Проснись, моя любовь

— Сегодня прекрасный день. Мы собираемся на пикник.

— О мэм, день и вправду хороший! — обрадовано подтвердила Кейти. — Выезд на природу! Ишь ты!

Придя к выводу, что на природу — это то же, что и на пикник, Элейн пробормотала:

— Да.

Она шагнула в сторону двери, почти не замечая хромоту.

— Мэм, вам нужна шаль! Сейчас действительно очень ясно, но в тени может быть достаточно прохладно.

Элейн нетерпеливо ожидала, пока Кейти рылась в большом шкафу. Как быстро она привыкла к тому, что рядом находится кто-то, немедленно готовый ей услужить. Она выдавила улыбку, когда Кейти накрыла плечи легкой шерстяной шалью. Шаль была насыщенно розового цвета, являясь прекрасным дополнением к бледно-розовому платью, в которое была одета Элейн. Она чуть-чуть засомневалась, не нужно ли для прогулки переодеться во что-нибудь с более коротким шлейфом, но если Кейти не обнаружила ничего неправильного, то, должно быть, все вполне приемлемо. Ведь Кейти — горничная леди.

Элейн направилась к библиотеке, жестом указав служанке следовать за ней.

Чарльз стоял спиной к двери, одетый в кожаные бриджи, сапоги до колен и бледно-голубой жакет с фалдами. Его волосы в солнечном свете отливали червленым золотом.

Слабое предчувствие зашевелилось в животе Элейн. Он был невероятно привлекательным. А ей определенно следовало держаться от него подальше. В конце концов, он — муж Морриган. А она — замужем за Мэтью.

Лорд медленно развернулся, словно почувствовав ее смущение. Горячий румянец залил щеки Элейн. Вне всякого сомнения, его глаза горели чувственностью, знанием о ее сладострастии. Она вспомнила совершенно мужской вкус его губ — с легким ароматом бренди.

— Спасибо, Кейти, ты можешь идти.

— Но…

— Но миледи сказала…

Элейн и Кейти заговорили одновременно, одна — с разочарованием, другая — с тревогой.

— Я сказал, ты можешь идти, Кейти.

— Слушаюсь, милорд.

Повернувшись к склоненной в реверансе служанке, Элейн потянулась, чтобы задержать ее. В то же мгновение большая смуглая кисть руки обхватила ее длинные белые пальцы. Искра вожделения пронзила неродную плоть Элейн. Она удивилась, насколько быстро он сумел пересечь комнату.

Кейти выскользнула из комнаты, оставив Элейн и Чарльза наедине. Вместе.

Сейчас она знала его имя. Также она понимала, что если он начнет применять к ней тантрические штучки, она сможет воспользоваться этим знанием.

Элейн дернула руку, но хватка лорда нисколько не ослабела. Она смерила его обвиняющим взглядом. В записке упоминалось, что Фриц и Кейти будут сопровождать их! В ее глазах стоял крик. Но взгляд лорда оставался невозмутимым и чуть-чуть насмешливым, словно поощряя ее высказать мысли вслух.

— Пойдемте, у меня на примете есть замечательное место для пикника. Это недалеко, вы легко сможете туда дойти. Кстати, я говорил, насколько очаровательно вы выглядите? Нет? Стыд мне и позор. Обещаю исправиться в самое ближайшее время.

Элейн нахмурилась. Она будет очаровательна ровно до тех пор, пока не сделает что-либо неугодное ему — тогда Чарльз сразу же вспомнит о костлявой заднице. Элейн позволила завести свою руку под его локоть.

Жар пробежал по руке, поднявшись к плечу. Она заглянула в глаза Чарльза — они мерцали той страстной морской синевой. Губы его изогнулись, она машинально улыбнулась в ответ. Он подмигнул правым глазом. Не до конца понимая, что делает, Элейн ответила ему тем же, и чуть не засмеялась, заметив удивление на его лице.

Возле массивных входных дверей их поджидал лакей, он почтительно протянул большую плетеную корзину. Лорд охотно принял ее. Как друзья, плечо к плечу, Элейн и Чарльз переступили порог, выйдя на ожидающий их солнечный свет.

По дороге летела карета, сопровождаемая протяженным облаком пыли. Шестерка загнанных лошадей остановилась в футе от ступеней под звон упряжи и воинственный крик: «Тпру, тпру, я сказал!»

Пыльное облако накрыло карету, а затем и ступеньки. Элейн закашлялась. Чарльз достал из кармана белый льняной платок и протянул Элейн. Она прижала его к носу.

