Страница 16 из 154
На третьем этапе туземный вождь, зараженный культом личности, начинает грезить о великих целях своего племени, связанных с его, вождя, личной миссией.
На четвертом этапе этот вождь затевает множественные конфликты, порожденные как его псевдоидеологическими грезами, так и сугубо прагматическими причинами. Одновременно с этим вождь втягивается в дорогостоящие проекты, связанные с подтверждением своих и племенных мессианских амбиций.
Эти четыре этапа слагают начальную фазу игры, ведущейся по неоколониальным правилам. Важно при этом, чтобы экономическая конъюнктура и менталитет туземного вождя в совокупности воспрепятствовали созданию мобилизационной идеологии, с помощью которой племя и впрямь может выйти на какие-то новые рубежи. Для того, чтобы этого не произошло, вождю надо внушать, что он просвещенный, добрый и мягкий диктатор, а мобилизационная диктатура неизбежно окажется жесткой, что нехорошо. Далее надо указывать на то, что народ ждет от доброго и мягкого вождя обеспечения долгожданной сытости, процветания. А потому большую часть средств, полученных от благоприятной конъюнктуры, надо тратить на это самое процветание, а также на амбициозные проекты и все прочее.
По завершении четвертого этапа ловушка захлопывается. Вождь становится заложником сразу многих обстоятельств. Каких именно?
Обстоятельство #1 – амбициозные проекты, от которых вождь уже не может отказаться по разным причинам – как внутреннего, так и внешнего характера.
Обстоятельство #2 – множественные конфликты (опять-таки, как внутреннего, так и внешнего характера). Пока вождь у власти, этим конфликтам грош цена. Но как только он от власти откажется, те же конфликты обеспечат ему быструю неминуемую жизненную катастрофу. Если речь идет об африканском вожде – его буквально съедят. Если речь идет о вожде азиатском – то его повесят или расстреляют. Если речь идет о европейском "нарушителе" неких норм – его будут мариновать в Гааге. В любом случае, вождь это понимает и от власти отказаться не может.
Обстоятельство #3 – раскрученные самим вождем потребительские ожидания его соплеменников. Вождь мог бы сделать ставку на воодушевление соплеменников. К примеру, Мао Цзэдун сделал такую ставку и выиграл. Да и не он один. Но вождь уже построил свой культ на другом – на том, что он принес соплеменникам сытую жизнь. Вождь сам поверил, что в этом – благо. Соплеменники поверили. Средств, обеспечивающих крутой идеологический разворот, у вождя нет. Вождь уже движется по той колее, которая задана предыдущим временем и его ключевой идеологемой сытости. Сдвигаться в другую сторону вождь боится и брезгует.
Обстоятельство #4 – разогнанная до чудовищных объемов коррупция. Эта коррупция (могу привести многочисленные исторические примеры) сознательно поощряется извне. Но и без подобного поощрения она вспухает, как на дрожжах. И является "черной дырой", в которую все проваливается. Дырой, которую вождь уже не может зашить, ибо развлекается так его собственная опорная группа. Доходов становится меньше. Умерить аппетиты своей опорной группы вождь не может. Умерить аппетиты своего племени – тоже. Коридор сужается, в конце – стенка.
Обстоятельство #5 – невозможность "диктатуры развития" в связи с несоответствием между требованиями к кадрам подобной диктатуры и качествами существующего "опорного контингента". Невозможность смены этого контингента. Невозможность и нежелание обращаться к мобилизационной идеологии.
Обстоятельство #6 – невозможность даже грубой диктатуры. Поскольку грубая диктатура предполагает усиление "кровавых силовиков", опасных и для самого вождя, и для его ближайшего окружения.
Обстоятельство #7 – рост протестных настроений, вызванный ущемлением доминирующей потребительской мотивации племени. Мотивации, когда-то разогнанной самим вождем, но теперь приобретающей неподконтрольный ему характер.
Обстоятельство #8 – оформление протестных настроений в оппозиционное политическое движение.
Обстоятельство #9 – невозможность уступить этому оппозиционному движению, возглавляемому теми, кого вождь сильно задел, но не добил. И кто теперь сам хочет не только задеть, но и добить вождя.
