Покоренные страстью

В зале, как обычно, было шумно. Жители пограничной полосы всегда славились своим буйством и распутством. Стоило этой толпе негодяев собраться вместе, как создавалось впечатление уличной драки или насилия. Откуда-то доносились звуки волынки, и Камерон, младший из Дугласов, затянул неприличную песню: «Начало мая — ура, ура! Трахаться на улице пришла пора». Дальше слова становились еще похабнее, и братья подхватили припев.

Выпивоха встал и, потягиваясь, решил, что все уже достаточно напились, чтобы не заметить его похода за объедками. Поставив огромные лапы на стол, он захрустел бараньей костью. Слуга попытался отогнать зверя, ко тот прижал уши и угрожающе зарычал. Не обращая внимания на грязные ругательства в свой адрес, волкодав опрокинул бокал и быстро вылакал его содержимое.

Гэвин, такой же смуглый и темноволосый, как Рэм, но с более мягкими и красивыми чертами лица, задумчиво поглядел на брата.

— Давай повысим ставки, для интереса?

— Почему бы нет? — лениво ответил тот.

— Поставишь Дженну? — дерзко потребовал Гэвин.

Иан и Драммонд Дугласы, оба капитаны, обменялись быстрыми понимающими взглядами. Черный Дуглас не станет ничем делиться, тем более женщиной, согревающей сейчас его постель.

Рэм изумленно поднял бровь.

— Против чего?

— Против моего сокола. — Глаза Гэвина блеснули, он знал, что брату нравится эта хищная птица.

Рэм пожал плечами.

— Почему бы нет?

Гэвин не сомневался в самоуверенности брата, ее хватило бы на семерых, и было мало шансов обыграть его в кости, но все же попробовать стоило. При виде несчастной тройки Рэма вся кровь ударила в голову Гэвину, но затем здравый смысл взял верх, и он воскликнул:

— Ты поддался!

Рэм, сменив позу, потянулся.

— Ничего подобного, ты выиграл честно. Можешь повеселиться с ней. Ну, а я ухожу.

— Я думал, ты собираешься завтра пригнать лошадей с горного пастбища, — удивился Гэвин.

— Я и отправлюсь на рассвете, но до этого есть еще восемь часов. — Он подмигнул младшему Дугласу и подхватил свою кожаную куртку.

Брат посмотрел ему вслед, а затем обратился к Камерону:

— Думаю, он нарочно проиграл мне Дженну. Но почему?

Черные брови Камерона поднялись от внезапной догадки.

— Цыгане! Сегодня ночью цыгане возвращаются в долину Гэллоуэй.

Тина надела зеленую бархатную амазонку[8] и проскользнула из замка в конюшню. Она посмотрела на тонкий серебристый серпик луны и вздрогнула в ожидании захватывающей скачки. В конюшке ей в ноздри сразу ударил едкий запах конского пота, сена и навоза. Однако не успела Огонек сделать и трех шагов, как столкнулась с дюжиной Кеннеди, седлающих лошадей. Девушка и юноши посмотрели друг на друга с неудовольствием, понимая, что ни той, ни другой стороне не удалось скрыть тайну.

— Ага, вы собрались совершить налет! — выдохнула Тина. Предчувствие подсказывало ей это еще раньше, но она думала, что братья дождутся отъезда отца.

— Конечно, нет, бездельница ты эдакая, — ответил Донал. — Сама-то ты куда крадешься?

Тина не стала отвечать.

— Я знаю, что вы задумали совершить налет. Вижу, как замаскировалась — никто из вас не надел одежду цвета клана Кеннеди, и луна сегодня не очень яркая.

Донал взобрался в седло, Дункан и остальные последовали его примеру.

— Тина, — строго сказал ей Донал. — Твое воображение уносит тебя уж слишком далеко. Мы просто едем в Глазго. Возвращайся в замок, пока не попала в какую-нибудь беду.

— Дункан, заставь Донала взять меня с собой! Я буду вас во всем слушаться!

— Ты в жизни еще никого не слушалась, — прервал ее Донал.

— Я тоже Кеннеди! — требовала она. — Я хочу поехать, хочу помочь!

Донал свесился с седла и тихо отчеканил:

— Тина, мы едем в Глазго в бордель. Чем ты можешь помочь? Держать девкам юбки?

