Страница 2 из 69
Честно говоря, мне никогда не удавалось изменить последствия своих видений, но я надеялась, что упоминание Сената заставит Альфонса дважды подумать. Сенат – это группа по-настоящему старых вампиров, которые издают законы и которым все обязаны подчиняться. Вообще-то судьба людей заботит их не больше, чем Тони, просто им нравится наслаждаться полной свободой по той причине, что никто не верит в их существование, и оттого безнаказанно творить все, что вздумается. Однако убийство федерального агента – это уже серьезно, за это могут и наказать. Но… беседуя со мной, Альфонс нес разную чепуху, пока его ребята спокойненько отслеживали, откуда я звоню. Все кончилось тем, что я поспешно смоталась из города, не дожидаясь, когда в мою дверь позвонят. Я рассудила так: если правительство до сих пор не верит в существование вампиров, значит, оно не сможет меня защитить, и, следовательно, мне придется защищать себя самостоятельно. Последующие три года показали, что я была права. До сегодняшнего дня.
Я не стала в панике хватать все, что попадется под руку; из офиса я вынесла только пистолет. Первое правило для тех, кому приходится спасать свою жизнь, – чем меньше у тебя вещей, тем лучше. Конечно, девятимиллиметровкой вампира не свалишь, но для мелких поручений Тони частенько использовал людей. Не станет же он ради меня привлекать к делу настоящих профи. Я боялась не столько получить пулю в лоб, сколько перспективы навечно стать его собственностью. Нет, превращать меня в вампира он не станет – однажды он уже сделал вампиром одного психа, который потом окончательно спятил; ему нужна не я, а мой дар, и рисковать он не станет. Я боялась другого – что, если он затеял со мной игру, ставка в которой – мой дар? Если я его потеряю, Тони сделает со мной все, что угодно, заставив сполна заплатить за все неприятности, что я ему причинила; если же сохраню – он получит бессмертного и преданного адепта, поскольку противиться воле обратившего тебя вампира практически невозможно. Для него ситуация была беспроигрышной, особенно если учесть, как долго копилась его ярость. Я проверила барабан пистолета – полный. Так просто они меня не возьмут, ну а если все же загонят в угол, я скорее проглочу пулю, чем соглашусь признать этого мерзавца своим хозяином.
На этот раз, прежде чем совершить прыжок в новую жизнь, мне нужно было кое-что сделать. Из своего офиса – на тот случай, если парни из команды Тони вздумают перепутать время, – я выбралась через окно в туалете. Когда смотришь такие трюки по телевизору, все кажется очень легко. Я вылезла наружу с расцарапанным бедром, порванными колготками и окровавленной губой, которую я прикусила, чтобы не выражаться. Спрыгнув на землю, я побежала по грязной боковой улочке к гаражу, откуда рванула в сторону Уэффл-хаус. Пробежка была короткой, но волнующей. Знакомые аллеи внезапно превратились в темные закоулки, где могли прятаться головорезы Тони, каждый звук казался щелчком взводимого курка.
Автостоянка возле Уэффл-хаус была залита огнями; пересекая ее, я совсем выдохлась. К счастью, телефоны-автоматы стояли в тени, на углу здания. Заскочив в будку, я выудила из сумочки несколько монет. Я ждала до двадцатого гудка, прежде чем прикусить губу и сказать себе, что ничего страшного не случилось. Был вечер пятницы – возможно, из-за шума ничего не слышно или у них нет времени подойти к телефону.
Пешком я добиралась туда довольно долго, поскольку старалась держаться в тени и одновременно не вывихнуть лодыжку в своих новых, выше колена, сапогах на шпильках. Я их купила потому, что они отлично сочетались с моей классной кожаной мини-юбкой, как уверяла меня продавщица; сапоги я собиралась продемонстрировать в клубе после работы, однако для бега они, как теперь выяснилось, совершенно не годились. Я, конечно, прирожденная ясновидящая, но почему я не надела теннисные туфли или что-то в этом роде, ума не приложу. Дура чертова. Вот так всегда; и в лотерею мне никогда не везет. И что я в конечном счете вижу? Всякую чепуху вроде ночных кошмаров и горячечных галлюцинаций, больше ничего.
