Страстная женщина

Увидев темную тень на пороге, Бесс настороженно уставилась на гостя. Тот вошел и притворил за собой дверь.

— Шрусбери! — ахнула Бесс.

— Бесс, почему ты не сообщила мне об аресте? — сердито осведомился он.

— Ты пришел… — не веря своим гладам, пробормотала она.

— Разумеется! Я появился бы гораздо раньше, если бы ты послала за мной.

— Шрусбери… — растерянно повторила Бесс.

Мгновение он стоял неподвижно, а затем заключил ее в объятия. Он казался Бесс рыцарем в сияющих доспехах и спасителем. Самый сильный, самый влиятельный человек, какого она знала, явился, чтобы вызволить ее отсюда! Бесс застыла, прижавшись к могучей груди Шрусбери и подставив губы для поцелуя.

Она наслаждалась мощью мужских рук, обнимающих ее. Он властно приник к губам Бесс, мгновенно заставив ее воспламениться. Никогда в жизни она не чувствовала себя такой слабой, беспомощной и женственной. Испытав немыслимое облегчение и жаркую страсть, она хотела отдать ему тело и душу.

Впервые Шрусбери по-настоящему почувствовал себя мужчиной. Близость Бесс наполнила его силой и страстью, придала ощущение всемогущества. Он радовался тому, что мог исполнить ее желания. Она не только окажется на свободе, но и будет всю жизнь благодарна ему.

Бесс послушно отзывалась на близость мужского тела. Ей хотелось не думать, только чувствовать, а рядом со Шрусбери это было так легко! Она смотрела в блестящие голубые глаза так, словно видела их впервые. Он неудержимо притягивал ее, и Бесс с нетерпением ждала продолжения. Опустив веки, она приоткрыла губы и отдалась во власть Шрусбери.

Уверенные пальцы Толбота расстегнули пуговицы ее платья, спустили тяжелые расшитые рукава с плеч, высвободили из них руки. Она обвила его шею и приподнялась на цыпочки. Темно-зеленое платье сбилось вокруг ее талии, открыв пышную блузку цвета морской пены.

— Это главный признак женственности — носить соблазнительное белье даже, там, где его никто не увидит.

Нижние юбки не были препятствием для Толбота. он справился с тесемками за считанные секунды.

— В этой проклятой тюрьме твоя кожа побледнела и стала похожа на бесценный мрамор. — Он с трудом сглотнул. — Какая бесподобная грудь. Ничего прекраснее я еще не видел. Клянусь, я запомню ее навсегда!

Бесс обвела губы кончиком языка.

— Помнишь, как ты дразнил меня «госпожа Бюст»?

— Я помню каждое слово, которым мы обменялись, помню все свои мысли о тебе, Плутовка.

Бесс потянулась к застежкам его камзола.

— Скорее! — взмолилась она.

Толбот давно изнывал от желания. Сбросив камзол, он оторвал пуговицы от льняной сорочки, чтобы скорее снять ее и прижаться к Бесс.

Увидев его мускулистую грудь, поросшую густыми иссиня черными волосами, Бесс прильнула к ней губами, начала ласкать языком и покусывать. Она быстро теряла власть над собой. Страсть нарастала, страх постепенно отступал, а потом и совсем исчез, вытесненный более мощным чувством.

Толбот снял с нее платье и пышные нижние юбки, и они упали к ногам Бесс. Переступив через ворох одежды, она нетерпеливо отбросила ее ногой. На ней остались только кружевные чулки; холмик, увенчанный рыжими кудрями, напоминал пылающий костер.

— Плутовка… — Ему хотелось прикоснуться к огненным завиткам, попробовать их на вкус, раздвинуть спрятанные под ними складки. Толбот властно коснулся рукой холмика, и ему показалось, будто он обжегся.

Между тем пальцы Бесс теребили одежду, остававшуюся на нем. Он начал помогать ей, и тут же у их ног вырос еще один ворох белья.

Приподняв Бесс, Толбот вошел в нее и застонал от немыслимого наслаждения. Бесс льнула к нему так, будто от этого зависела ее жизнь.

Оба так спешили утолить свою жажду, что им и в голову не пришло лечь в постель. Шрусбери прижал Бесс спиной к каменной стене и погрузился в глубину ее лона.

Она вскрикнула от сладостной боли и обвила его ногами, стремясь продлить удовольствие. Ее губы приоткрылись, оба шептали бессвязные, невнятные слова, прижимаясь друг к другу разгоряченными телами.

