Золотые дни

Эдилин не хотелось присоединяться к разговору о трупе, и потому она подошла к Шеймасу.

Несколько минут они помолчали, а затем Шеймас прошептал:

— Это я подрезал подпругу.

— Я знаю, — не глядя на него, сказала Эдилин.

— И я не привез бы назад ваши деньги.

Эдилин знала, что ему было трудно признаться, а еще труднее извиниться, и потому облегчила Шеймасу задачу.

— Пруденс не даст вам больше сбиться с пути.

— Да, она не даст, — сказал он со смешинкой в голосе. — Она такая же, как вы, она думает, что я…

— Честный человек.

— Да, она так думает, и я буду вести себя честно, но…

Он затих, и Эдилин выжидающе посмотрела на него.

— Но не по отношению к Ангусу, — тихо добавил он.

Эдилин едва не захихикала.

В этот момент рядом с дорогой зеленой каретой появилась старая повозка, на которой сидели трое мужчин. Они двигались медленно, чтобы не производить лишнего шума, и объяснялись друг с другом жестами.

— Мы… — сказала Эдилин, но Шеймас быстро приложил палец к губам.

Эдилин была озадачена, но когда он ткнул пальцем в окно, она все поняла. Те трое были ворами, они как раз снимали большой сундук с запяток кареты.

Стоя рядом с Шеймасом, Эдилин с интересом наблюдала за тем, как воры ворочают здоровый сундук, как грузят его на повозку. Погрузив сундук и убедившись в том, что он не упадет, двое запрыгнули на облучок, а третий направился к карете, явно намереваясь украсть и ее. Но Шеймас, двигаясь со скоростью атакующей кобры, в пару секунд оказался возле кареты.

Увидев громадину Шеймаса, вор бросился наутек.

Эдилин вышла следом за Шеймасом. Пару секунд они простояли молча. Улица была темна и безлюдна.

Шеймас посмотрел на Эдилин, улыбнулся, и она улыбнулась ему в ответ, а в следующую секунду они оба рассмеялись. Эдилин хохотала так, что у нее начались колики.

Все остальные выскочили из дома.

— Какого черта?.. — воскликнул Ангус, оттаскивая Эдилин от Шеймаса.

— Мой сладкий медвежонок! — ласково позвала Пруденс, но с металлическими нотками в голосе. — Что это ты тут делаешь?

Шеймас продолжал хохотать. Говорить он не мог.

— Шеймас! — громовым голосом воскликнула Пруденс. Спящие на крыше птицы проснулись и с криками взмыли в небо. Собаки завыли, а петух, решив, что уже настал рассвет, закукарекал. — Я требую, чтобы ты рассказал мне, что происходит!

— Я думаю, нас ограбили, — донесся голос Малькольма.

Мэтт сказал:

— У нас тут неспокойно. Грабят чуть ли не каждый день. Что украли?

Харриет прижала ладонь к губам:

— Они ведь не украли?..

Эдилин захохотала еще сильнее:

— Украли, украли! Они украли Джеймса…

— О! — воскликнула Пруденс. — Они забрали сундук?

— Вот черт! — впервые подал голос Тэм. — И куда они его повезли?

— К дьяволу, — сказал Малькольм и посмотрел на Харриет.

Харриет прижимала к губам носовой платок, притворяясь, что она не чувствует облегчения и радости; в конце концов, Джеймс был ее братом, но теперь никому не грозила виселица. Их никто не сможет обвинить в том, что они имеют какое-то отношение к убийству.

А после той ночи Ангус исчез, никому ничего не сказав, и всю первую неделю они боялись, что кто-нибудь явится и начнет задавать вопросы о Джеймсе. Они ожидали по меньшей мере сообщения, что тело найдено. Но шли дни, ничего не происходило, и они перестали беспокоиться.

Теперь Эдилин и Ангус были женаты и лежали в объятиях друг друга.

— Я рада, что все это закончилось, — сонно сказала Эдилин. — Если бы мой дядя не был таким жадным, я бы вышла замуж за Джеймса и…

— И за год осталась бы ни с чем, — закончил Ангус. — Он обобрал бы тебя до нитки.

— Что мы будем делать, когда вернемся в Америку?

— Управлять компанией «Подруги поневоле», — сказал Ангус. — Я жду не дождусь того дня, когда смогу приказывать всем твоим работницам.

— Ты? — выдохнула она, приподнявшись на локте. — С каких это пор ты управляешь моей компанией?

— Если ты не хочешь, чтобы я управлял компанией, мы можем поехать в Уильямсбург и построить город.

— О чем ты говоришь?

— Я продал капитану Остину свои земли, а в обмен получил его земли.

— Я не понимаю.

Ангус заправил прядку ей за ухо.

— Ты вышла замуж за владельца тысячи акров земли, примыкающей к Уильямсбургу. Я собираюсь построить там дома и проложить несколько улиц. Возможно, кто-нибудь из клана захочет пожить в Эдилин с нами.

— Эдилин?

— Так я назвал свой город.

Она положила голову ему на плечо.

— Как ты думаешь, я могу посадить в центре города дуб?

— Делай все, что хочешь. Это твой город.

И, улыбаясь, Эдилин подставила губы для его поцелуев.