Стоял один из тех душных вечеров, какие бывают в Джорджии, когда воздух окутывает тебя, как тяжелое одеяло, а влажность выходит за рамки всех разумных пределов. Уличные фонари были окружены прозрачной дымкой, и улицы освещала главным образом луна, отражаясь в мокром после дождя асфальте и посеребрив лужи. Ночь лишила цвета все здания, выкрасив их в единый серый тон, сливающийся с тенями и скрывающий верхушки небоскребов. Эта старая часть города казалась какой-то нереальной, потерявшейся во времени, особенно когда я проходила мимо дома Маргарет Митчелл на Западной Персиковой улице, поэтому я даже не удивилась, когда из-за угла внезапно вынырнул конный экипаж, на которых обычно катают туристов; странно было другое – он летел на полной скорости и едва не сшиб меня с ног.
На секунду передо мной мелькнули испуганные лица туристов, намертво вцепившихся в сиденья, затем экипаж с размаху наехал на поребрик тротуара, с грохотом отлетел в сторону и понесся дальше по улице. Выбравшись из грязной канавы, я подозрительно огляделась по сторонам, но, услышав за спиной веселый смех, поняла, почему старая и толстая кляча внезапно рванула вскачь, решив установить рекорд скорости. Мимо проплывала едва видимая полоска тумана. Выражаясь метафизически, я ухватилась за нее.
– Порция! Это совсем не смешно!
Смех зазвенел снова, и из тумана показалась хорошенькая южанка в пышном кринолине.
– Еще как смешно. Ты видела их лица?
Веселые искорки вспыхивали в голубых глазах, которые некогда были еще голубее, чем мои, но сейчас, ночью, казались темно-синими, как грозовые тучи.
Я полезла в сумочку за салфеткой, чтобы вытереть сапоги.
– Опять взялась за старое? Если ты и дальше будешь пугать туристов, с кем ты останешься?
Не так-то много найдется туристических компаний, которые согласились бы считать Атланту, подобно Саванне или Чарльстону, историческим местом, где можно проводить экскурсии в старинных экипажах. Если Порция собиралась и дальше разыгрывать свои шуточки, то очарование этого южного городка – вернее, того, что от него осталось после воцарения таких гигантов, как музей «Мир „Кока-колы“», Центр Си-эн-эн и торгово-развлекательный комплекс «Андеграунд Атланта молл», – находилось под угрозой.
Порция надула губки; наверняка эту очаровательную гримасу она не раз разучивала перед зеркалом – когда была жива.
– Какая же ты скучная, Кэсси.
Я бросила на нее унылый взгляд, пытаясь стереть с сапог грязь, но лишь размазала ее. Что делать, никогда я еще не бегала в таком шикарном виде.
– Я не скучная, просто мне сегодня не до смеха. Пошел дождь; его струи проникали сквозь Порцию и падали на землю. Ненавижу такие вещи; это все равно что смотреть телевизор сквозь помехи на экране.
– Ты не видела Билли-Джо?
Билли-Джо – это что-то вроде моего духа-охранника. Правда, чаще всего он оказывался скорее занозой в заднице, чем помощником, но сейчас мне выбирать не приходилось. Билли – это то, что осталось от одного американца ирландского происхождения, заядлого игрока и мошенника, который как-то раз, в тысяча восемьсот пятьдесят восьмом году, как обычно, передернул в карты. Парочка разгневанных ковбоев, заподозрив мошенничество (абсолютно справедливо), сунула Билли в мешок и швырнула в Миссисипи. К счастью для парня, совсем недавно он выиграл у одной путешествующей графини массивное и жутко некрасивое ожерелье, служившее чем-то вроде батарейки, накапливающей магическую энергию призраков, которую оно впитывало из окружающего мира. Дух Билли, покинув тело, забрался в это самое ожерелье, где и остался, обитая в нем так же, как обитают в склепах обычные привидения. Ожерелье давало ему достаточно энергии, чтобы поддерживать существование, и все же главным источником для него была моя жизненная энергия, которую он время от времени от меня получал. Ожерелье графини я купила в одной лавчонке, когда мне было семнадцать; с тех пор мы с Билли стали одной командой. Конечно, его нельзя было посылать с записками в клуб, и мне приходилось ходить туда самой, зато он мог стоять на стреме на тот случай, если поблизости окажутся плохие ребята. В общем, всякий раз, когда мне удавалось его отыскать, он, в силу своих способностей, оказывал мне небольшие услуги.