Недобитый

Лошадь, недовольная тем, что мы сменили удобную дорогу на сущее безобразие, внезапно всхрапнула и резво дернулась, вознамерившись сигануть в сторону обрыва. Я с трудом пресек ее суицидальный порыв, при этом поневоле полуобернувшись. То, что заметил за спиной, мне очень не понравилось.

Волки. Четверка хищников. За время похода к побережью я не раз видел этих серых разбойников, но они всегда держались в отдалении. А сейчас все не так — рядом показались. Выскочили на склон пригорка, испугав лошадку. Можно из лука добить, или моего несерьезного с виду арбалета. Да что там — сильная рука и копье до них может добросить.

Странно — почему я называю их серыми? Шерсть темная — почти черная. Нездорово огромные — немногим матерому медведю уступают, шерсть короткая, лоснящаяся, глаза красные, смотрят без страха и как-то мрачно. Непохожи они на обычных волков. Хотя я не специалист — может как раз все нормально.

Дыма в округе не было, но ощутимо запахло жареным. Ни за что не поверю, что волки просто так приблизились. Хитрые твари наверняка не один час за мной наблюдали, и наверняка поняли, что я сейчас, по сути, корм собачий, а не вооруженный и опасный человек.

«Санитары леса» совершенно правы. При большой удаче я могу подбить одного из арбалета, но на этом все. В седле перезарядить оружие не получится — даже при удобной конструкции взвода потребуется пара сильных рук. Спешиваться самоубийство — налетят прежде чем за рычаг схватишься.

Что остается? Ехать дальше с подчеркнуто безмятежным видом? Дескать, все замечательно и прекрасно, а волки мне не мешают…

Конь принял решение за седока — видимо, как и серые, тоже не воспринимал меня всерьез. Заржал, не обращая внимания на поводья понесся вперед. Я почти сразу бросил попытки повлиять на его курс — все силы уходили на то, чтобы не вылететь из седла. И мне не пришлось оглядываться на волков — я и без того не сомневался, что они в затылок дышат. Лучшая приманка для почти всех хищников — это вид улепетывающей дичи.

— Давай родной! Ходу! — крикнул я.

Коня вряд ли это приободрило, но ничем другим я ему помочь не мог. Сейчас бы, по-хорошему, обернуться, и разрядить арбалет в самого прыткого серого. Стая, потеряв спринт-лидера, ослабнет, увеличив наши шансы. Вот только не взведен он, и поправить это я не смогу. Даже здоровому человеку зарядить на скаку нелегко — неровное бездорожье осложненное россыпями валунов и островками непролазных зарослей местного древовидного можжевельника превращало нашу гонку в рискованный аттракцион. Меня то подбрасывало вверх, то норовило снести в сторону, то в седло вжимало. Мотало так, что впору зубами в гриву вцепляться — ослабевшие руки того и гляди подведут. Отвлекаться на стрельбу никак невозможно. Даже для крепкого парня рискованно, а уж для меня…

Вот и подбадривал лошадку истошными криками — на нее теперь вся надежда.

Видимо плохо подбадривал. А может и впрямь высшие силы решили превратить мою полосу невезения в кольцевую трассу. Хотя и без них могло обойтись — на такой местности конные скачки ни к чему хорошему не приведут.

Я не видел, что произошло. То ли копыто подвернулось о камень, то ли угодило в норку суслика, или просто рыхлая почва поддалась. Да неважно, что… Просто лошадь закричала, мир бешено закрутился, навстречу бросилась земля, а потом стало темно.

Странно, но очнувшись, я в тот же миг осознал всю глубину бесперспективности ситуации, в которой оказался, и, преодолевая головокружение, смог вскочить относительно бодренько. Потом, правда, тело подвело — даже на адреналиновом подъеме слабость свое взяла. Пошатнувшись, удержался от падения с помощью подвернувшейся под руку ветки колючего кустарника. Сжав ее до крови в проткнутых ладонях, успокоил вестибулярный аппарат и только потом смог обернуться на источник неприятных звуков, располагавшийся, судя по всему, неподалеку.