Один из мужчин, сидящих на козлах, спрыгнул вниз. И исчез. Пыль внезапно рассеялась. Мужчина появился, придерживая открытую дверь.

Деревянная карета накренилась, и из нее выступила невысокая упитанная дама средних лет. За нею вышли еще две женщины, помоложе первой, но нисколько не уступающие ей в весе, каждая последующая ниже предыдущей. Все вместе они напоминали матрешек, выскакивающих одна из другой. Следующим вышел толстый мужчина примерно такого же возраста, как и вышедшая первой дама и, как и следовало ожидать, ростом он оказался ниже всех. В руках он держал прочную трость. Лицо обрамляли щетинистые бакенбарды. Непропорционально маленькая шляпа-котелок громоздилась на макушке головы.

— Милорд! — Старшая женщина слегка склонилась. Выпрямившись, она позвала:

— Мэри! Пруденс! Поклонитесь!

Две другие дамы выступили вперед и присели в реверансе. Элейн пришла к выводу, что им обеим было хорошо за двадцать. Они поднялись одновременно, словно по сигналу. Мать и дочери стояли рядом, три пары внушительных грудей выпятились вперед, как переросшие грудины зобастых голубей.

Они даже одеты были в голубиные цвета, подумала Элейн в порыве внезапно появившегося веселья, во все серо-белое с бантами бледно-лавандового цвета, завязанными под подбородками. Но на их платьях все складки и драпировки под стать тем, что были на платьях Элейн, почему-то были подтянуты вверх и назад, что придавало еще большее сходство с птицами.

— Мадам.

Голос Чарльза звучал неприветливо. Элейн отодвинула платок и взглянула вверх. Его лицо снова стало высеченным из камня, синие глаза излучали холод.

— Милорд, — раздраженно сказала женщина. — Мы прибыли, чтобы исправить величайшую несправедливость, допущенную по отношению к вам. Тогда казалось, что это к лучшему, но в свете последних обстоятельств, мы хотим выполнить свой христианский долг так, как мы и должны были поступить с самого начала, и освободить вас от обременительной ноши.

Большая, видавшая виды карета вдруг сильно накренилась, качнувшись взад и вперед. Шестерка вспотевших лошадей заржала и дернулась.

— Тпру, стоять здесь, я сказал, Герти, Бони, стоять!

Извозчик откинулся назад, сильно натянув поводья, сдерживая испуганных лошадей. Теплый солнечный день охладел и потускнел. Всего за одно мгновение открытое пространство ясного голубого неба сжалось до размеров овчинки.

Из кареты выступила Хэтти — голодная черная ворона среди стаи жирных голубей. Ее маленькие воспаленные глаза с триумфом взирали из-под пыльной шляпы, обещая тысячу возмездий.

Глава 18

Чарльз заметил, как губа ненамеренно напряглась, поднявшись к правой щеке. Он почувствовал гнев оттого, что планы на предстоящий пикник и возможное соблазнение рушатся прямо на глазах. И вся его ярость сфокусировалась на фигуре, одетой в черное, — на той, что отравляла его существование весь прошлый год. Он уже открыл было рот, чтобы ясно дать понять родственникам Морриган, куда и к кому они могут катиться, но передумал, ощутив прижавшееся к нему теплое тело. Он взглянул на Морриган.

Лицо жены побелело, полные алые губы стали бледно-синими, как будто дыхание покинуло ее тело. Глаза Морриган казались пустыми и безжизненными. Чарльз, вспомнив, как еще несколько мгновений назад они искрились и сверкали, подумал о смертоубийстве. Он обхватил рукой тонкие плечи. Было невероятно приятно почувствовать, как она еще сильнее прижалась к нему.

— Ну же, Морриган, я вижу, твои манеры нисколько не улучшились, — произнесла Эмили Боули. — Поцелуй свою тетушку.

Чарльз ободряюще сжал плечо жены.

— Морриган оправляется после болезни горла. Будет лучше для всех избежать контакта.

— Я вижу, милорд, вы все еще не изучили уловки моей племянницы. Ну, ничего. Мы можем обсудить это позднее. Будьте так любезны, позовите слуг, чтобы отнести багаж в наши комнаты. Мой конюх и кучер позаботятся о лошадях, но они, конечно же, тоже нуждаются в размещении. Уверена, что комнаты для нас уже готовы, но я надеюсь, что вам не причинит больших неудобств размещение мистера Боули на первом этаже. Как вы можете заметить, он не…