Что делает вождь, загнанный в ловушку из этих девяти обстоятельств? Он, скажем, берет кредиты. Он их берет и берет. Как отдавать? Находятся отговорки. "Вот-вот наступит благоприятная конъюнктура, и отдадим". Да что там отговорки! Надо день прожить да ночь продержаться. Снизу подпирает, сбоку подпирает, сверху подпирает. Берешь кредит на любых условиях.
На пятой фазе этой – подчеркиваю, элементарной, неконспирологической, всюду ведущейся игры, – тебе кредиты дают.
И заодно готовят абсолютно послушную воле кредитора оппозицию. Ее идеологически обрабатывают. Тренируют. Пестуют. Проверяют в разного рода конфликтных ситуациях. Одновременно с этой проверкой сажают на компромат. И так далее.
На шестой фазе той же игры вождю кредиты уже не дают. Этим организуется одномоментный политический взрыв. Вождь и его команда беспощадно, показательно уничтожаются. Это уничтожение сопровождается информационной истерикой по поводу "жуткой ситуации, в которую вождь загнал страну". Отвечают за эту ситуацию только вождь и его присные.
Кровавое подавление группы вождя и постреволюционная усталость, наступающая сразу же за революционным взрывом, вызывают высочайшую пластичность племени. Победители грабят это племя, как хотят. Грабеж при вожде становится детским лепетом по отношению к новому грабежу. Новый грабеж происходит на паях с иноземцами, которые (а) выдали кредиты и требуют их возврата и (б) сформировали абсолютно им послушную оппозицию. Кроме того, иноземцы поддерживают состояние вялотекущей гражданской войны, пугая оппозицию тем, что недобитый трайб вождя может снова ожить и тогда уже вырезать всю оппозицию под корень.
В итоге оппозиция начинает грабить именно лихорадочно. Племя вымирает. Богатства вывозятся из страны резко активнее, чем прежде. Те, кто дали кредиты вождю, получают от оппозиции не возврат на условиях "ставка ЛИБОР плюс 2%", а многие сотни или даже тысячи процентов на каждый вложенный доллар. А зачем иначе они устраивали такую – хоть и примитивную, но дорогостоящую – спецоперацию?
Вот что такое "перестройка-2" с точки зрения так называемого "спецкредитования". О суверенитете в этой ситуации, коль скоро она возникнет, говорить, согласитесь, будет смешно. Но возникнет ли у нас нечто подобное?
Приглядимся к нашему "политикуму" под этим углом зрения.
В чем специфика наших либерально-западнических групп, готовящихся к двусмысленному политическому реваншу? В том, что никаких шансов выиграть в условиях свободной политической конкуренции у этих групп нет. А потому им нужны совершенно другие условия. Чем более суверенной будет страна, тем ниже их шансы на всё сразу – на власть, на участие в прибылях, на высокий социальный и политический статус.
А вот если начнется спецкредитование, то ситуация резко изменится. Вождь, который берет спецкредиты, начинает "приподнимать" те политические группы, на которые ему указывает спецкредитор. А это так называемые либерально-западнические группы. Как могут наши либералы-западники восстанавливать потерянные позиции, не имея поддержки внутри страны? Только сражаясь за ослабление страны и попадание ее в зависимость от симпатизирующего им спецкредитора. Это их неотменяемый, естественный, фундаментальный жизненный интерес! Есть зависимость страны от нужного им спецкредитора – будет и у них положение, статус, все остальное. Чем больше будет зависимость страны от спецкредитора – тем крепче будет их положение и тем выше будет их статус.
Но предположим, что спецкредитование осуществят в нынешней ситуации какие-нибудь неудобные для либералов незападные иноземные центры. И что? Они ведь тоже чего-нибудь потребуют, помимо элементарного возвращения кредитов. Любое такое требование – есть изменение траектории движения в сторону, отвечающее внешним интересам. Интересам страны, которая дала этот кредит. В принципе неважно, повторяю, кто его даст – Запад, Восток, Юг… Это важно для лоббистов. Западных прежде всего, потому что они верят в укрепление зависимости России именно от Запада и имеют к этому основания. Но о чем-то могут мечтать и другие лоббисты – восточные, южные.