Долг чести

— Прошу тебя, передай Фионе мои извинения. Мне нужно принять ванну и переодеться к обеду.

Чего ему действительно хотелось, так это утопить тоску в графине с отличнейшим портвейном из подвалов Кинкейд-Хауса. Дугал повернул было к лестнице, но тут до него донесся голос из гостиной.

Она здесь! Дугал застыл как вкопанный. Все его существо исполнилось жадного ожидания.

Он бросился в гостиную.

София сидела на краешке дивана с чашкой и блюдцем в руках напротив Фионы, которая потчевала ее рассказами о Малыше Джеке. Увидев Дугала, она поставила чашку на стол и вскочила, густо покраснев.

Дугал остановился перед ней. Неужели он снова видит ее? Последние дни он только и твердил себе, что все идет как надо. Скоро он исцелится от желания и тоски по Софии.

Теперь он понял, что лгал самому себе. Он хотел ее не меньше, чем в их первую встречу. Ничто не могло погасить бушующее в душе пламя желания.

То же чувствовала и она. Он читал это по ее глазам. Ее страсть билась в ней, обволакивая его грозовым облаком.

Фиона деликатно кашлянула.

Под любопытным взглядом сестры Дугал заставил себя торопливо поклониться.

— Мисс Макфарлин.

Она присела в быстром реверансе.

— Лорд Маклейн.

Дугал не мог отвести от Софии глаз. Она была бледнее обычного, под глазами залегли тени. Он обидел ее, когда…

Он обратился к сестре:

— Я должен поговорить с мисс Макфарлин.

Фиона слегка нахмурилась — брат проявил неучтивость.

— Ты успеешь сделать это сегодня вечером — у тебя будет масса времени. Я пригласила Софию провести вечер с нами, и она согласилась.

Провести вечер? В одном с ним доме? Ему и раньше чертовски трудно было заснуть, но теперь, зная, что она здесь, под одной с ним крышей, и ее роскошное тело…

— Нет! — Он почти кричал.

Фиона сощурила глаза:

— Дугал, это мой дом…

— И мой, — невозмутимо добавил Джек. Дугал послал ему убийственный взгляд. Фиона фыркнула:

— Я хочу, чтобы мисс Макфарлин осталась. Значит, она останется.

София вскинула подбородок:

— Очень жаль, что мой визит вам столь неприятен. Но я уже приняла любезное приглашение вашей сестры.

Если она останется, ему, возможно, недостанет сил отпустить ее. Будь все проклято. Это нечестно!

За окнами серое небо почернело. Где-то вдалеке прокатился раскат грома. София посмотрела в окно и побледнела еще сильнее.

— Господи, только не это, — пробормотал Джек. — Мы рискуем утонуть.

— Дугал, — резко приказала Фиона, — следи за собой.

— Я и слежу.

София недоверчиво хмыкнула, и он снова взглянул на нее. Это было ошибкой. Теперь он жадно смотрел на ее полные, презрительно надутые губки. Губы, которые он целовал, и которые страстно целовали его, когда он опрокинул ее на стол, в едином порыве с грохочущей за окном летней грозой. Тело немедленно воспламенилась. Язык больше ему не повиновался. Больше он не скажет ни слова, пока не утолит снедающую его безумную жажду.

Дугал повернулся и направился к выходу. Фиона крикнула:

— Куда ты?

Он даже не оглянулся.

— Прогуляться верхом.

— Но ты только что вернулся!

— Знаю, черт возьми.

— Вернешься к обеду? — крикнула вслед Фиона.

Дугал не дал себе труда ответить. Выскочил из дома с непокрытой головой, изо всех сил хлопнув дверью.

Над головой неслись грозовые тучи, но ему это было безразлично. Сам мрачнее тучи, он скакал по полям как одержимый, словно все силы ада гнались за ним по пятам.

— Вот и ты наконец!

Дугал обернулся. В переднюю вбежала Фиона, одетая в розовое платье. Шелковые складки разлетались вокруг ее слегка располневшей фигуры. После рождения сына сестра немного поправилась. Впрочем, Джек, казалось, ничего не замечал, или ему было все равно.

Дугал вдруг почувствовал, что завидует Фионе и Джеку. Их связывала истинная любовь, которую нечасто встретишь. Они принимали друг друга такими, как есть. В их отношениях не было места обману или притворству.

Дугал вздохнул, когда сестра оглядела его с ног до головы.

