Страстная женщина

Когда Кавендиш потянулся к лицу Бесс, она слегка отпрянула.

— Я же пообещал не брать вас силой. Я хочу только пробудить в вас женщину.

Па минуту задумавшись, девушка решила позволить ему маленькие вольности. Ей давно хотелось избавиться от своего невежества, узнать, что происходит между мужчиной и женщиной, когда они остаются вдвоем. До сих пор Бесс слышала только пикантные сплетни, но не получала сведения из первых рук. Если она избрала Кавендиша своим наставником, то почему бы не позволить ему начать урок?

Он коснулся щеки Бесс, и она слегка улыбнулась.

— Ты бесподобна! — Кавендиш снял с нее сетку и подхватил рассыпавшиеся шелковистые волосы. При виде этого золотисто-рыжего водопада у него захватило дух. Он начал перебирать густые пряди. — Бесс, я впервые вижу такие дивные волосы.

— Что в них хорошего? Может, оттенок?

— Да, они похожи на пламя. Твои волосы согревают мне руки, а тебе придают особую прелесть. Рядом с тобой все блондинки и брюнетки выглядят дурнушками.

— Говорят, рыжие волосы — признак вспыльчивости, и в моем случае это верно, — призналась Бесс.

— Что само по себе восхитительно! — подхватил он. — Какой мужчина устоит перед искушением укротить дикую кошку?

— Продолжайте!

— Хочешь знать правду?

— Всегда! — Бесс посмотрела ему в глаза.

— Твои волосы напоминают о том, что и между ног у тебя рыжие кудри.

— Так вот о чем думают мужчины!

— Тысячу раз в день.

— Развратник!

— Откровенный повеса. — Кавендиш приложил ладони к щекам Бесс и медленно, почти благоговейно прильнул к ее губам.

Охваченная неведомыми ощущениями, девушка закрыла глаза. Мужской запах окутывал ее, прикосновения и вкус губ опьяняли. Приоткрыв губы, она ответила на поцелуй.

— Как долго я мечтала узнать, что такое поцелуй! До чего отрадно убедиться, что целоваться так сладко!

— Неужели ты еще ни разу не целовалась? — изумился Кавендиш.

Ее глаза сияли, губы подрагивали. Он обвел пальцем контуры рта Бесс, и ее пронзила дрожь. Неожиданно она схватила его руку, прикусила подушечку большого пальца и замерла, внезапно опомнившись.

— Напрасно ты это сделала, Бесс.

Она уставилась на него громадными темными глазами.

— Это рассказало о тебе слишком многое. Заметив насмешливый блеск в глазах Кавендиша, она с облегчением вздохнула.

— Я понял, как ты взволнована, убедился в том, что ты — страстная женщина. Несмотря на молодость, ты чувственна, а это будет всегда притягивать к тебе мужчин. — Он заключил ее в объятия. На этот раз поцелуй длился бесконечно. Губы Кавендиша стали настойчивыми, рот Бесс слегка приоткрылся. Она прижималась к нему, с жаром отвечая на поцелуй. Вспыхнувшее пламя угрожало заглушить голос разума. Еще немного, и они слились бы воедино.

Коснувшись груди Бесс, Кавендиш понял, что если сейчас же не возьмет себя в руки, то вскоре опрокинет ее навзничь. Неожиданный укол совести вызвал у него острое раздражение. Быстро поднявшись, он направился к лошади. Да что это сегодня с ним стряслось? Желание овладеть Элизабет Хардвик охватило Кавендиша с первой же минуты знакомства. Он потащился в Челси только ради того, чтобы переспать с ней!

И вот наконец они оказались вдвоем в лесу. Так за чем же дело стало? Проявив нежную настойчивость, можно заставить ее раздеться и лечь в траву. Девственница Бесс и не подозревает о том, что желание подавляет разум и подталкивает к опасному шагу. Но потом девушка поймет, что Кавендиш обманул ее, а ему мало одной-единственной встречи. Бесс должна стать его любовницей на долгое время. Следовательно, сейчас необходимо взять себя в руки.

Расстегнув седельные сумки, Уильям вынул из них припасы и бурдюк с вином. В полотняном свертке оказались жареный каплун, острый сыр и спелые яблоки. Увидев все это, Бесс просияла. Кавендиш наконец овладел собой. В этот момент он желал быть только рядом с этой девушкой, наслаждаться каждой минутой, проведенной вместе с ней. Нежные слова и томные ласки вряд ли заведут их туда, откуда нет обратного пути.

