Соблазненная

— Когда я последний раз был здесь, — начала Тони, — она была еще недостроена. Думаю, это одно из помещений, которое проектировал Адаме, — с благоговением добавила она.

Библиотека была отделана толстыми роскошными панелями красного дерева. Две стены от пола до потолка занимали встроенные книжные шкафы, а третью украшал камин, расписанный великолепной резьбой по черному дереву, с массивной медной решеткой и подставками для дров. Оставшуюся стену занимали высокие, от пола до потолка, пропускающие много света окна. Кресла обиты темно-зеленой кордовской кожей. Двухметровый письменный стол с крышкой, отделанной инкрустированной кожей, и резными ножками в виде когтистых лап. Пол застелен светло-зеленым десятиметровым индийским ковром. Пол под ковром — из зеленого малахита. Из него же и каминная доска.

Тони подошла поближе, чтобы разглядеть, что вырезано на полированном черном дереве. Вопреки ее ожиданиям, не фрукты или цветы, а леопарды, кобры и мангусты;.слоны, обезьяны и игуаны. Не удержавшись, провела пальцами по обитавшим на панели экзотическим существам: хищникам и их добыче. Рука задержалась на животном, которого она не знала.

— Это бандикут, — подсказал звучный голос.

— Ваши люди зовут вас Леопардом, потому что вы обладаете способностью неслышно подкрадываться.

— Это обостряет реакцию, чтобы никогда не быть застигнутым врасплох, — был прямолинейный ответ. — Что скажешь?

— Действительно потрясающая комната, — ответила Тони, разглядывая медные бра и картины со сценами охоты. Приглядевшись повнимательнее, она заметила, что, кроме сцен охоты на зайца и лису, есть и сцена охоты на шакалов. — Это подлинные картины, а не репродукции, — заметила она.

— Больше всего мне нравится вот эта, — сказал Сэвидж, указывая на прекрасное полотно. — Это картина Джорджа Стаббса. Она называется «Кобылицы с жеребятами». Если встретишь в Лондоне другие его картины, обязательно достань их для меня. Книг у меня пока немного, только те, что я привез из Индии и Цейлона, но в Лондоне столько издателей и книжных лавок, что, боюсь, не хватит полок разместить все, что я хочу.

— Должно быть, очень приятно располагать средствами, позволяющими приобретать все, что нравится.

— Да, — туманно ответил он. Потом добавил: — Если тебя интересует, могу научить делать деньги.

— Интересует, — с горячностью воскликнула Тони. — Очень!

Губ Сэвиджа коснулась циничная улыбка.

— Сначала ты должен пошалить вволю, показать себя. Потом, когда ты перебесишься, мы объездим тебя и сделаем мужчиной что надо.

Тони хотелось дать ему пощечину. У него даже не было звания, а он был так по-свински высокомерен. Презрительно оглядев его с ног до головы, она процедила сквозь зубы:

— А все-таки вы порядочный негодяй, Сэвидж.

— Мне это уже говорили, — вкрадчиво ответил Адам. Сэвидж оставлял своего арабского скакуна в Эденвуде, потому что другой находился в Лондоне. Поскольку у Тони в Лондоне не было коня, она, пока Сэвидж запрягал лошадей в карету, оседлала Нептуна.

— Привяжи его к карете, я хочу, чтобы ты ехал со мной, — распорядился Сэвидж.

— Зачем? — насторожилась Тони. Сэвидж ответил вопросом на вопрос:

— Ты когда-нибудь правил парой коней в упряжке?

— Нет, — еле слышно ответила Тони.

— Тогда начнем первый урок.

Тони пожала плечами. Антони все равно пришлось бы научиться править лошадьми, а она считала, что ей по силам все, что положено делать брату. На протяжении получаса она наблюдала за Сэвиджем. Передавая ей вожжи, он ничего не сказал, решив посмотреть, справится ли юный Лэмб сам.

С каждой минутой она правила все увереннее. Скоро они довольно ходко шли по большаку. Увидев впереди поворот, она натянула вожжи, придерживая коней. Чистокровные гнедые не сбавляли ходу, и она лихорадочно думала, хватит ли у нее сил удержать их.

Сэвидж небрежно подал ей пару кожаных рукавиц:

— Надень-ка.

Быстро надев рукавицы, Тони вцепилась в вожжи и, упершись сапогами, всем телом откинулась назад. Кони лишь чуть замедлили бег. Карета опасно накренилась.