— Ты насквозь промок! Обед через полчаса. Нам придется тебя дожидаться.

— Тогда начните без меня. — Он сбросил промокшую куртку на руки ожидающему лакею.

Фиона взглянула на бесстрастное лицо лакея, потом взяла брата за руку и потащила в пустую гостиную. Плотно закрыла за собой дверь.

— Я ждала не один час, так что изволь объясниться. Я это заслужила. Кто эта София и что у нее за важное дело?

— Прежде всего, объясни, зачем ты пригласила эту женщину остаться у нас.

Фиона скрестила руки на груди. Впрочем, при ее малом росте жест нисколько не выглядел угрожающим.

— Я пригласила мисс Макфарлин, потому что вижу — между вами что-то есть.

— И этого я хотел бы избежать.

Заинтригованная Фиона молча рассматривала брата.

Затем спросила:

— Будь добр, объясни, что ты имеешь в виду?

— Нет.

Она поджала губы.

— А если я назову следующего сына в твою честь?

Дугал удивился:

— Джек будет недоволен.

Фиона озорно улыбнулась:

— Конечно. Вот почему я подумала, что для тебя это славная приманка.

— Неужели ты сдержишь обещание?

— Да, — твердо заявила сестра. Дугал провел рукой по мокрому лицу.

— Фиона, я вымок до нитки. Если хочешь увидеть меня на обеде в пристойном виде, мне пора идти.

Она вздохнула:

— Хорошо. Все равно ты мне ничего не расскажешь. — Она открыла дверь и позвала лакея. — Приготовьте ванну для лорда Маклейна. Немедленно.

— Да, миледи. — Лакей поклонился и вышел.

— Дугал, я задержу гостей в библиотеке, но ненадолго. Так что поторопись, иначе все остынет.

— Я вымоюсь быстро — раз, два и готово.

Когда он скакал, одержимый яростью, под проливным дождем, он не замечал холода. Теперь, стоя в передней, он чувствовал, как его сотрясает озноб.

— Не знаю, зачем стараюсь, — грустно сказала Фиона. — Вот расплата за то, что я тебя жалею.

— Жалеешь?

— Да, мне жаль тебя. Только глянь на себя в зеркало! Что за унылое лицо? А теперь — бегом к себе. Будь готов к обеду. Да не опаздывай.

Фиона повернулась и пошла прочь, складки ее платья летели за ней розовым облаком.

Дугал пошел наверх. Два лакея только что закончили наполнять горячей водой огромную бронзовую ванну возле камина. Когда они вышли, Дугал потрогал рукой дымящуюся воду.

Он понял, что ничего так не хочет, как погрузиться в горячую ванну, чтобы успокоить ноющие мышцы. Он смертельно устал, тело покрывали синяки.

Глянув на часы, он понял — у него всего двадцать минут. Дугал сорвал шейный платок и начал раздеваться.

Его мучили горькие раздумья. Собственная сестра жалеет его! Но разве нужна ему жалость? Пусть он зол как черт, но не тоскует же. Он не чувствует себя несчастным, еще чего! Просто ему невыносимо думать, что его предали.

Дугал стянул рубашку через голову и освободился от остальной одежды, собираясь забраться в ванну.

Фиона отличная сестра, хоть и вмешивается не в свое дело. Она приказала поставить ванну поближе к камину, так что он мог наслаждаться двойным теплом — воды и огня.

Огромная бронзовая ванна — удивительное произведение искусства — могла вместить двоих. Глубокая — можно сидеть почти по горло в воде. Морщась, Дугал стал разминать затекшие плечи. Из-за Софии он чувствовал себя туго натянутой струной.

Весь день из головы не шло — как она смотрела на него там, в гостиной! Словно от него зависела ее жизнь — ни больше ни меньше. Глупо, в самом деле!

Зачем она бросилась ему вслед? Что ей нужно? Он-то надеялся, что его внезапный отъезд пройдет для нее безболезненно.

Дугал стиснул зубы. К черту — ее чувства его не касаются. Хватит об этом. Он уже хотел забраться в ванну, когда раздался легкий стук в дверь.

Дверь отворилась. В комнату проскользнула София, быстро захлопнув за собой дверь.

— Дугал?

Платье живого голубого цвета, затканное серебром, изящными складками ниспадало с ее бедер, обрисовывая полную грудь. Волосы зачесаны вверх, и в них сверкают алмазные капли. В руках у нее был какой-то документ. Она держала его перед собой, словно щит.