Можно ли иметь все?

— Сколько ему лет?

— Ну, я бы сказала, на несколько лет помоложе вас и на несколько лет постарше Эммы.

— А Эмме сколько?

Мюриэл выпрямилась, лицо ее приобрело укоризненное выражение.

— Эх, доктор, доктор… Вы же несколько месяцев ходили в этот дом! Все это вы давно должны были бы знать, если только у вас на нее серьезные виды. Эмме двадцать два.

Джейсон помрачнел. Ему казалось, что девушка старше. В ее манерах чувствовалась зрелость и твердость, что приобретается с жизненным опытом. А в двадцать два года девушка, всю жизнь прожившая в провинциальном городке, — это почти ребенок. Невинный, не знающий жизни ребенок.

Ему пришла на ум кратковременная помолвка Эммы с Дином Рэтчиттом. Возможно, не так уж Эмма и невинна. Такие люди, как Рэтчитт, не ухаживают за девушками, если не получают того, чего хотят.

— Думаете, Рэтчитт вернется?

— А кто его знает? Может, и вернется, если до него дойдет, что Айви больше нет и Эмма унаследовала лавку.

Джейсон не думал, что наследство в виде отнюдь не процветающего заведения может вдохновить кого-то на возвращение в родные края. Наверное, маленькая кондитерская давала двум женщинам средства к существованию, но только потому, что им не приходилось выплачивать ренту. Как и большинство магазинчиков в Тиндли, лавочка помещалась в передних комнатах старого, облупившегося дома.

Вряд ли Дин Рэтчитт вернется ради столь убогой добычи. Но кто знает? Если у тебя нет ничего за душой…

— А как вы думаете, она вернется к нему, если Дин приедет? — спросил Джейсон.

Мюриэл поморщилась.

— Любовь и лучших из нас превращает в дураков.

Джейсон был вынужден согласиться. Кроме того, он сам-то не влюблен в девушку. Хорошо бы, если бы она принимала решения головой, а не сердцем.

— До завтра, Мюриэл.

Джейсон забрал свой обед и вышел. Он и так надолго задержался в булочной. Сегодня у Мюриэл удачный день — столько можно всего рассказать местным кумушкам!

А, неважно! Джейсон уже решился. И сегодня вечером, после амбулаторного приема, сделает решительный шаг. Он не станет выжидать до возвращения этого проклятого Дина. И не будет тратить время на то, чтобы приглашать Эмму на свидание. Он сразу возьмет быка за рога… и сделает ей предложение.

Глава вторая

Джейсон начинал нервничать, хотя отличался редким хладнокровием.

Но, сейчас такое волнение понятно, решил он, открывая боковую калитку и ступая на дорожку, ведущую к дому Эммы. Все-таки не каждый день мы делаем предложение, тем более женщине, в которую не влюблены, которой даже никогда не назначали свидания, не говоря уже о физической близости. Очень многие сказали бы, что он сошел с ума. Адель — во всяком случае.

Мысль о возможной реакции Адели послужила для Джейсона дополнительным толчком. То, что казалось ей безумным, возможно, было самым разумным на свете.

Решившись идти до конца, Джейсон прикрыл за собой калитку и зашагал по боковой дорожке к двери черного хода. Через кружевные шторы в одном из окон пробивался свет, откуда-то доносилась музыка. Джейсон облегченно вздохнул. Несомненно, Эмма дома.

Чтобы попасть в дом с черного хода, нужно было подняться на маленькое крыльцо, на которое вели три ступеньки. Джейсон поставил ногу на нижнюю ступеньку и остановился, чтобы поправить галстук и одернуть пиджак.

На самом деле одежда его была в порядке. Он надел один из своих самых добротных и мягких итальянских костюмов — темно-серую пару из немнущегося шелка, в которой он без труда мог ощутить себя миллионером. На нем был также шелковый галстук подходящего серого оттенка, с косыми синими и желтыми полосами. Модный, стильный галстук, и притом не кричащий. Джейсон даже побрызгался одеколоном, который приберегал для особых случаев.

Он знал, что перед ним нелегкая задача, поэтому ни в чем не хотел полагаться на случай, а использовал все лучшее из своего арсенала, чтобы создать привлекательный, заманчивый образ. Ему хотелось быть всем, чем не был Дин Рэтчитт, предложить ей все, чего не было у Дина Рэтчитта. Положительный, надежный союз с мужчиной, который не станет ей изменять, которым она сможет гордиться.