Уильям с удовольствием наблюдал за тем, как Бесс с аппетитом обглодала ножку каплуна, а когда терпкий сок яблока потек по ее подбородку, подобрала пальцем и слизнула его.

— Сейчас я научу тебя пить из бурдюка. — Кавендиш объяснил, как надо сжимать бурдюк и направлять в рот струйку темно-красного вина. Урок то и дело прерывали взрывы смеха, и Уильям вдруг осознал, как чудесно быть рядом с женщиной, которая любит и умеет смеяться.

Допив вино, он растянулся на плаще, привлек Бесс к себе и всмотрелся в ее прекрасное лицо. Следующий час они потратили на поцелуи, нежный шепот, прикосновения и смех. Уильям с трудом обуздывал желание, однако наградой ему стала сияющая улыбка Бесс. Девушка радовалась тихим, безопасным ласкам.

Вдалеке послышались звуки охотничьих рогов. Выпрямившись, Бесс поискала глазами сетку. Уильям первым нашел сетку и помог упрятать под нее спутанные волосы.

— Милая, мне скоро придется уехать в Дувр, в монастырь святого Радегунда. Чтобы осмотреть земли и кладовые монастыря, понадобится немало времени.

— Когда ты уезжаешь?

— Завтра. Будешь скучать обо мне?

— Возможно, — с притворным равнодушием откликнулась Бесс.

— Скажи правду! Ты будешь чахнуть от тоски? Изобразив скорбь, девушка прижала ладони к груди.

— Уильям, ты увезешь с собой мое сердце. Поднявшись, он поцеловал ее в висок.

— Дорогая, когда вернусь, я задам тебе один важный вопрос. Он касается наших встреч. Я хочу, чтобы мы были вместе.

Рога затрубили опять, звук приближался. Вскочив, Уильям протянул Бесс руки и помог ей встать.

— Нас не должны видеть вдвоем. Челси вон там. А я присоединюсь к охотникам на пару часов. — Он подсадил Бесс в седло, поцеловав на прощание. — Помни, что я без ума от тебя.

Возвращаясь в Челси, девушка пыталась разобраться в своих мыслях и чувствах. Неужели Повеса Кавендиш потерял голову от любви к ней? Ведь он сам признался, что без ума от нее. Может, после возвращения из Дувра Кавендиш сделает предложение? Происходящее казалось слишком сказочным, нереальным, но Бесс твердо верила в то, что судьба приготовила ей чудесный подарок.

Рыжеволосая дочь короля — Елизавета Тюдор коротала время, бродя по дворцу Хэмптон-Корт и заглядывая в каждую нишу, спальню, гардеробную, галерею и дверь. Самым живописным уголком дворца была Королевская лестница, стены и потолки которой покрывала роспись работы итальянских мастеров. Но леди Елизавета думала не о росписи, а о том, что эта лестница ведет в королевские покои.

Изучение плана загородной резиденции монарха значилось первым пунктом в списке предстоящих дел, составленном Елизаветой Тюдор. Зная расположение комнат, она чувствовала себя увереннее и надеялась избежать неприятных сцен и людей, которые вызывали у нее отвращение. Хэмптон-Корт хранил немало радостных воспоминаний, связанных с матерью, и вместе с тем навевал грусть.

Добравшись до Длинной галереи, Елизавета остановилась. Ее охватила невыносимая горечь при мысли о милой мачехе Екатерине Хауард. Елизавете представилось, как Екатерина мчится по этой галерее и зовет короля: так было, когда ее обвинили в прелюбодеянии. Господи, неужели Екатерину обезглавили всего год назад? Елизавете казалось, что она носит траур уже много лет. А потом, вспомнив о своей матери Анне Болейн, принцесса поняла, что чувство скорби не покидало ее никогда.

Отогнав горестные воспоминания, Елизавета Тюдор попыталась развеяться. Юная, жизнерадостная Екатерина была неизменно добра к ней, стараясь по мере сил заменить родную мать и заботясь о девочке, как никто другой. Екатерина Хауард была кузиной Анны Болейн, поэтому охотно отвечала на многочисленные вопросы девочки о матери и ее роковом браке с королем Генрихом. Любопытство обуревало Елизавету долгие годы, но прежде за одно упоминание о матери ее награждали пощечинами.

Она припомнила еще одну свою мачеху — Джейн Сеймур. Та любила прогуливаться по Часовому двору здесь, в Хэмптоне, и умерла, производя на свет принца Эдуарда. Тогда Елизавете было всего четыре года, но ей запомнилась жестокость мачехи, которая без объяснений отослала ее в Хэтфилд, за восемнадцать миль от отца, короля Генриха.