Машина пророчеств

Разбитое стекло, обломки гончарных изделий, палки обрывки лозы начали перемещаться вокруг комнаты в припадках вздрагиваний, словно ведомые порывами ветра, но затем, с постоянно увеличивающейся скоростью, все обломки поднялись в воздух и начали вращаться вокруг комнаты. Даже костлявые твари оказались втянуты в этот стремительный водоворот, их руки и ноги дёргались, пока они беспомощно вращались вокруг комнаты среди облаков разбитого стекла и гончарных изделий, а также других предметов, вовлеченных в водоворот.

Смертоносная сила крика не ослабевала, захватывая всех тварей вместе с массой обломков различных вещей и кружа их по комнате.

Фигуры в плащах закрыли уши, крича от ужаса и боли. С ними не происходило ничего хорошего. Когда спустившийся с привязи крик Джит заполнил комнату, они начали погрязать в растущем смерче звука и разрушения, бушующих в комнате.

Кровь текла из ушей замурованных в стены людей, и их сильно трясло.

Костлявые твари начали распадаться на части, рассыпаться, словно состояли из песка, пыли и грязи. Их руки и ноги разваливались, растворялись в водовороте, смешиваясь с другим мусором, кружившим по комнате. Они вопили и ревели даже сейчас. Их крики страха соединялись в одним сплошным и бесконечным криком, издаваемым Хэдж Мэйд.

Ярко светящиеся фигуры в плащах начали удлиняться и разрываться на отдельные части в потоках сверкающего тумана, вынужденные беспомощно вращаться силой крика Хэдж Мэйд.

Сверкнула и замерцала молния и тоже была захвачена воздушным потоком и завертелась вокруг комнаты. Сам воздух ревел и гремел.

В центре всего этого стояла Хэдж Мэйд, запрокинув голову, широко раскрыв челюсти и крича, пока её жизнь уходила.

Тот яд, кем она была, чем она была, вся её развращённость и порочность, вся её злоба, её преданность смерти и презрение к жизни — всё это вырывалось в душераздирающем крике, который являлся смертью для всего, чему она поклонялась.

Крик был самой смертью.

Теперь, когда истина мёртвой души, таящаяся в женщине, освободилась, она потребовала жизнь своего хозяина.

Она увидела истину своей мёртвой сущности. Её жизнь была несовместима со смертью, что она несла.

Смерть не выказала ей никакой признательности. И не проявила милосердия.

Её лицо начало таять, когда собственное зло, её смертельная суть, высвободилась. Её вены разрывались, мышцы отделялись от костей, её кожа треснула и раскрылась, обнажая кости. И это лишь добавило мощности её смертоносному воплю.

Этот крик, его сила и яд коснулись и Ричарда. Боль от этого была сильнее, чем он мог выдержать. Каждый клочок его тела кричал в агонии. Каждое нервное окончание дрожало, испытывая настоящую пытку тем звуком, что издавала Хэдж Мэйд.

Он тоже касался освобождённой смерти.

Когда Ричард начал терять сознание, он понял, что затычки, сделанные им для себя и Кэлен, недостаточно хорошо противостояли злу, которое он спустил с привязи.

Он потерпел неудачу. Он потерпел неудачу с Кэлен.

Он почувствовал слезу горя за Кэлен, за свою любовь к ней, бегущей по его лицу, пока кричащий, ревущий, мерцающий мир медленно становился тёмным и тихим.

Глава 86

— Если он жив, — сказала Кара, — я сама убью его.

Никки улыбнулась, но мысль о мёртвом Ричарде пронзила её вспышкой паники. Это была слишком ужасная мысль, чтобы даже думать об этом.

Она приложила руку к его груди, пока мрачные солдаты осторожно уложили его бессознательное тело рядом с Кэлен внутрь фургона.

Кровь просачивалась через одеяла Ричарда и Кэлен, в которые они оба были завёрнуты. Но Никки могла чувствовать биение его сердца, чувствовать дыхание его лёгких. Кэлен, к счастью, тоже была жива. Сейчас оба они живы, и это самое главное.

— Он будет жить, — сказала Никки. — Они оба будут, у меня есть основания говорить об этом.

Из того, что произошло в той комнате, где обнаружили Ричарда и Кэлен, было удивительно, что они оба остались в живых, особенно потому, где они были найдены. Тот факт, что они были заключены в тюрьму в стене ветками и колючими лозами, тревожил.