Он набрал в грудь воздуха, чтобы успокоиться, поднялся на крыльцо и постучал. За те несколько секунд, что она шла к двери, нервное напряжение вызвало у него неприятное движение в желудке. Надо было вначале поесть, с неудовольствием подумал он. Но он был не в состоянии усадить себя за стол до встречи с Эммой, до ее ответа.

Ему вдруг пришло в голову, что она тоже может счесть его сумасшедшим. Утрата привычной уверенности поразила его.

«Она посмеется над тобой, — зазвучал в его голове голос разума. — Она романтически настроена и не любит тебя».

Дверная ручка медленно повернулась, и дверь стала открываться. Свет ударил Джейсону в глаза. Силуэт Эммы появился на пороге; лица ее не было видно.

— Джейсон?

В тихом голосе слышалось удивление. Когда он навещал Айви, то несколько недель уговаривал Эмму называть его по имени. И все равно она иногда называла его доктором Стилом. Хорошо, что не в этот раз.

— Здравствуйте, Эмма, — сказал он, удивляясь своему холодному тону. Пусть сердце выпрыгивает у него из груди, пусть все внутри переворачивается, внешне он все тот же уверенный в себе доктор. — Разрешите зайти к вам на несколько минут?

— Зайти?

Она словно бы не поняла смысла его просьбы. Он не бывал в этом доме после смерти ее тетки. На похоронах он присутствовал, но на поминки не пошел, так как в амбулатории его ждал пациент, чье дело не допускало отлагательства. Вероятно, она решила, что их дружбе — в чем бы она ни заключалась — с кончиной старой тетки пришел конец.

— Я хочу кое о чем вас спросить, — сказал он.

— О да, конечно.

Она отступила в сторону. Помрачневший Джейсон прошел в дом. Эмма казалась более спокойной, чем в день похорон, но она очень побледнела и крайне исхудала. Щеки ее провалились, из-за чего зеленые глаза казались непомерно огромными. Платье мешком висело на ней, а волосы потускнели и уже ничем не напоминали те золотистые кудри, что так соответствовали точеным чертам ее лица.

Джейсон оглядел безупречно чистую, но пустую кухню, и ему пришло в голову, что Эмма, возможно, не ела с самого дня смерти тетки. Ваза для фруктов была пуста, равно как и миска для бисквитов. Может быть, у нее не хватает денег на еду? Похороны и поминки не обходятся дешево. А если она потратила на похороны Айви все свои сбережения?

Черт возьми, да что же он не подумал об этом раньше! Не имел он права оставаться в стороне. Он обязан был предложить помощь, зная, что Эмма вынуждена сама заботиться о себе. Что же он за врач? Что за друг? Что за мужчина?

А вот такой, считающий, что достаточно ему явиться из ниоткуда и предложить убитой горем девушке стать его женой только потому, что это отвечало его потребностям! А о ее нуждах он подумал? Он попросту нагло решил, что сможет осчастливить ее одним только своим присутствием.

Внезапно Джейсон с горечью осознал, что ни капли не изменился. Он остался таким же алчным и себялюбивым, как и в прошлом. Когда же до него дойдет? Сумеет ли он по-настоящему измениться? Ох, как же хочется на это надеяться.

И все-таки он не переменит своего решения относительно цели нынешнего визита. Как-никак он неплохой вариант для девушки, находящейся в не самых блестящих обстоятельствах.

— Я сварю кофе, хорошо? — невыразительным тоном предложила Эмма и, не дожидаясь ответа, отправилась к раковине, чтобы наполнить электрический чайник.

Она не в первый раз готовит ему кофе. Эту услугу Эмма оказывала всякий раз, когда он посещал ее больную тетушку. Она уже знает, что он любит кофе в кружке с одним кусочком сахара, и поэтому не задает вопросов.

Джейсон прикрыл за собой входную дверь, прошел в комнату и присел к старенькому столику; оттуда он мог молча следить за тем, как она хлопочет в кухне. Он видел то, что видел уже много раз. Тоненькая фигурка. Неосознанная грация движений. Изящный поворот головы.