По поводу дистанции я и впрямь не ошибся — действительно неподалеку. Точнее — шагах в десяти. Труп моей несчастной лошадки. Для констатации смерти ветеринар не понадобился — ну не может она жить с неестественно вывернутой шеей. К тому же на совесть обгрызенной.

Процесс грызни продолжался — четверка странных волков, не обращая на меня ни малейшего внимания, набивала желудки кровавым мясом моего несчастного «транспорта». Глядя, с какой скоростью их челюсти расправляются с крепкими жилами, я невольно сглотнул. Против таких «хлеборезок» я и в лучшие дни не выстоял бы, а сейчас…

Арбалет! Где он?!

Ну естественно — так и остался в сумке. Причем разряженный. Подойти и забрать? Ага — так они мне и позволят копаться в барахле. Все мои вещички теперь принадлежат им. Да и я могу стать волчьей собственностью, если им не хватит конины — с такими аппетитами это запросто.

Как бы прочитав мои мысли, один из волков повернул голову, и размашисто работая челюстями покосился оценивающе, будто прикидывая количество мяса и требухи, которое можно из меня получить. Под этим взглядом я почувствовал себя крайне неуютно, инстинктивно шагнул назад, потянулся к рукояти меча. Хищник, проглотив комок мяса, оскалил зубы, утробно зарычал. Остальная тройка будто по команде прекратила пиршество, уставилась на меня.

Вот теперь точно хана. Сейчас порвут. Нечего и думать уйти. Так глупо закончить.

Выхватить меч и продать себя подороже? Как же… продам… Хорошо если хоть одного поцарапать успею. Немощь ходячая! Недоразумение безголовое! Вот надо было взять с собой Тука, а не выдумывать небылицы!

Первый волк напрягся, приседая перед прыжком. Сейчас сиганет и…

Но даже в этой ситуации у меня оставалось два выхода. Первый — погибнуть со стопроцентной гарантией от волчих клыков. Второй — удрать, получив шанс на спасение. Да-да — удрать. Нечего и думать перегнать волков, но это не понадобится. В паре шагов от меня земля обрывается и там, под высоким, обрывом журчат воды раздувшейся речушки. Вряд ли хищники станут меня преследовать: зачем тратить силы и время, если у них полно свежей конины. Я им вообще сейчас не нужен — странно, что вообще агрессию проявляют.

Умереть всегда успею. Надо драпать. Причем срочно. И надеяться, что удача хоть немного смилостивится — обрыв высок, а река неглубокая. Но смерть от удара головой об валун все же лучше, чем от клыков.

Не колеблясь, рванулся назад, одновременно разворачиваясь. Краем глаза увидел, что волки, дернувшись следом, тут же замерли — они не хотели лететь следом.

Страшный миг падения. И еще более страшная картина приближения речного русла. Валун на валуне громоздится — один больше другого. А ямка, которую я облюбовал, такая крошечная.

И неглубокая…

Глава 5 Суровая теория и унылая практика

Было это бесконечно далеко по времени, и еще дальше по расстоянию. А если точнее — уже не знаю, где. За бездной… Земля… родной дом… типичная жизнь обычного человека. Ну разве что чуть-чуть выбивающегося из среднестатистических показателей.

Почему бесконечность? Я не знаю, сколько прошло с той поры, когда нормальная жизнь осталась в прошлом. Около полугода назад, если сложить земное время и местное. Но как знать — не исключено, что здешнее мгновение равно тамошнему веку или наоборот. Все ведь относительно. С расстоянием еще проще: даже умники, сумевшие меня сюда забросить, на такое никогда ни за что не ответят, потому что ответ невозможен.

Новая жизнь началась в тот миг, когда в кабинете с высоким потолком мне сообщили неприятную новость: «Существовать вам, молодой человек, осталось не так много, как вы рассчитывали. А именно — два-три месяца. Потом мучительная смерть».

По сути, почти так и вышло. Я уже не один раз умирал, а уж намучался-то как… Есть такая поговорка: «Ищет на свою задницу приключения». Про меня сказано, но слишком скромно. Складывается такое впечатление, что нижних частей спины у меня не меньше трех и каждая прямо таки переполнена талантами в области поиска неприятностей.