Страница 19 из 29
Джейсон неожиданно заметил, что она посмотрела на его обнаженную грудь, а затем на смятые простыни. Щеки ее немедленно порозовели, когда она вновь подняла глаза.
— Даже не знаю, — сказала Эмма, слукавив. Ее лицо красноречиво говорило, что она хочет провести день в постели с ним. Но не осмеливается говорить это вслух. — Как захочешь ты, — добавила она.
Такое предложение не отвергнет ни один мужчина, не говоря уже о том, кто влюблен в прелестную девушку. Мерзкие мысли о Рэтчитте — в сторону! Надо сосредоточиться на этой минуте. А сейчас Эмма хочет его. Его. Своего мужа.
Но сначала нужно кое-что сделать. Позавтракать. Принять душ. А потом… потом он с радостью исполнит ее желание. И как исполнит!
— Дай мне полчаса, — попросил Джейсон, не отрывая взгляда от лица Эммы. — Черт возьми! — воскликнул он и резко приподнялся. — Я совсем забыл об одном деле.
Эмма быстро взглянула на него.
— Не понимаю, о чем ты, — сказала она со всей серьезностью. Разве у нас есть еще какие-то дела?
Он улыбнулся и поцеловал ее очаровательные розовые губы.
— Мое дело — знать, твое дело — понимать.
Они занимались любовью весь день напролет. Во всяком случае, Джейсон весь день напролет занимался любовью с Эммой. Пока еще не следует отходить от этой формулировки. Он не должен торопиться и передавать ей инициативу в том, что кажется любви, даже на стадии ласк. У них впереди достаточный срок, чтобы подождать, когда наступит время для более откровенных действий.
Ему не нужна вторая Адель. Ему нужна вот эта невинная, неискушенная Эмма, которая получает невероятное удовольствие от самых простых ласк. Вот она стыдливо прикрыла грудь простыней, а щеки ее еще слегка горят после пережитого наслаждения.
— Оставайся здесь, — сказал он и спустил ноги на пол. Но, обойдя кровать, он не обнаружил своей одежды, которую, он был уверен, оставил на стуле. — А где этот мой дурацкий смокинг?
— Я… ну… я его повесила. Это еще до того, как ты попросил меня этого не делать, — поспешно добавила Эмма. — Он валялся на полу вместе с другими твоими вещами.
Он изобразил негодование и тут же рассмеялся.
— Ты получаешь прощение. Куда ты его повесила?
Она кивнула вправо, в сторону шкафа. Джейсон нырнул туда и извлек темно-зеленую бархатную коробочку, которую быстро спрятал за спиной, прежде чем обернуться к Эмме.
— Что ты прячешь? — живо спросила она.
— Ничего особенного.
Он окинул взглядом свое отражение в зеркале, потом снова посмотрел на Эмму и обнаружил, что она краснеет. Ни разу за три года он не видел, чтобы Адель краснела. Весьма вероятно, она на это просто неспособна.
Эмма улыбнулась.
— Хватит вгонять меня в краску. Говори, что там у тебя.
— Может быть, просто отдать тебе?
— Да, — ответила она и озорно добавила: — Карты на стол!
— Ты, кокетка!
— А кто в этом виноват? — возразила она. — Ты заставляешь меня думать о том и хотеть того, о чем раньше я и не думала.
Джейсону не могли не понравиться эти слова.
— Скажи мне еще что-нибудь, — попросил он и присел рядом с ней на кровать.
— Только после того, как ты покажешь мне, что у тебя за спиной.
— Справедливо. — Он показал ей зеленую бархатную коробочку. — Я хотел отдать это тебе в нашу первую брачную ночь. Но меня отвлекла некая леди в преступно-зовущем белье.
Эмма внимательно посмотрела на коробочку, потом подняла глаза на Джейсона.
— Похоже, там кольцо…
— Может, откроешь и выяснишь?
Она так и поступила — и ахнула при виде кольца с бриллиантом, обрамленным изумрудами.
— Ой, Джейсон, какая прелесть! Оно так подходит к моему обручальному кольцу!
— Этот факт и навел меня на правильный выбор.
Джейсон вынул кольцо и надел Эмме на палец.
— И сидит здорово! — радостно воскликнула она.
— Это иногда называют кольцом вечности, — пояснил Джейсон. — Что означает, что ты моя, Эмма. Во веки веков.
