Дурная слава

– Постель еще не освободилась. Мы еще не закончили с этим. – И она бросила на невестку лукавый взгляд. – Когда мы управимся, я сама застелю свежее белье.

Леди де Варенн выглядела разочарованной тем, что ее лишили утренней прерогативы хозяйки, но передала стопку белья Джори.

– В тебе появилась уверенность и властность, Марджори. Не смею нарушать ваше уединение. – Она сделала жест слугам покинуть спальню и закрыла за собой дверь.

Джори снова заперла дверь, положила на пол белье, бросила взгляд на все еще спящего Хэмфри, быстро сняла пеньюар, перешагнула край ванны и погрузилась в чудесную теплую воду.

Лежа в ванне, она придумывала, что бы сегодня надеть, потом бросила случайный взгляд на кровать и с удивлением увидела, что Хэмфри больше не спит, а смотрит на нее во все глаза. Девушка застенчиво улыбнулась.

– Прости, Марджори, я не хотел пялиться на тебя.

– Хэмфри, не нужно все время передо мной извиняться. Я не утону в море отчаяния, если ты на меня посмотришь.

– Просто я не хотел тебя оскорбить.

«Какое уж там – оскорбить. Я все уже разглядела». Но Джори не решилась произнести это вслух.

– Пожалуй, мне стоит сойти вниз и лицом к лицу встретиться с любопытными дамами. Тогда у тебя будет время спокойно одеться.

На лице Хэмфри отразилось такое облегчение, что Джори с трудом удалось скрыть улыбку. Она встала, протянула руку за полотенцем и вышла из ванны. Хэмфри не сводил с нее глаз, и Джори надеялась, что на сей раз он не станет пускаться в извинения. Юноша следил за каждым ее движением, пока Джори выбирала чулки, надевала персиковый чехол под верхнее платье янтарного цвета с вышитыми золотом фазанами. Джори отметила, что во взгляде Хэмфри нет похоти, нет даже обычного мужского интереса, одно лишь уныние.

Одевшись, она прошла к противоположной стороне кровати и попросила:

– Помоги мне застлать постель, Хэмфри. Тогда ничьи любопытные глаза не будут глазеть на наши простыни.

Он посмотрел на постель:

– Похоже, вечером я разлил вино.

– Так и есть. Но сейчас все наверняка уже высохло.

Хэмфри вытащил руку из кармана халата.

– Я забыл вручить тебе свой свадебный подарок, – сконфуженно произнес он и разжал кулак, в котором была зажата брошь с драгоценными камнями.

– О, бриллиантовый лебедь! Благодарю тебя. Он великолепен. – Она подождала, пока он сделает попытку приколоть брошь ей на платье, и с облегчением поняла, что Хэмфри не собирается ничего предпринимать. Тут же в голове всплыли воспоминания о других пальцах, которые прикалывали другую брошь. Она быстро сама нацепила новое украшение. – Покажусь с ним внизу. Наши леди позеленеют от зависти.

Внизу дамы развлекались картами Таро. Джоанна со своими фрейлинами приветствовала Джори, подняв карту «любовники» из «большой мистерии».

– Надеюсь, после завтрака твой муж угостил тебя традиционным десертом из колбаски с яйцами?

Джори улыбнулась подруге загадочной улыбкой.

– Вечно ты со своими двусмысленными намеками. Они тебя не утомили?

– Нет. И никогда не утомят, – рассмеялась Джоанна. – Королева со своими дамами вернулась в Виндзор, так что мы можем вести себя, как нам угодно. – Она перевернула следующую карту – «мир». – Вот это предсказание! Мир лежит у моих ног, там он и останется! – И она перевернула еще одну карту – «три чаши». – Это относится к моему ребенку. Чаши означают любовь и радость.

Графиня взяла новую карту, и ее рука застыла в воздухе. Там было тринадцать – «смерть». Джоанна швырнула карты на стол и отпихнула их к Джори:

– Мы хотим знать судьбу невесты.

Джори принялась тасовать крупные по размеру карты. Несколько штук она уронила, не удержав их в своих маленьких ладошках, подобрала и выбрала пять штук.

– «Двойка чаш» – начало нового романа. – Джори улыбнулась. Неплохо. – «Колесо фортуны» – это означает жизненные повороты: от подъема к отчаянию и снова к подъему. В жизни неизменны только перемены. Это справедливо для всех, – задумавшись на секунду, добавила Джори. Дальше ей выпала «двойка» – временная карта, а потом она перевернула «дьявола».

Джоанна закатила глаза.

