Сокол и цветок

Жервез недоверчиво уставился на женщин. Де Берг приучил его мыслить здраво и рационально. Неужели эти двое всерьез считают, что могут каким-то таинственным образом извлечь де Берга из шляпы, словно фокусник – кролика?

Глаза Джезмин были закрыты, губы безмолвно шевелились, словно девушка находилась в трансе. Взгляд Жервеза обратился к старухе, и юноша увидел совершенно другую картину. Эстелла не отрываясь смотрела в хрустальный шар с таким напряжением, что на лбу выступили крупные капли пота. Она начала произносить загадочные заклинания.

– Вижу! Вижу замок, – воскликнула наконец колдунья.– Судя по цвету камня, он, должно быть, недалеко от Норфолка.– Эстелла задумчиво сдвинула брови, пытаясь получше вглядеться.– Замок в воздухе. Не понимаю! Он медленно снимается с основания и взмывает вверх. Вот! Опять поднимается!

– Замок Райзинг![12] – едва не закричал Жервез.– Хьюберт де Берг владеет замком Райзинг в Норфолке!

– Именно там сейчас Фолкон. Джезмин, ты должна сделать все, чтобы он понял, как важно немедленно покинуть Райзинг и вернуться в Глочестер. А тебе, Жервез, необходимо сейчас же отправиться к нему, и, хотя путь не близок, ты должен верить всеми силами души, что найдешь Фолкона и он вернется вовремя, какой бы невыполнимой ни казалась задача.

Юноша смутно сознавал, что женщины пытаются заставить его смотреть на все их глазами. Они были белыми ведьмами, убежденными в собственных магических силах. Но Жервеза всю жизнь воспитывали в презрении к подобным фокусам, а такие взгляды нелегко изменить за несколько минут. Однако, каким бы ни казалось маловероятным отыскать Фолкона, оруженосец знал – он обязан попытаться. Другого выхода нет.

Этим утром в замке Райзинг дело едва не дошло до драки между дядей и племянником.

– Иисусе всемогущий, Фолкон, дай мне передохнуть! В отличие от тебя, я – простой смертный и не могу бодрствовать всю ночь, а потом еще до рассвета вскакивать на коня и мчаться неизвестно куда! Эти испанские помои, которые мы пили, должно быть, чистый яд – у меня ужасное похмелье!

– Лучше вспомни, сколько ты влил в себя! Не меньше бочки! И зачем досиживать едва не до утра, если знаешь, что нужно уезжать?!

– Можно подумать, у тебя нет слабостей, наглый щенок! Только потому, что тебе не терпится почесать причиндалы о штучку своей недотроги, мы все должны лететь как на пожар.

– Я еду, – категорично объявил Фолкон.– Ты хуже любой старухи. Неудивительно, что Джон выбрал именно тебя нянчить заложников.

Хьюберт, поглядев на Фолкона и дюжину его людей, уже сидевших в седлах, тоже заспешил.

– Фолкон, малыш, давай не будем ссориться. Дай мне несколько минут. Не знаю, в чем причина такой безумной спешки, но ты ведешь себя как медведь с занозой в заднице.

– Прости, Хью, – вздохнул Фолкон, – просто у меня какое-то странное предчувствие. Шею покалывает, волосы стоят дыбом, как шерсть у пса, почуявшего опасность. Всем сердцем ощущаю, что, если не потороплюсь, приеду слишком поздно.– И, покачав головой, добавил:– Мне необходимо вернуться, я должен...

Хью так и подмывало отпустить какую-то шуточку, но Фолкон, метнув на дядю мрачно-предостерегающий взгляд, натянул поводья и пришпорил боевого коня.

Эстелле довольно быстро удалось достать маленькие штаны для верховой езды и подбитый войлоком дублет. Она приказала одному из конюхов оседлать кобылку леди Джезмин и отправилась на поиски кого-нибудь из людей Фолкона. Правда, старуха не имела никаких прав командовать его солдатами, но, конечно, подобная мысль даже не приходила ей в голову.

– Будущая леди де Берг должна немедленно отправиться к отцу, Уильяму Сейлсбери. Нужен человек, на которого она могла бы рассчитывать, надежный рыцарь, чтобы проводить ее до Чепстоу, – объявила она первому, кого встретила. – Можно на тебя положиться?

– Несомненно, мадам. Как только прикажет миледи.– Солдат ухмыльнулся про себя, представив, как взбесится де Берг, узнав, что невеста сбежала к своему папаше, но ничего не сказал – нельзя же в самом деле отказать в помощи будущей жене господина! Если он хоть что-то понимает в женщинах, леди, особенно та, в чьих жилах течет кровь Плантагенетов, в два счета приберет к рукам де Берга и его людей!

