Соблазненная

При мысли о возможности заработать у нее пересохло во рту. Облизав губы, она подумала о матери и других дамах, переселившихся на Восток. Они, должно быть, создают неутолимый спрос на новинки моды, особенно такие, которые хорошо служат в жарком климате, — зонтики, шляпы из итальянской соломки, разрисованные веера, нижнее белье из муслина, тюлевые вечерние платья, атласные туфельки.

Украсив себя, женщина примется украшать жилище. Тони все больше овладевал азарт, когда она стала думать о торговле венецианскими зеркалами, хрусталем и другими изящными французскими и итальянскими изделиями. Ей не терпелось сообщить Сэвиджу, что она приняла решение насчет товара.

В карете, по пути в театр, Тони завела разговор на эту тему. Адам, прищурившись, разглядывал ее, оживленно рассуждавшую о корсетах, грациях, лифчиках и прочих предметах дамского туалета, а также о зонтиках и другой мишуре. Идеи юного Лэмба имели свои достоинства, но были явно женскими.

Подавляя опасения, Сэвидж окончательно решил искоренить женственные наклонности юноши и дать возможность утвердиться мужскому началу. После театра они направятся в бордель, и там-то он уж позаботится о том, чтобы совершить его посвящение в мужчину. По своему житейскому опыту Сэвмдж знал, что юнец будет ни то ни се, пока не утвердится в сексуальном отношении. Нужно преодолеть это препятствие — остальное завершит природа.

Адам собирался ехать в оперу, теперь же он передумал и решил отправиться в «Олимпиан», где давали откровенно сексуальный фарс.

По сцене, демонстрируя соблазнительные формы, шумно носились полуголые красотки. Поначалу Адам уголком глаза поглядывал на Тони, но скоро сам увлекся непристойными ситуациями и шутками, и в зале нередко раздавался его раскатистый смех. Вся интрига сводилась к тому, что мужчины, прибегая к всяческим ухищрениям, пытались забраться девицам в панталоны, но все это вытворялось с таким умным озорством, что публика покатывалась со смеху.

Тони тоже смеялась, но была рада тому, что в зале погашен свет, потому что щеки ее покрылись румянцем. Перед началом антракта ведущая актриса, выйдя на середину сцены, исполнила под занавес песенку о капельках росы на лилии. Она была так соблазнительно хороша, что все мужчины, подавшись вперед, не отрывали от нее глаз.

Как только опустили занавес и зажгли газовые рожки, Сэвидж поднялся.

— Очаровательная куколка. Пойдем за сцену.

— Вас нетрудно ублажить. А по-моему, песенка безвкусная.

Пробираясь за сцену, Адам, приподняв черную бровь, спросил:

— Ты разве не знаешь, что означает выражение «роса на лилии»?

— Знаю, конечно… — неуверенно начала Тони. Очевидно, в нем был какой-то скрытый смысл. — Кажется, мне нужен перевод, — призналась она.

— Это означает, что ей очень хочется, она уже влажная, ждет тебя… словом, роса на лилии.

Сэвидж видел, что Тони так полностью и не понял. Ему начинало казаться, что парню суждено стать монахом.

За сценой толпились артисты, костюмеры, рабочие сцены и явившиеся назначать свидания зрители. Сэвидж зашагал прямо к понравившейся ему актрисе, вступив в круг ее почитателей. Он представился, и бойкая кокетка, протянув руку для поцелуя, назвалась Анджелой Браун.

— Я хотел бы представить вам своего юного друга лорда Антони Лэмба.

Она широко раскрыла глаза, потом расплылась в не менее широкой улыбке. Стоявший рядом с ней молодой человек воскликнул:

— Убей меня, это же мой кузен Тони. Я — Бернард Лэмб. Мир тесен, не правда ли?

Антония чуть не лишилась чувств. Она изумленно смотрела на Бернарда Лэмба, надеясь, что охвативший ее ужас не отразился на лице. Она почти физически ощущала страх. Перед ней стоял тот самый алчный кузен, который жаждал завладеть титулом брата, Лэмб-холлом и всеми их жизненными благами. Почему несчастья следуют за ней по пятам? Бернард Лэмб ничего не должен от нее узнать. Холодно пробормотав: «Будем знакомы», она отвернулась, завязав разговор с хористкой.

