Дурная слава

Барон Мортимер из Чирка приехал потому, что король отобрал у него опеку над молодыми Мортимерами и передал ее своему фавориту. Даже муж Джоанны граф Глостер, который теперь был зятем короля, совершил долгое путешествие, чтобы показать, что держит сторону баронов.

Джори улыбнулась своему брату. Тот тоже решил поддержать баронов и привез с собой дядю Джона, графа Суррея. «Моя дорогая Джейн хотела дочь, но брат очень доволен, что второй ребенок тоже оказался сыном». Джори приподняла свой кубок с элем и молча приветствовала брата. Линкс, в свою очередь, тоже поднял кубок и подмигнул сестре.

Мысли Джори вернулись к Рождественским праздникам, когда в Уорикский замок по одному стали съезжаться самые могущественные вельможи королевства.

– Король Эдуард бушует и не успокоится, пока всех нас не лишит наших постов, – жаловался граф Винчестер, – и не заменит нас родственниками и друзьями этого Гавестона.

Потом заговорил граф Честер, который позволил покойному королю стоять в своем замке, пока шло бесконечное покорение Уэльса.

– При этом правлении ни наши земли, ни замки не будут в безопасности. Если взгляд этого алчного Гавестона падает на что-либо ценное, король Эдуард тотчас подносит это своему любовнику на серебряном блюде.

Генри Ланкастер произнес:

– Эдуард подарил Гавестону графство Корнуолл вместе с огромными доходами от его медных шахт. Это уже последняя капля! Это графство по традиции всегда доставалось членам королевской семьи.

Однако Линкс де Варенн сообщил еще более невероятные новости:

– Казначей Лэнгтон возражал против того, чтобы Эдуард передавал огромные суммы денег Гавестону. Так король отправил его в Тауэр. И как только казначей оказался в тюрьме, тридцать тысяч фунтов, собранных на новый крестовый поход, тут же оказались в кармане Гавестона.

Дядя нового короля Томас Ланкастер, гордый аристократ королевской крови, был в таком бешенстве, что впал в приступ ярости, столь характерной для Плантагенетов.

– После всех дипломатических маневров, которые мне пришлось проделать, чтобы устроить брак этой скотины с принцессой Изабеллой Французской, он, отбывая в Булонь, вручает большую королевскую печать Англии своему Гавестону! В отсутствие короля я – законный регент Англии. Он намеренно нанес мне тяжкое оскорбление. Надо что-то делать!

– Мы проведем консультации и примем решение. Коронация Эдуарда намечена на двадцать пятое февраля, через три недели после его возвращения из Франции. Мы должны упрочить свое положение до коронации, иначе будет поздно, – мрачно констатировал Уорик.

Ланкастер заметил:

– Гавестон называет Линкольна – Толстое Брюхо, а вас, Уорик, он называет Бешеным Псом Арденского леса.

– Настанет день, когда я покажу ему, что я действительно бешеный.

Бароны обдумали план действий и решили, что Томас Ланкастер, самый высокородный пэр Англии, поедет в Лондон и дождется возвращения короля. Он должен прямо заявить своему племяннику, что все графы и бароны объединились. Они не будут присутствовать на коронации, если Гавестон не будет удален. У короля не останется выбора. В отсутствие пэров Англии коронация не состоится.

Обед подходил к концу.

– У тебя нет аппетита, cheri? – Гай стиснул ее ладонь.

Джори решила отшутиться:

– Считаю овец, как при бессоннице.

Гай ухмыльнулся и насмешливо сказал:

– Вот что получается, если иметь слишком много овец. Шерсть делает тебя богатой женщиной.

Взгляд Джори упал на Рикарда де Бошана, который сидел с Роджером и Кэтрин Мортимерами. «Она явно влюблена в Рикарда, а он соблюдает вежливость, но все же старается держаться от нее подальше из-за ссоры с Гавестоном. Он еще не скоро научится держать себя свободно в обществе леди».

Слуги убирали со стола. Джори не планировала никаких развлечений на этот вечер потому, что Томас Ланкастер собирался обратиться с речью к благородному собранию.

Граф Уорик встал и поднял руку, призывая гостей к тишине.