Джезмин, с тревожно колотившимся сердцем, натянула кожаные штаны и понадежнее подвязала их черным кушаком. Потом надела сапожки для верховой езды, одновременно отдавая команды Эстелле и прощаясь с Фезером. Нетерпеливое возбуждение охватило девушку. Она связала чудесные волосы кожаным ремешком, скрутила и засунула их под шляпу с широкими полями, которую надвинула пониже на лоб. Нервы Джезмин были так напряжены, что, представляя вытянутые лица тех, кого ей так легко удалось провести, она была готова залиться истерическим смехом. Как быстро слиняет злорадство с лица Изабеллы! Но в действительности девушку подгонял страх. Она знала, как опасно пытаться разрушить черные замыслы монархов, и если побег не удастся, возмездие будет скорым и ужасающим, не только для нее, но и для любимой бабушки. Слезы брызнули из глаз, мешая видеть, а комок в горле грозил задушить. Как она сможет покинуть Эстеллу? Бабушка заметила, что она плачет.

– Джезмин, перестань думать обо мне и вспомни о себе!

– Обещай, что ты тоже ускользнешь отсюда. Я пришлю людей Фолкона помочь тебе. Господи, ты ведь пожертвовала своей жизнью ради меня!

– Именно поэтому ты должна убраться отсюда, пока еще не слишком поздно!

Джезмин прикусила губу, чтобы не всхлипнуть. Трясущимися руками она натянула перчатки, взяла маленький кнут для верховой езды и, открыв дверь, остановилась как вкопанная: за порогом оказались два высоченных мускулистых стражника.

– Дайте пройти, – велела Джезмин.

– Нам приказано никого не выпускать. Вы никуда не пойдете, миледи.

– Чей это приказ? – взвилась девушка.

Но стражники молчали. Джезмин, решив попытать счастья, ринулась вперед, но ее тут же схватили за руки и бесцеремонно втолкнули в комнату.

– Немедленно отпустите мою внучку, негодяи, пока я не послала ваши души прямиком в ад!

– Госпожа Уинвуд, нам велено проводить вас в вашу спальню, где вы должны оставаться.

– Неужели нисколько не боитесь моих темных сил?– зловеще прошипела старуха.– Смотрите, я...

– Боимся, госпожа, но страшимся короля больше, чем самого дьявола, – умоляюще пролепетал один.

– Не проклинайте нас, госпожа Уинвуд, мы люди подневольные.

– Я наложу заклятье не только на вас, но и на детей ваших, если не отведете меня к королю, – пригрозила Эстелла.

Стражники переглянулись, и второй едва заметно кивнул.

– Войди, Джезмин, и запри дверь, пока я не вернусь, – велела бабка.

Минуты тянулись бесконечно. Джезмин хотелось вопить, кататься по полу. Она стянула перчатки, швырнула кнут через всю комнату и начала нервно метаться из угла в угол. Шло время, минуты превратились в часы. Беготня окончательно измотала девушку, страх постепенно вытеснил гнев и раздражение. Джезмин рухнула на постель и впервые по-настоящему представила, что ужасная свадьба и самом деле состоится. Сама мысль была непереносима, и девушка попыталась выбросить ее из головы. Черные тени, протянувшиеся из всех углов еще больше лишали присутствия духа. Что, если Эстелла попыталась пригрозить королю и тот велел ее арестовать? Что, если Жервез не сможет найти де Берга? А если каким-то чудом и сумел, успеет ли де Берг? Вдруг он попросту не захочет спасать ее? Ведь Фолкон ни за что не сможет устоять против такой непобедимой силы, как Честер и король Джон!

Конечно, она может броситься к ногам короля, умолять не отдавать ее Честеру... но знала, какую цену запросит Джон. Сделает своей игрушкой в постели? Такая судьба ужасала девушку еще больше, чем жизнь с Честером.

Единственное, что остается, – просить о пощаде самого Честера. Надежды почти не оставалось, девушку охватывало все большее отчаяние. Только перед рассветом она, окончательно обессиленная, заснула и, проснувшись как от удара, поняла, что уже довольно поздно, хотя небо было по-прежнему темным – шел сильный ливень. Снова ужас до тошноты сжал внутренности. Настал день, когда ее жизнь будет навеки погублена. День, который кончится кошмаром.

12

Rising (англ.) – поднимающийся