Она благоговейно прикоснулась к кольцу.
— Во веки веков, — тихо повторила Эмма. Когда она подняла глаза, Джейсон увидел, что они чуть заметно потускнели. — Это очень долго, Джейсон.
Сердце Джейсона сжалось, но лицо оставалось невозмутимым.
— Дорогая моя девочка, рядом с тобой вечность не кажется слишком долгим сроком, — шепнул он, клонился и нежно поцеловал ее в губы.
Безоблачная неделя пролетела незаметно. Джейсон не мог быть счастливее. В Эмме он нашел все, о чем мечтал. Она была самоотверженной, любящей, нежной — совершенно удивительной. Причем вне постели.
А в постели она была несказанно прекрасна, и ее ненасытность немало льстила Джейсону как мужчине. Очень скоро ему стало казаться, что она желает его не меньше, чем он ее. А это немало, так как он желал ее постоянно. Оба предпочли обычные занятия молодоженов всем летним развлечениям, которыми славилась Нарума. Они покидали свое убежище лишь вечером и шли ужинать; каждую ночь они спали по нескольку часов. Вот, пожалуй, и все. Остальное время было отдано любви.
В последний день пребывания в Наруме Эмма настояла на том, чтобы все-таки посетить поле для гольфа.
— Ты же говорил, что хочешь здесь поиграть, — сказала она и добавила: — Кроме того, я бы тоже хотела научиться. Ты сможешь меня поучить?
Джейсон удивился. Как правило, молодые женщины равнодушны к гольфу.
— Конечно, смогу. А ты уверена, что хочешь играть?
— Супруги должны все делать вместе, — очень просто ответила Эмма. — Куда ты пойдешь, туда и я пойду note 4.
Джейсону понравилось, что она видит в браке такое единство двоих, но не понравилось, что образ верной жены она рисует словами библейской Руфи note 5. Приверженность Эммы к понятию долга несколько раздражала его. Он хотел, чтобы она делила с ним свою жизнь потому, что ей с ним хорошо, а не потому, что не должна нарушать долг.
— Эмма, играть в гольф нужно только в том случае, если игра тебе нравится.
— Возможно, и так, — согласилась она и послала ему ласковую улыбку. — Но откуда же мне знать, нравится мне она или нет, если я ни разу не пробовала?
Джейсон не мог не признать, что в этом утверждении есть логика.
— Что ж, разумно. У тебя есть какая-нибудь подходящая одежда? В платье не играют.
— Шорты и тенниска сойдут?
— Вполне. А из обуви? В босоножках играть нельзя, они у тебя слетят.
— У меня есть спортивные тапочки.
— Это подойдет. На первый раз. Но если ты решишь играть, я куплю тебе хорошие туфли для гольфа.
— Я и сама могу купить себе обувь, — возразила она.
Джейсону оставалось только проводить ее удрученным взглядом, когда она выбежала из комнаты, чтобы переодеться. Как же она порой сама себе противоречит! Хочет быть ему женой на старый манер и в то же время сохранять финансовую независимость на современный лад.
А Джейсону, похоже, не нравится ни то, ни другое, что также странно.
Во время поездки к полю для гольфа Эмма молчала и не смотрела на Джейсона. Вероятно, она любовалась голубым простором Тихого океана, раскинувшегося за изумрудно-зелеными фэрвеями note 6, но у Джейсона появилось ощущение, что мысли ее витают за много миль отсюда.
— Родная, что-нибудь не так? — тихо спросил он, выруливая на стоянку.
Она сидела все так же неподвижно, даже не заметив, что он выключил двигатель. А потом рывком повернула голову и вымученно улыбнулась, скрывая за этой улыбкой истинные чувства.
— Нет. Ничего особенного. Просто я подумала… Завтра нам возвращаться, а я не могу сказать, что мне этого хочется.
Джейсон облегченно вздохнул. Так вот оно что! Она не хочет, чтобы свадебное путешествие заканчивалось. Совершенно естественное чувство, беспокоиться не о чем. Сейчас…
Он мягко погладил ее по щеке.
Note4
Слова Руфи, героини ветхозаветного предания (Руфь 1, 16)
Note5
Руфь вышла замуж благодаря уловкам, подсказанным ей свекровью.
Note6
Фэрвей — трасса на поле для гольфа, где трава подстрижена на манер газона. Все правильно пущенные мячи должны оставаться на фэрвее.