Страница 60 из 97
– Гари, это Вин… Ты предоставил полиции доступ к записям с камер в лифтах и на лестничных площадках здания?
Не было даже секундной заминки.
– Господи, мистер ДиПьетро, зачем же вы так…
– Я ничего не делал. Клянусь. У копов есть записи?
– Да, я им все отдал.
Вин с облегчением вздохнул. Он никак не мог оказаться в дюплексе, не засветившись при этом на одной из тех записей. Собственно, они докажут лишь то, что он ушел из здания утром и до полуночи не возвращался.
– И вы были на записях, – сказал охранник.
Вин моргнул.
– Что?
– Вы поднялись на лифте из гаража в десять часов. Это на записи.
– Что? – Это невозможно… в это время он был в машине, направляясь в Вудс с Марией-Терезой. – Погоди, ты видел мое лицо. Ты на самом деле видел мое лицо.
– Да, там все ясно, как день. Она прошла через парадные двери и поднялась в дюплекс, а через двадцать минут вы зашли в гараж. На вас был ваш черный тренч, а примерно через полчаса вы ушли, опустив кепку «Бостон Сокс».
– Это был не я. Это…
– Это были вы.
– Но… я не парковал свой «БМВ»… его там не было, а моя другая машина стояла на месте. Я не использовал свой пропуск на воротах. Объясни…
– Вас подвезли, и вы зашли через обычные двери. Я не знаю. Слушайте, мне пора. Мы проверяем пожарную сигнализацию.
Телефон умолк.
Повесив трубку, Вин уставился на нее, чувствуя себя так, будто весь гребаный мир сошел с ума. Минуту спустя он подошел к дивану, привел подушки в подобие порядка и плюхнулся на задницу.
Когда в здании сработала сигнализация и в коридоре замигали огни, ему показалось, что он снова попал в тот сон, где Девина напала на него в образе монстра из «Ночи живых мертвецов».
Вокруг него выстроились шахматные фигуры, не давая ему двигаться, лишая возможности вырваться.
Ты мой, Вин. А я всегда беру то, что принадлежит мне.
Когда в его голове вновь всплыли эти слова, сигнал тревоги стал идеальным музыкальным сопровождением для паники, закипевшей у него в венах. Дерьмо. Ну и что теперь ему делать?
Вдруг, сквозь слова Девины прорвался голос Джима Херона: Я здесь, чтобы спасти твою душу.
Игнорируя этот абсолютно бесполезный намек, Вин встал и пошел в свой кабинет в поисках чего-то, что могло успокоить его с гораздо большей долей вероятности. Открыв невредимую бутыль, он налил себе бурбона, выпил, а затем снова наполнил широкий стакан. Телевизор остался включенным, но с приглушенным звуком, и когда Вин сел за рабочий стол, его взгляд приковали местные новости.
Вскоре рядом со светловолосой головой ведущего появилась фотография, и Вин не мог сказать, что сильно удивился. Учитывая все происходящее вокруг, для того, чтобы вывести его из себя, понадобится взорвать бомбу в центре Колдвелла.
Он потянулся к пульту.
– … Роберт Белтхауэр, тридцать шесть лет, был найден сегодня вечером в переулке неподалеку от того места, где в пятницу ночью были застрелены два студента. Сейчас он в больнице Святого Франциска в критическом состоянии. Пока нет никаких подозреваемых…
Парень из «Железной маски». Тот, который вышел из уборной вместе с Марией-Терезой.
Вин взял телефон и набрал номер.
Джим ответил на звонок с четвертого раза, и его голос был напряженным, будто он вообще не хотел отвечать. – Привет, дружище.
Все еще хочешь спасти мою душу? – хотелось подколоть приятеля.
– Видел новости?
Долгая пауза.
– Про Девину?
– Да. Кстати, я не делал этого, клянусь. Когда я видел ее в последний раз, то порвал с ней и позволил ей уйти с купленным мною кольцом – могла бы спасибо сказать. Но я звоню по поводу парня, которого нашли избитым в переулке в центре. Он тогда был с Марией-Терезой. Я видел их вместе. Получается, что троих мужчин в течение суток кто-то… Эй? Джим?
Когда тот ответил ага, стало ясно, в чем проблема.