– Мы обе знаем, кто это. Ты спаслась просто чудом.

Внезапно Джори почувствовала, что эта игра ее больше не веселит. Она решила не переворачивать последнюю карту, за нее это сделала Джоанна. Лицо у графини вытянулось, когда она во второй раз увидела «смерть».

– Какие глупости! Лично я совсем не суеверна! – воскликнула Джоанна и тайком перекрестилась. – Пошли в сад. Вскоре задуют холодные зимние ветра.

Джори решила заговорить о чем-нибудь приятном:

– Вы уже думали, как назвать ребенка?

Джоанна приподняла бровь.

– Ты имеешь в виду какие-то другие имена, кроме Гилберта и Эдуарда? Одно время я подумывала назвать сына Роджером, но одного взгляда на Роджера Байгода хватило, чтобы отвратить меня от этого имени.

– А если будет девочка? – спросила Джори.

– Упаси Боже! – решительно воскликнула Джоанна. – А вообще-то мне нравится Маргарет, очень близко к Марджори.

Джори чуть заметно улыбнулась. Джоанна всегда была хорошей подругой.

Охотники вернулись к ужину. Для Сильвии снова наступил час славы, она всеми силами старалась угодить гостям. Хэмфри и Джори посадили на почетные места, и, когда обед закончился, молодых не стали удерживать, заверяя при этом, что нынешней ночью их никто не побеспокоит. Жених галантным жестом подал невесте руку и вывел ее из зала.

Когда новобрачные оказались в спальне, Джори опять заперла дверь на ключ. Она не чувствовала страха, но ее слегка беспокоила неизвестность. Им с Хэмфри предстояло вступить в интимные отношения, а Джори знала, что кровь и боль – неизбежные спутники Гименея.

– Налить тебе вина, Хэмфри?

– Я поклялся не брать этого зелья в рот, но могу подать тебе. – Он тут же налил бокал вина и протянул его Джори, которая сделала несколько глотков и отставила сосуд на столик возле кровати. Хэмфри взял ее левую руку и поднес к губам. – Ты такая хрупкая, Марджори… – Он запнулся, потом выпалил: – Я боюсь повредить тебе что-нибудь.

«Вот почему он такой скованный». Джори почувствовала облегчение.

– Я вовсе не хрупкая. Обещаю, я не разобьюсь, как фарфоровая статуэтка.

Хэмфри осторожно обнял ее и нежно коснулся губами ее губ.

– Ты благоуханна, как цветок.

– Это новые духи из розового масла. Их приготовила Сильвия. Духи могут спровоцировать человека на многое. – «Вот почему я больше не пользуюсь фрезией». – Помоги мне расстегнуть платье.

– У меня грубые руки, а ткань такая тонкая, Марджори, я боюсь ее порвать.

Джори взяла его руки и стала их разглядывать.

– Они совсем не грубые. Пальцы длинные и красивой формы. Ничего ты не порвешь. Просто расстегни пуговицы на спине, с остальным я сама справлюсь.

Он исполнил то, о чем его попросили, перешел на другую сторону кровати и стал снимать собственную одежду.

Джори слегка растерялась, она думала, что он будет продолжать ее раздевать. Сняв тунику и чехол под платье, она надела белую шелковую сорочку, которой не пришлось воспользоваться минувшей ночью, и присела на край кровати, чтобы снять панталоны. Хэмфри казался стеснительным и неловким, а потому Джори прошла к шкафу и повесила в него свой наряд, стараясь не смотреть в его сторону, потом присела к туалетному столику и стала расчесывать волосы.

Джори прекрасно знала, что ее серебристо-золотистые волосы завораживают мужчин. Ее молодой муж не был исключением, и его, словно магнитом, притянули эти летящие пряди.

– Ни у кого не видел таких красивых волос. – Хэмфри слегка коснулся ее головы. – При свечах они выглядят как нимб. А ты… ты похожа на ангела.

Джори лукаво улыбнулась:

– Надеюсь, ты, мой господин, не будешь разочарован, но во мне нет ничего ангельского.

На Хэмфри была длинная рубашка, но Джори заметила в зеркале, что он возбужден. Она отложила гребень, встала и отдалась его объятиям. Хэмфри обнимал ее очень осторожно, но все же она чувствовала его эрекцию. Он задул все свечи, кроме одной, и подвел Джори к кровати. Девушка легла, Хэмфри обошел кровать, снял рубашку, опустился рядом и начал ласкать ее груди сквозь тонкий шелк ночной рубашки. Вскоре он уже не мог сдерживать возбуждение и застонал от подступившего желания.