— Что это? — спросил Зедд, нахмурившись.

Никки оторвалась от своих мыслей и взяла у него небольшой предмет. Он походил на скрученный клочок ткани.

— Я не знаю. Где ты это нашёл?

— В его ухе, — удивлённо ответил Зедд. Он взмахнул пальцем в указательном жесте. — Смотри, такой же шарик есть и в другом его ухе. — Он вытащил предмет из уха внука и показал ей.

Никки наклонилась в сторону фургона и проверила Кэлен. В её ушах тоже были эти свертки ткани. Никки вытянула небольшой шарик из каждого из ушей Кэлен и внимательно посмотрела на них.

Она улыбнулась, сжав их в кулаке.

— Не удивительно, что они живы.

— О чём ты говоришь? — спросил Зедд.

Что тебе известно о Лесных Девах?

Зедд пожал плечами.

— Возможно, я слышал о них, когда был ещё мальчиком, но не много. Я также слышал, как Ричард спрашивал о них настоятеля, но сам в действительности ничего о них не знаю. Зачем ему это было нужно?

Кара выглядела так, словно хотела убить кого-нибудь, причём не важно, кого именно.

— Я тоже хотела бы это знать.

Никки указала вниз по склону на плотное болото, где находилось сооружение, о котором им рассказал Генрик. Они бы никогда не обнаружили его вовремя, чтобы спасти Ричарда и Кэлен, если бы не помощь мальчика. Он привёл в место заключения Ричарда и Кэлен.

Зедд использовал огонь волшебника, чтобы уничтожить это место вместе со всем его содержимым, включая неопоздноваемые, кровавые останки Хедж Мэйд. Не осталось ничего, кроме сломанных веток.

— Говорят, что звук, издаваемый Хэдж Мэд, если она позволяет раскрыться своему рту, — это голос самого Владетеля Подземного Мира и что он заберёт с собой в царство мёртвых того, кто породил звук, и каждого, кто его слышит. Крик Хэдж Мэйд — это смерть, даже для неё самой, так что в юном возрасте им зашивают губы матери прежде, чем они успевают полностью разработать голос.

— А отцы вот так просто позволяют матерям зашивать рты их детям? — спросила Кара.

Никки бросила на ней скорый взгляд.

— Хэдж Мэйд, как некоторые пауки, подчиняют, а затем высасывают кровь из самцов после спаривания.

— Замечательно, — сказала Кара себе под нос.

— Откуда ты всё это знаешь? — спросил Зедд.

Никки выгнула бровь.

— Я была Сестрой Тьмы, помнишь? Сестры Тьмы служат Владетелю Подземного Мира. Мы знаем многое о мире смерти и тех, кто посвятил себя ему.

Зедд почесал подбородок и сменил тему.

— Так ты думаешь, что Ричард и Кэлен живы, потому что они вставили себе в уши эти комки ткани?

Никки ниже наклонилась к фургону и коснулась двумя пальцами головы Кэлен.

— Здесь, смотри сам.

Зедд положил свои два пальца на лоб Кэлен.

"Что ты чувствуешь?" — спросила Никки, когда она смотрела ему в глаза.

Зедд нахмурился. "Я не знаю. Какая-то… темнота. Вдруг он поднял на нее глаза. "Это то же самое я чувствовал, когда я последний раз исцелял ее."

Никки кивнула. Она была рада, что волшебник распознал это. Теперь то, что они должны сделать, будет легче осуществить.

— Это прикосновение смерти, которую несёт Лесная Дева.

Кара выглядела более, чем встревоженной.

— Ты имеешь в виду, что в них есть смерть, что они умрут?

— Нет, потому что я знаю, что делать, — сказала Никки. — Их коснулось оккультное колдовство Хэдж Мэйд, но,

что более важно, её крик, прикосновение самой смерти.

— Но ты можешь вылечить их, — сказала Кара.

Это не было вопросом, но Никки ответила так, как если бы реплика Кары таковым являлась.

— Я вполне уверена, что могу, поскольку сейчас Хэдж Мэйд мертва и не имеет связи с ними. — Она глубоко вздохнула. — Ричард, должно быть, разрезал кожаные полосы, зашивающий ей рот. К счастью, он оказался достаточно сообразительным, чтобы сперва закрыть свои уши и уши Кэлен. Они всё равно слышали звук, но несколько приглушенно.