Девица слышала, что заговоривший с ней юный денди — обладатель титула. Не пропуская ни одного его слова, она ухитрялась в то же время касаться руки и тереться о бедро этого стройного юноши. Она без умолку трещала, но из всего услышанного Тони только уловила, что ее зовут Долли. Единственным ее желанием было скрыться с глаз Бернарда Лэмба.

Адам Сэвидж рассердился. Пожав руку молодому Бернарду Лэмбу, он сказал, что рад познакомиться с родственником Тони. Он старался изо всех сил.

— Кажется, Тони собирался пригласить юную леди поужинать, но вижу, что вы уже выиграли приз. Бернард расхохотался:

— Мы с Анджелой старые друзья. Будем рады как-нибудь посидеть в вашем обществе.

Отметив изысканные манеры юноши, Сэвидж чертовски хотел, чтобы его паршивый подопечный проявил себя каким угодно образом, пусть даже не изысканным.

— Когда достроят мой дом в Грэйвсенде, будет новоселье. Я пришлю вам приглашение. Прошу пожаловать, — сказал Сэвидж, с вожделением поглядывая на бесстыжие груди и соблазнительный ротик Анджелы.

— Если не возражаете, я тоже, — дерзко подмигнув, заявила она. — Должна бежать, поднимают занавес. — Оглянувшись через плечо на обоих мужчин, нахально добавила: — И все прочее.

Когда все направились на свои места, Адам, схватив Тони за плечо, повернул к себе.

— Ты, несносный сноб. — От взгляда и голоса Сэвиджа веяло холодом. — Задираешь перед ними нос только потому, что у него нет титула, а она простая артистка.

Тони в упор посмотрела на него:

— Если вы не видите, что он жаждет завладеть моим титулом и всем остальным, что у меня есть, тогда вы ничего не видите.

— Чепуха! Ничего такого я не заметил!

— Не видели ничего, кроме титек! — грубо отрезала Тони.

Сэвидж ухмыльнулся:

— Лично я — любитель ножек.

Всего несколько дней назад Тони не знала бы, что он имеет в виду. Теперь знает. Пресвятая Богородица, мужчины поделили женщину на части и выбирают ту часть, которую считают наиболее услаждающей их вкус!

Что, если женщины примутся за это? Она разглядывала его, вспоминая, как он выглядел прикрытый лишь полотенцем. Черт побери, она будет в затруднении, если бы пришлось выбирать между его могучими плечами, черной лохматой грудью, сильными загорелыми рунами и чувственным ртом со шрамом. У нее был богатый выбор, а ведь она еще не видела всего!

— Что уставился? — спросил Сэвидж.

— Божий дар для женщин, — насмешливо ответила Тони, опустив глаза, чтобы скрыть физическое влечение к нему.

Представление определенно разожгло у Сэвиджа аппетит на женщин. Он размышлял, куда повести Тони впервые отведать лакомый кусочек, и решил, что они пойдут туда, где будет царить легкая атмосфера. Нет смысла пугать его домом, рассчитанным на изощренные вкусы, — а то еще, не дай Бог, воспримет слишком серьезно.

Напротив Сомерсет-хауза на Темзе располагался плавучий публичный дом «Фолли». На верхней палубе играл оркестр, а водяные нимфы ужинали с господами, которых здесь называли тритонами.

— Куда мы идем? — спросила Тони, когда они направились в сторону реки.

— Видишь залитую светом баржу?

Подойдя поближе, Тони расслышала музыку и смех.

— Будем кататься по реке? — спросила Тони, начиная проявлять интерес.

— Нет, это плавучий бордель. На нижней палубе мы поужинаем с восхитительными наядами, а потом, когда тебе надоест сей мир, на верхней палубе имеются удобные каютки, где ты можешь лечь с девочкой в постель.

Тони споткнулась о сходни.

— Я знал, что тебя будет не удержать, — поддразнил Сэвидж. — Погуляй здесь, а я пойду заплачу.

Сэвидж переговорил с хозяйкой, сообщив ей, что для парня это первый опыт.

— Он в этих делах немножко стеснителен, но мне совершенно необходимо, чтобы он утратил свою невинность.

— О, милорд, у меня есть миленькая нимфочка! Она так старается, что все будет как надо. Она умеет все — спереди, сзади, по-французски! Ему останется только лежать и дышать.

Сэвидж достал бумажник.