборщики капусты.

Уже в кафе за дымящейся кружкой кофе Джудит сказала:

— А я в течение всего этого семестра пыталась сообразить, стоит ли продолжать работу в школе.

— Что вдруг? — поинтересовался Стрэнд, добавляя в кружку сахар.

— Вы что же, не боитесь диабета? Или располнеть?.. — в свою очередь, полюбопытствовала Джудит и отрицательно покачала головой, когда Стрэнд протянул ей сахарницу.

— Я горжусь своим здоровьем, — серьезно сказал Стрэнд. — Это единственное мое достояние. Единственное, в чем я уверен. А вы? Неужели серьезно надумали бросить школу?

— Да. — Джудит кивнула, при этом аккуратно завитые черные локоны с вкраплением серебристых прядей печально заколыхались вокруг лица.

— И чем же будете заниматься?

Она пожала плечами, взяла обеими руками кружку и поднесла ее ко рту, отчего туг же стала похожа на маленькую девочку.

— Возможно, стану ветеринаром. После того, через что довелось пройти, общение с животными будет только в радость. Или пойду в монахини. Всегда была плохой католичкой, но, может, еще удастся исправиться в тиши и покое монастыря.

— А вы когда-нибудь подумывали о замужестве?

Джудит порозовела, и Стрэнд пожалел, что задал этот вопрос.

— Да, конечно, — сдержанно ответила она. — Но предложения поступали, мягко говоря, не из блестящих…

— Но ведь вы такая привлекательная женщина. — Говоря это, Стрэнд почти верил в свои слова.

— Всю жизнь прождала, как выражаются девушки, прекрасного принца. Вместо которого, — голос ее звучал почти вызывающе, — почему-то всегда являлся мистер Хам. Причем случалось это несколько раз. Я простая женщина, но не настолько проста, чтобы верить, что брак может решить все проблемы. Вот ваш брак — он помог вам решить какие-нибудь проблемы? — спросила она.

— Ну, некоторые, — ответил Стрэнд. — А заодно создать другие, — добавил он. — Дети… — Он уже хотел было сказать «деньги», но сдержался. И вместо этого заметил: — Знаете, на белом свете полно мест, которые я хотел бы повидать. Но на зарплату учителя особенно не разгуляешься. Так что я передал эстафету своему потомству, и единственное, о чем прошу, — это привозить мне фотографии. Одна из дочерей собралась этим летом в Грецию. — Он сам не понимал, почему сказал об этом Джудит.

— А я прошлым летом ездила в турпоездку на Большие озера, — сказала та. — Предел мечты каждой учительницы английского.

— Ну и как?

— Кошмар! — Джудит грустно усмехнулась. — Почти все время лил дождь, и я была в группе учительниц английского со Среднего Запада. Один день обсуждали Вордсворта, а все остальное время было посвящено дискуссиям о том, как объяснять «Гамлета» подросткам. Я почти все время отмалчивалась. Ведь большинству ребят, живущих в трущобах, очень сложно растолковать, какое философское значение имеют эти убийства в пьесе. Многие из них повидали реальные убийства. Да что там, некоторые сами охотно поубивали бы своих отчимов, матерей и отцов, представься только такая возможность!

— Как-нибудь надо съездить в Вену с группой преподавателей истории, — пошутил Стрэнд, — и рассказать им о трудностях, которые испытываю я, объясняя ученикам позицию Меттерниха на Венском конгрессе.[12]

Оба рассмеялись.

— Ах! — воскликнула Джудит. — Похоже, никуда мы с вами не денемся. Оба вернемся в школу и в новом учебном году.

— Да, мы обречены, — согласился Стрэнд. — Приговорены. Но и у нас есть свои маленькие радости и достижения, верно? — Тут он вспомнил о разговоре с Ромеро. — Хотя некоторые из ребят просто невыносимы…

— А знаете, в прошлом месяце в «Пентхаусе» был напечатан рассказ одной моей ученицы. Она окончила школу несколько лет назад и всегда говорила, что будет писательницей, — похвасталась Джудит. — Я прочитала. Чертовски сексуальная история. Пришлось даже спрятать журнал от матери, когда она приехала меня навестить.

