Жажда (ЛП)

Надежды оправдались. Именно этих двух здоровых ублюдков он встретил в госпитале, когда Джима ударило током, и, несмотря на внешность гражданских, взгляд у них был воинственный.

У Джима же был стеклянный, пустой взгляд человека, побывавшего в ужасной аварии. Очевидно, что у парня недавно случилось нечто плохое, но, тем не менее, его голос был по-прежнему сильным и спокойным, когда он кивнул сначала на того, кто стоял слева.

– Это Эдриан. И Эдди. Они вроде как наши друзья, если ты понимаешь, о чем я.

Зашибись, подумал Вин.

– Вы как раз вовремя, – сказал он, пожимая им руки. – Не поверите, кто только что ушел.

– О, спорю, что поверим, – пробормотал Джим.

– Итак, у меня к тебе есть несколько вопросов, – сказал парень с пирсингами. – Мы знаем твою подружку. Очень хорошо знаем, к несчастью.

– Она не моя подружка.

– Ну, она пока не исчезла из твоей жизни, к сожалению. Но мы попытаемся об этом позаботиться. Наш парень Джим сказал, в семнадцать лет ты совершил какой-то ритуал. Можешь его описать?

– Он должен был избавить от того, что внутри меня.

И, конечно же, Мария-Тереза открыла дверь в гостиную именно в этот момент. Одевшись в свои джинсы и кофту, она собрала волосы в хвост и сунула руки в передние карманы пуловера.

– Что внутри тебя? – спросила она.

Вин потер лицо и взглянул на мужчин. Мария-Тереза оборвала его ментальные упражнения прежде, чем он смог сообразить, как подобающе скрыть правду.

– Я хочу знать все, Вин. Все. Теперь, увидев ее вблизи, я заслуживаю правду, потому что, честно говоря, я не знаю, что только что видела.

Дерьмо. Как бы он ни хотел удержать Марию-Терезу подальше от сверхъестественной хрени, возражать ее логике было очень тяжело. Но, блин, как же ему хотелось, чтобы этот разговор вообще не происходил.

– Джентльмены, дадите нам минутку наедине? – спросил он, не отрывая взгляд от ее глаз.

– У тебя тут есть пиво? – спросил Эдриан.

– Холодильник около бара в гостиной. Джим знает дорогу.

– Вот и славно. Потому что заправиться нужно именно ему. Вы двое спуститесь, когда будете готовы, и не волнуйтесь, мы убедимся, что Девина сюда не вернется. У тебя же на кухне есть соль?

– Эээ, да. – Он взглянул на него с недопониманием. – Но зачем тебе…

– Где она у тебя?

После того, как Вин пожал плечами и сказал парню, что она в шкафчике с бакалейными продуктами, мужчины снова вышли на лестницу, а Вин повел Марию-Терезу к кровати. Он не мог стоять на месте, поэтому начал ходить кругами.

Подойдя к окну, он задумался, почему оказался в таком положении. Почему начал там, где начал. И чем все это для него кончится.

Глядя на дорогу у реки и машины, едущие по своим полосам, Вин завидовал людям, сидящим за рулем тех автомобилей и на тех пассажирских сиденьях. Велика вероятность, что подавляющее их большинство занимались обычными делами, например, ехали домой или в кино, или пытались принять сложнейшее решение в духе «а что же приготовить на ужин?».

– Вин? Поговори со мной. Обещаю, что не буду тебя судить.

Он прокашлялся и ужасно надеялся, что это правда.

– Сможешь поверить в…

Ну и как ему закончить этот вопрос? Составить список всякой брехни типа спиритических досок и карт таро, черной магии и вуду, и… демонов… по большей части демонов? Прекрасно. Просто великолепно.

Она нарушила тишину, которую он никак не мог заполнить.

– Ты про те случаи, которые происходят с тобой?

Он потер лицо.

– Слушай, то, что я скажу, не будет звучать как нечто реальное… черт, оно даже правдоподобным-то звучать не будет. Но, пожалуйста, не уходи, пока я не закончу, ладно? Каким бы странным это все ни казалось?

Он продолжал смотреть на пейзаж, не желая показывать ей слабость, отразившуюся на лице. По крайней мере, его голос звучал наполовину нормально.

Изголовье кровати скрипнуло, говоря о том, что она села еще дальше на матрац.