– Слушай, и я пальцем Девину не тронул, хотя знаю, что ты мне не поверишь.
Опять тишина.
– Алло? О, чтоб тебя, ты и вправду думаешь, что я могу причинить боль женщине?
– Я думал, ты из-за меня звонишь.
Теперь настал черед Вина сделать паузу.
– С чего бы?
Тишина.
– Она сказала, что ты теперь в курсе. Про нас.
– Нас? Что значит «нас»?
– Она сказала, ты поэтому вышел из себя и ударил ее.
Вин крепче сжал в руке стакан.
– Да о чем именно она могла мне рассказать про вас?
Проклятье, раздавшееся на другом конце провода, на универсальном языке означало секс-которого-не-должно-было-быть.
Вин напрягся в плечах и руках.
– Ты шутишь. Да ты, блин, издеваешься надо мной.
– Прости…
На месте стакана в ладони Вина остались лишь осколки, бурбон оказался повсюду, облив его рукав и манжеты, забрызгав рубашку и штаны.
Он закончил звонок, бросив телефон в другой конец комнаты.
***
Нажимая на кнопку «завершить», Джим был готов поспорить, что Вин прекратил звонок несколько иным способом. Нет, у него возникло чувство, что какой бы телефон ни был возле уха Вина, теперь он пополняет совок для мусора. Прекрасно. Просто, блин, великолепно.
Протерев глаза, Джим вновь сконцентрировался на входе в клинику, приняв на заметку первую часть разговора: еще один избитый парень, связанный с Марией-Терезой. И когда Вин позвонил, то в первую очередь думал об этом, несмотря на то, что о, да, ему было предъявлено обвинение в том, что он прошелся по своей подружке кулаками, словно циркулярной пилой.
Вин как никогда серьезно был настроен по отношению к Марии-Терезе. И кому-то это совсем не нравилось.
Черт, его задание катилось в пропасть куда быстрее свободного падения.
Джим посмотрел на часы, и затем решил всматриваться в каждого входящего и выходящего человека. Уже почти час, так что, по идее, за Девиной могут приехать в любую секунду, а потом она уйдет с ними.
Боже, Девина такая лгунья.
Казалось кощунством прийти к такому заключению, учитывая, как выглядело лицо женщины, но правду не скроешь: Вин ничего не знал о ночи четверга и о том, что случилось в грузовике Джима. Ничегошеньки. В его пораженном голосе звучало полное неведение.
Почему она врала о том, что все рассказала ему? И о чем еще она солгала?
Это определенно делает отрицание Вина более правдоподобным.
Наступил час, а затем полвторого. А затем и два. Скоро Девина должна будет выйти, если предположить, что бумажная волокита займет примерно час, и за ней приедут вовремя… и если она не уйдет другим путем.
И если за ней вообще приедут.
Жалея, что не захватил с собой сигареты, он потянулся к телефону и начал потирать плоский экран, пока тот не нагрелся. Истина. Ему нужно пролить свет на эту ситуацию. Нужно знать, кто такая Мария-Тереза, кто такая Девина и что за хрень тут происходит.
К сожалению, информация будет стоить ему…
Внезапно, Девина прошла через двойные двери, огромные солнечные очки закрывали большую часть ее лица. На ней был черный костюм для йоги, а на фоне своей огромной сумки из крокодиловой кожи она казалась тощей, как спичка. Когда она подошла к изгибу арки, проходящие мимо люди начали глазеть на нее, будто пытались определить ее место во вселенной знаменитостей.
Ее никто не встречал.
И… от синяков, красовавшихся на ее лице, не осталось и следа. Ни малейшего намека. Она была готова к фотосессии, такая же прелестная и идеальная, как и на пятничном ужине.
Леденящее предупреждение разлилось по венам Джима, а подобное происходило в его жизни всего пару раз.
Это неправильно. В корне неправильно.
Выпрямившись на сиденье грузовика, он, напрягшись, посмотрел на тротуар под ее ногами. В свете, падающим с неба и создающем эхо больших и маленьких предметов на земле, Девина не отбрасывала тени. Она была формой, но не содержанием, очертанием, но не плотью. Это враг. Он смотрит на врага. Он трахался с врагом.