Толбот овладевал ею стремительно и мощно. Он был уже готов излиться, но сдерживался., Толбот помедлил еще несколько минут и был вознагражден протяжным стоном экстаза, сорвавшимся с губ Бесс.

Выкрикнув его имя, она обмякла и упала бы на пол, если бы Шрусбери не поддержал ее.

Он подхватил Бесс и понес в постель, зная, что она не в силах сделать ни шага. Улажив Бесс, Толбот пригладил разметавшиеся огненные волосы и прижался губами к ее лбу.

— Прекрасная моя Плутовка, мы с тобой так похожи! Мы отдаем и берем одновременно.

— Наш союз заключен на небесах или в аду, но мне все равно где. — Шрусбери напомнил ей крепкое вино, от которого она мгновенно опьянела, хотя и не избавилась от жажды. Бесс завораживало его подтянутое, сильное тело, дурманил мужской запах и привкус губ. Шрусбери был мужчиной во всех смыслах этого слова — требовательный, властный, могучий, и ее неудержимо влекло к нему.

Начав обмениваться поцелуями, они никак не могли остановиться. Совсем недавно Бесс боялась сойти с ума, но безумие, охватившее молодую женщину сейчас, побуждало ее отдать Толботу все, в том числе и рассудок. Как когда-то давно, в черно-золотой спальне, Бесс жаждала его ласк, мечтала, чтобы длинное, твердое копье заполнило пустоту внутри ее. Она приподнимала бедра, извивалась, терлась о копье Шрусбери, касающееся складок вокруг входа в ее пещеру, сгибала колени, обхватывала ими его бедра, а затем раздвигала их в бесстыдной мольбе.

Он старался усмирить нетерпение, замедлить движения, растянуть удовольствие, но не мог. Тело не подчинялось ему. Толбот понимал, что ему придется овладеть Бесс сотню раз, прежде чем он сумеет сделать удовольствие томным и чувственным. А пока он не мог ждать ни минуты. Бесс приподнялась на постели, и ее крик слился с хриплым возгласом Шрусбери. Они бросились друг к другу с неистовым пылом, их языки и ладони соединялись, сталкивались и отдалялись. И все-таки это слияние не утолило жажду Толбота.

Неохотно покинув лоно Бесс, Шрусбери передвинулся ниже, и его лицо оказалось на уровне ее живота. Он целовал и ласкал ее, терся щеками о шелковистую кожу, пробовал ее на вкус, вдыхал сладкий аромат, стремился познать Бесс до мельчайших подробностей.

Бесс медленно открыла глаза. Ее грудь вздымалась. Голова Шрусбери лежала на животе у Бесс, и он упивался нежностью ее кожи.

Внезапно Бесс поняла, что они совершили прелюбодеяние! Она еще никогда не позволяла даже сердцу управлять рассудком, а теперь уступила велению тела. Ее охватило чувство вины. Как ни странно, угрызения совести не имели никакого отношения к теперешнему мужу Бесс. Скорее она корила себя за то, что изменила Кавендишу с любовником. Бесс протянула руку и коснулась иссиня-черных волос Шрусбери.

— Довольно!

— Позволь мне снова любить тебя, Бесс, — попросил он голосом, хриплым от желания.

— Любовь тут ни при чем: нами овладела похоть. Это было прекрасно, — добавила она, — и все-таки между нами нет ничего, кроме похоти.

Шрусбери знал, что не только похоть толкнула его в объятия этой восхитительной женщины, но почел за лучшее промолчать.

Бесс села и отбросила за спину спутанные волосы.

— Шру, я изменила мужу, а ты — жене. Теперь уж ничего не поделаешь, но больше такое никогда не повторится.

«Никогда? Это невозможно!» Чувственные губы Шрусбери изогнулись. Бесс не лишит себя такого наслаждения. Он нехотя потянулся за одеждой, наконец вспомнив о цели своего приезда.

— Завтра я появлюсь опять и поведу тебя на допрос. Вскоре после этого тебя освободят. — Заметив, что Бесс расправляет нижнюю юбку, Толбот попросил:

— Не одевайся! Побудь раздетой, пока я не уйду.

Бесс колебалась одно мгновение. Он подарил ей такое наслаждение, зачем же отказывать ему в ничтожной просьбе?

Когда Шрусбери ушел, Бесс вдруг поняла, что он не просто доставил ей удовольствие, а избавил от паники, вернул надежду и уверенность. Ощутив прилив сил, она задумалась о том, сколько еще ей придется пробыть в Тауэре. Наконец Бесс усмехнулась. Если она выдержала семь месяцев заключения, то вытерпит и еще.