— Завтра будет лучше, чем вчера, — сказал Стрэнд, допил кофе и поднялся.

— Не слишком полагайтесь на это, — заметила Джудит и тоже встала.

Дома никого не было, и Стрэнд, воспользовавшись отсутствием Лесли, решил немного вздремнуть. Он чувствовал себя совершенно вымотанным, и перспектива прилечь и поспать хотя бы часок казалась заманчивой.

Проснулся он с ощущением, что дома кто-то есть. Нет, то не могла быть Лесли — жена непременно заглянула бы в спальню. Он расправил покрывало на постели, надел туфли и вышел в прихожую. Услышал, что на кухне гремят посудой, и пошел посмотреть. За столом сидела Кэролайн, пила молоко и ела торт. Из-под свитера торчал воротничок белой спортивной блузки, и он понял, что она вернулась с тенниса.

— Привет, пап! — сказала она. — Присоединишься ко мне?

Стрэнд взглянул на часы.

— Нет. Пожалуй, дождусь обеда.

— А я не могу дождаться. Просто подыхаю с голода. — Она откусила огромный кусок торта. Сверху он был облит глазурью, и девочка облизала кончики пальцев. — Вкуснятина…

Он сел напротив и с улыбкой смотрел на дочь. Ему доставляло удовольствие смотреть, с каким аппетитом она ест.

— Не понимаю, зачем людям кокаин, — с набитым ртом пробормотала Кэролайн, — когда каждый день можно есть шоколадные торты… Да, кстати, сегодня снова встретила нашего друга.

— Какого еще друга?

— Мистера Хейзена. Приходил на корты. Выглядит просто кошмарно! Похож на треснувшую дыню. Эта лыжная шапочка — ее, должно быть, связал какой-нибудь ослепший норвежский тролль!

— Будь снисходительнее, Кэролайн. Прошу тебя.

— Вообще-то он нормальный мужик. Нет, серьезно. Сказал, что пришел проводить меня до дома. Что не хочет, чтоб я снова попала в какую-нибудь историю. Да уж, это была история!.. Мамочки! И знаешь, я все играла и играла, а он все стоял, дергался и посматривал на часы. Зато потом, по дороге домой, мы очень мило поболтали.

— Вот как? — заметил Стрэнд. Мысль о том, что такой занятой человек, как Хейзен, потратил столько времени на то, чтобы проводить семнадцатилетнюю девчонку через парк, встревожила его.

Стрэнд вспомнил, что сам говорил Джудит Квинлен, когда они проходили мимо толстяка в бейсбольной кепочке, торчавшего на углу возле школы: «Может, он просто пристает к малолеткам». Конечно, то была шутка, но совращение несовершеннолетних — уже далеко не шутка. Таких случаев полно, и стареющие мужчины не обладают иммунитетом от этой болезни. Да что там далеко ходить, он и сам испытывал бешеное волнение при виде красивой школьной подруги Элеонор, которая частенько заходила к ним в дом. Ему приходилось делать неимоверные усилия, чтоб сдержаться и не дотронуться до девушки, а затем скрывать свое возбуждение, целуя ее в щечку на прощание. А какие реалистичные эротические видения, где эта девочка играла главную роль, мучили и преследовали его! Сам он был не того сорта человек, чтоб переступить границу, но откуда знать, каков на самом деле этот Хейзен?.. Ведь на нем не написано, что он не совращает малолеток. К тому же Кэролайн уже далеко не ребенок — она быстро превращается в привлекательную молодую женщину. Стрэнд понимал, что ничего этого нельзя говорить дочери, но если дело пойдет так и дальше и он заметит новые тревожные признаки, следует посоветоваться с Лесли. На ее материнский инстинкт можно положиться.

12

Во время Венского конгресса (1814–1815 гг.) Клеменс Меттерних, министр иностранных дел и фактический глава австрийского правительства в 1809–1821 гг., подписал секретный договор с Великобританией и Францией против России и Пруссии.