– Здесь присутствует Томас Ланкастер. Он намерен сообщить нам о своей встрече с Эдуардом, которая имела место два дня назад, когда наш новобрачный монарх вернулся в Лондон со своей невестой, принцессой Изабеллой Французской.

Разговоры стихли. Все жаждали узнать, имел ли успех разработанный ими план. Томас Плантагенет, наслаждаясь драматичностью момента, поднялся из-за стола и целую минуту хранил молчание.

– Прежде всего хочу сообщить вам, что я ждал Эдуарда в Виндзоре, куда он должен был привезти свою невесту, принцессу Изабеллу. Покои будущей королевы Англии были отделаны с самой изысканной роскошью.

В день приезда короля свита Гавестона, состоящая из его льстивых друзей и родственников, разгуливала по Виндзору с таким видом, словно весь дворец принадлежит им до последнего камня. Сам Гавестон, разукрашенный некоторыми драгоценностями короны, вел себя как законный король Англии. Со мной обошлись крайне непочтительно, а моя ланкастерская свита подверглась насмешкам. Мне с трудом удалось удержать их от актов насилия в отношении гасконских прихлебателей.

По залу пролетел возмущенный ропот.

– Когда Эдуард прибыл в Виндзор, он немедленно вызвал меня и высказал свое недовольство тем, что в Дувре его встречали столь немногочисленные представители английской знати. Далее он сообщил, что его недовольство превратилось в ярость, когда он явился в Виндзор и не обнаружил там собрания графов и баронов, готовых оказать триумфальный прием своему королю. Я весьма определенно дал ему понять, что английские лорды очень невысоко его ставят, и если он не изменится, то он никогда не дождется достойного приема. Фактически я сообщил ему, что самые влиятельные бароны страны объединились в своем намерении не присутствовать на коронации, если он не согласится удалить Гавестона от двора.

По большому залу разнеслись крики: «Слушайте! Слушайте!»

– Когда я представил Эдуарду свиток с нашими подписями, он был потрясен. Сдулся, как парус без ветра, когда я заявил ему, что вся родовая знать объединилась против Гавестона. Эдуард тут же уверил меня, что устроит все ко всеобщему удовлетворению, а когда я твердо заявил ему, что этого недостаточно, он подписал клятву.

Радостные крики вознеслись к древним балкам большого зала. Граф и графиня Уорик поднялись на ноги и вместе со всеми присутствующими подняли кубки за здоровье Томаса Ланкастера.

Несколько минут наследственный глава пэров Англии наслаждался овациями, потом призвал всех к молчанию.

– Когда Лондон будет избавлен от Гавестона, мы должны стать королевским двором. У Эдуарда нет опыта, и по складу характера он мало пригоден для выпавшей на его долю ответственности. Чтобы править страной, ему потребуются наставления и советы. Мы – правящий класс, у нас огромный опыт, который необходимо использовать на благо королевства. – Ланкастер осушил кубок и продолжал: – Легко понять, почему будущую королеву Англии называют Изабеллой Прекрасной. Однако ей всего тринадцать лет. Она почти ребенок и похожа сейчас на миленькую куколку. Ей потребуется штат английских леди, которые будут направлять и воспитывать ее. Я надеюсь, что мне удастся убедить очаровательную графиню Уорик и других высокородных леди переселиться в Виндзорский замок и помочь этой невинной юной принцессе стать достойной королевой Англии.

– Сегодня все до единого мужчины в зале мне завидовали. Думали, как повезло такому старому дьяволу заполучить в жены эту молодую красавицу. И они правы, Джори. Любовь моя, ты наполнила мою жизнь смыслом и радостью. – Он подхватил ее на руки и, обнаженную, отнес на кровать.

Следующий час Гай де Бошан провел, занимаясь любовью со своей женой. Человек зрелый, он понимал, что его отношение к ней сродни поклонению, но готов был с этим мириться. Слишком много лет он провел без нее, и когда в день свадьбы клялся любить и лелеять ее, то клялся искренне.

– Джори, я обещал, что посвящу остаток жизни твоему счастью, но на самом деле это ты даришь мне счастье.