Руки в рукавицах неприлично вспотели. Кони, поворотив, снова набрали ход. Ее удивило, что он не выхватил у нее вожжи и не обрушил ругательства на ее голову. Она с опаской взглянула на него и, к своему удивлению, обнаружила, что он, откинув голову, подремывает. «Ну и дурак», — подумала она. Она же могла угробить их обоих, завалившись в канаву.

Наконец Тони помаленьку расслабилась и тут же заметила, что гнедыми стало легче править. Ей ужасно захотелось вывести его из себя. Вот бы признаться, кто она на самом деле, и посмотреть, как с его лица слетит выражение невозмутимого самодовольства.

Потом ее мысли приняли другой оборот. Интересно, хватило бы у Адама Сэвиджа пороху учить женщину тем вещам, каким он учил мужчину. Выдающаяся мысль! Что в этом мужчине такого, что убедило ее считать его таким необыкновенным? Он сделан из другого теста. Сам себе закон. Полностью и окончательно покорил ее. Она и в самом деле боялась потерять голову. Господи, помоги найти средство!

Первые два дня пребывания в Лондоне Тони не часто виделась с Сэвиджем. Он был занят делами, а у нее целый день ушел на пополнение мужского гардероба. Она купила трость с набалдашником из янтаря с замысловатыми прожилками и туфли на высоких каблуках с языком и пряжкой. Хотя мужская мода в большинстве случаев становилась необычно броской и вычурной, Тони избегала ее, считая излишне женоподобной. Она купила полдюжины черных шелковых шейных платков и попросила приказчика показать ей несколько замысловатых узлов.

Тони купила новый парик с косицей и запас пудры, а также треуголку. Кроме того, купила сюртук военного покроя с медными пуговицами. Из-за обилия покупок она отправилась на Керзон-стрит в портшезе. Фентон помог ей развернуть и развесить покупки в платяном шкафу Антони.

У Тони комок подступил к горлу, когда она увидела лондонскую одежду брата. Она нежно потрогала атласные бриджи и. парчовые фраки. Каждый раз, когда она надевала его одежду, он становился ей еще ближе. Она попросила Фентона принести ужин в комнату и в конце концов заснула с книгой Филдинга о скандальных похождениях Тома Джонса в руках.

На следующий день Адам Сэвидж попросил Тони отправиться вместе с ним в город. Он собирался заглянуть в пару мебельных магазинов и отобрать мебель для Эденвуда. Первым был торговый дом на Сан-Мартин-лейн, принадлежавший Томасу Чиппендейлу. Было выставлено много предметов в китайском стиле, но вкусы Сэвиджа лежали в другой области, невысокого мнения он был и о перегруженном украшениями стиле рококо. Наряду с образцами в натуре здесь были десятки альбомов с эскизами.

Сэвидж спросил Тони, какие стулья он предпочел бы для столовой в Эденвуде — с продольными или поперечными планками на спинках?

Она, раздумывая, прикусила губу. С поперечными планками были проще, больше соответствовали мужскому вкусу, но в конце концов она сказала правду:

— Я предпочитаю с продольными планками. Это французский, очень элегантный стиль. Смотрите, планки так изящно изогнуты и искусно связаны между собой, что, по-моему, их ни с чем не сравнить.

Сэвидж последовал ее совету. Столовую будет делать Чиппендейл. Адам заказал двадцать четыре стула и двадцатифутовый овальный стол, а также буфеты и полукруглые столики для раздачи в том же стиле. Поскольку сама столовая с закругленными стенами представляла собой единственный в своем роде овал, стол и стулья от Чиппендейла идеально впишутся в интерьер.

Покупки не заняли много времени, потому что Сэвидж был решительный человек, который знал, что, на его взгляд, красиво и что ужасно. Тони обнаружила, что их вкусы во многом совпадают. Его не интересовали искусно исполненные комоды и торшеры в готическом стиле. Он не признавал ничего украшенного замысловатыми гирляндами и урнами. Пройдя мимо всех выставленных кроватей, они с Тони обменялись гримасами при виде лакированного ложа в виде пагоды. Прежде чем покинуть магазин, Сэвидж успел купить зеркала, пристенные столики для зала, пару небольших обитых бархатом диванов и столик для ужина с двумя удобными стульями с мягкими сиденьями.