Тина вспыхнула от этой грубости, а братья проехали мимо нее, скрывшись в темноте. Но девушку радовало, что они направились в Глазго, лежащий на севере, так как ее путь вел на восток и, следовательно, новая встреча им не грозила.

Табор цыган раскинулся в восьми милях от замка, на берегу реки Эйр. Девушка не боялась ехать одна в темноте, разве что ее красавица-кобыла могла попасть копытом в барсучью нору, и поэтому Тина пустила лошадь по просеке легким галопом.

На холмах белели отары овец и новорожденных ягнят, которых впервые выпустили из овчарни в этот последний день апреля 1512 года. Всадница слышала шум реки, спешащей по камням в разливе, и лай лисицы неподалеку. Ночь была полна магии ожидания: хотелось лететь вперед, чувствуя ветер в волосах и конскую спину под собой. Ночь поглотила девушку, завтрашний день и опасность нежеланного замужества улетели далеко прочь.

Сначала Валентина заметила костры табора, потом повозки, а еще через минуту она спустилась в долину и смешалась с веселой толпой кочевников.

Черный жеребец стоял между деревьями на краю табора. Всадник низко наклонился, помогая молодой цыганке взобраться на круп позади него. Ее красная юбка задралась, обнажая неги: обольстительным движением коленок она сжала железные бедра наездника. Дрожь пробежала по телу Зары, когда она почувствовала прикосновение его тела. Одетый во все черное, в высоких сапогах и куртке из черной кожи, всадник и сам был темен и жесток. Его челюсти упрямо сжались, гордая посадка головы на широких, мощных плечах напомнила Заре, каким безрассудным и опасным может быть Черный Рэм. Спать с мужчиной было профессией Зары, но Рэм был единственным, кто властвовал над ней в постели.

Внезапно Рэм отклонился назад и проследовал взглядом за юной огненно-рыжей наездницей, появившейся в таборе. Она сидела верхом, а не боком — неслыханная вещь для женщины того времени. Спрыгнув с лошади, девушка бросилась в объятия высокого молодого цыгана:

— Хит, ой, Хит, как я по тебе соскучилась!

Рэм продолжал оценивающе наблюдать, как парень поднял и закружил прелестницу.

— Кто она? — низким настойчивым голосом спросил Дуглас, не скрывая своего интереса.

— Не знаю, — солгала Зара. — Может быть, чья-нибудь жена стремится отведать запретный плод. И тебе лучше не засматриваться на женщин Хита, если не хочешь заполучить нож между ребер.

Рэм усмехнулся в душе: Зара явно ревновала, и не зря, ведь незнакомка была просто захватывающе прекрасна. Но цыганка не смеет ему угрожать, и он вкрадчиво поинтересовался:

— Не хочешь ли отправиться за мной в замок пешком?

— С чего ты взял, что я отправлюсь за тобой? — прошипела Зара, зная, однако, что пойдет, и Рэм тоже это знал, будь он проклят!

Хит и Валентина обсуждали все, что произошло с ними со времени последней встречи. Летом цыгане уходили далеко на север до Инверари в горах Шотландии, а зиму проводили в Англии, где климат был не такой суровый. На некоторое время они останавливались в бывшей столице Шотландского королевства, Стерлинге, и в новой столице, Эдинбурге, следуя за королем и его двором. Тина засыпала цыгана вопросами о Кэмпбелле, графе Аргайле, и о своей родственнице, которая, если верить сплетням, стала любовницей короля.

— А правда, что раньше она путалась с этим проклятым графом Арчибальдом Дугласом? — с отвращением в голосе спросила Тина. — Неудивительно, что теперь ей приходится искать защиты у короля.

— Имя Дугласов всегда произносят со страхом, и все же я считаю, что Шотландии следует больше бояться Аргайла. Он намерен проглотить всю страну целиком.

— Хит, Дугласы меньше чем в тридцати милях от нас, вся приграничная полоса под их сапогом.

— Милая, не так уж плохо, что они сильны. С тех пор как король назначил этот клан охранять границу, Англия не может безнаказанно нападать на нас. Зимой я мало слышал о набегах.

— Ну, это хорошая новость, — смеясь, ответила Тина. — Теперь мы, шотландцы, можем заняться нашим любимым делом — набегами друг на друга. — Огонек склонила голову набок, заглядывая в теплые карие глаза юноши: — Ты не ответил мне про Джанет Кеннеди.

8

Амазонка — женское платье для верховой езды. — Прим. ред.