– Я никуда не уйду. Обещаю.

Еще одна причина любить ее. Будто он нуждался в них.

Вин глубоко вздохнул и начал с пресловутой преамбулы:

– Когда ты молод, то думаешь, что все, происходящее с тобой, вокруг… внутри тебя, нормально. Потому что ничего иного ты не знаешь. А в пять лет я пошел в детский сад, где на горьком опыте узнал, что другие дети не могут двигать вилки, не прикасаясь к ним, или останавливать дожди на задних дворах, или знать, что будет на ужин, не разговаривая со своими матерями. Понимаешь, мои родители не могли сделать ничего из того, что мог я, но я все равно всегда чувствовал огромную разницу между нами, поэтому не думал, что это странно. Просто думал, что они не такие, как я, потому что они – родители, а не дети.

Он не стал углубляться в то, как различными способами узнавал, что не похож на других детей, и как эти маленькие говнюки поступали с ним, наказывая за странности. Рассказ о постоянных побоях со стороны парней, или насмешках девчонок не повлияет на то, поймет и поверит ли ему Мария-Тереза, или же нет. Кроме того, от жалости ему всегда становилось не по себе.

– Я чертовски быстро научился не болтать о своих способностях, да и скрывать это было не сложно. К тому же тогда я проделывал лишь небольшие фокусы, ничего особо из ряда вон выходящего, но все изменилось, когда мне исполнилось одиннадцать, и я начал выдавать этот гребаный бред с бормотаниями. Это стало большой проблемой. Видения приходили где и когда угодно. Я не имел над ними никакой власти, и вместо того, чтобы вырасти из этого, что произошло со всеми теми манипуляциями и небольшими видениями будущего, припадки становилось только хуже и хуже.

– У тебя дар, – сказала она с немалым трепетом.

Вин оглянулся через плечо. Краски возвращались к лицу Марии-Терезы, на что он даже надеяться не смел, но с ее мнением он согласиться не мог.

– Я считаю это проклятьем. – Он снова посмотрел в окно, на ряды крошечных машин далеко, далеко внизу. – Повзрослев, я стал больше и сильнее, поэтому издевки перешли в разряд менее существенных проблем, но эти видения не прекращались. Меня все больше и больше раздражало ощущать себя уродом. В конце концов, я решил, что должен поговорить с кем-то, поэтому пошел к этому экстрасенсу в центре Колди. Чувствовал себя полнейшим, блин, идиотом, но был в отчаянии. Она мне помогла, объяснила, что делать, и хоть я не особо верил, пришел домой и сделал, как она сказала… и все изменилось.

– У тебя прекратились эти припадки?

– Да.

– Тогда почему сейчас они вернулись?

– Не знаю.

И почему они начались, он тоже не знал.

– Вин? – Когда он обернулся, Мария-Тереза похлопала по кровати. – Присядь. Пожалуйста.

Не обнаружив на ее лице ничего, кроме теплоты и сочувствия, Вин подошел и опустил свой зад рядом с ней на матрас. Когда он уперся кулаками в одеяло и сгорбился, Мария-Тереза, нежно прикоснувшись рукой к его спине, стала медленными кругами поглаживать ее.

От ее прикосновения Вин ощутил невероятный прилив сил.

– Когда припадки закончились, все стало по-другому. И вдруг, ни с того ни с сего, вскоре после этого умерли мои родители… не такой уж сюрприз, на самом деле, учитывая их жестокость по отношению друг к другу, это было лишь делом времени. Как только их не стало, я бросил школу и устроился на работу к начальнику моего отца помощником водопроводчика. Мне тогда уже исполнилось восемнадцать, так что я мог на законных основаниях работать в этой сфере, и я поставил перед собой цель всему научиться. Вот как я оказался на стороне, заключающей контракты. Никогда не брал отпуск. Никогда не оглядывался, и с тех самых пор жизнь была…

Забавно, пару дней назад он бы сказал прекрасной.

– С той поры моя жизнь и вправду казалась гладкой со стороны.

Но он начинал думать, что все совершенное им было всего лишь блестящим жирным слоем краски на гниющем сарае. Он никогда не был счастлив, не испытывал радости от заработанных денег… обманывал честных людей и воровал бесчисленные акры земли, а ради чего? Все его поступки замаривали червячка в животе, управляющего им. Ничего из этого не приносило ему пользу.