Лавандовое утро

— Ладно, не вешай мне лапшу на уши! — сказал Рамзи, разбивая яйца в чашку, после чего размешал их вилкой и выплеснул на горячую сковороду.

— Вот с тобой всегда так — самооценка у тебя зашкаливает. Что бы я ни говорила, ты всегда думаешь, что я хочу быть с тобой.

— Тесс, нравится тебе это или нет, но мы с тобой друзья. — Он помолчал и поискал в ящике лопаточку. — Тебе нужны подставки для кастрюль и новые кухонные полотенца. Я прихвачу несколько в магазине «Уильямсонома».

Тесс покачала головой, глядя на него.

— Кто я, по-твоему? Твоя незамужняя тетушка, о которой нужно заботиться? Скажи мне наконец, что я должна сделать, чтобы ты ушел? У меня…

— Да, я знаю. Таинственное свидание с кем-то, кто никак не появится, хотя уже одиннадцатый час. — Он разложил яичницу на две тарелки и одну поставил перед Тесс. — Ешь, — приказал он. — Мне кажется, ты похудела.

— Секс сжигает массу калорий. Итак, ты не преуспел со своей маленькой Алисой?

— С Алисой?

— Люк сказал, что она одевается, как в сказке «Алиса в Стране чудес».

— Когда это ты видела его?

— Пару часов назад. Ревнуешь?

Рамзи фыркнул:

— К Люку? Похоже, ты шутишь. Как бы то ни было, когда я стал постарше, мой дед позволял мне читать письма мисс Эди. Она очень много писала об этой маленькой девочке, Джоселин Минтон…

— Давай угадаю, — перебила его Тесс. — Ты влюбился в нее по этим письмам и теперь хочешь жениться и жить долго и счастливо? Прекрасно! Теперь, когда ты высказал все, что хотел, уходи, пожалуйста.

— Заканчивай со своей яичницей, — сказал Рамзи, видя, что она встала. — Я не понимаю, почему ты так цинично ко всему относишься?

— Может быть, это оттого, что я провожу все свои дни с адвокатами? Это заставляет меня смотреть на мир как на одну большую юридическую контору.

— В отличие от тебя я смотрю на свою работу иначе — я помогаю людям.

— Ну конечно! — усмехнулась она. — Например, с разводом Бернеров. Мы оба знаем, что он утаивал свои доходы, чтобы удержать жену от безрассудных трат. Он купил ей этот огромный дом, хотя было ясно, что дом ему не по силам, и все лишь для того, чтобы ублажить ее. А чем она ответила? Бесконечным недовольством. Если бы у тебя была хоть какая-то совесть, ты сказал бы этой вертихвостке, что она ничего не получит и что ей пора самой зарабатывать на жизнь. Но нет, благодаря твоей честности она получит все, а ему придется залезть в долги. Ему будет семьдесят, когда он снова сможет встать на ноги.

— Да, может быть, это не лучший пример, — согласился Рамзи.

— А какой лучший?

— Как насчет мисс Эди? — спросил он.

— Богатая старуха, которая платила твоей фирме большие деньги? И где же тут героизм? Теперь ты пришел ко мне, чтобы я помогла тебе сблизиться с новой владелицей этого дома. Зачем? Ради женитьбы? Или ради выгодного дела?

— Почему ты к ней так враждебно относишься?

Тесс отодвинула пустую тарелку.

— Не знаю, но скорее всего это стоит обсудить с обоими, не с одним… С обоими парнями, которые сегодня один за другим появляются в моем доме, чтобы поговорить о ней. В чем ее секрет? Я видела ее. Нельзя сказать, что она красавица. Так чем же она так покоряет вас, мужчин?

Рамзи смотрел на нее, раскрыв рот.

— Ты ревнуешь к Джоселин, да?

Тесс всплеснула руками и встала.

— Хватит! Я хочу, чтобы ты сейчас же ушел. И к твоему сведению: я не ревную ни к ней, ни к кому-то еще. Если бы мне нужен был ты или Люк, я бы легко получила любого из вас.

Рамзи усмехнулся:

— Я слишком хорошо тебя знаю, чтобы питать какие-то романтические чувства. Из-за чего ты злишься? Что у мужчины, который зашел к тебе поздно вечером, не кружится голова от твоих прелестей?

— Ты больной. — Со злой решимостью Тесс прошла к входной двери и распахнула ее. — Все. Отправляйся домой. Сейчас же.

— Хорошо, — сказал Рамзи. — Извиняюсь. Я надеялся, что у меня с Джоселин получится дивный вечер, но…

— Но что? — раздраженно спросила Тесс, продолжая держать входную дверь открытой.

— Мы обошли все важные темы.

Ах вот что! Вся злость Тесс испарилась. Если что-то Рамзи Макдауэлл и умел делать, так это вести разговоры. Тесс не могла сдержать улыбку.

— Ты не спросил ее, как она думает строить свою жизнь в этом городе, где она чужая и где все не только знают друг друга, но еще и родственники? Не намекнул, что твои двоюродные братья либо должны жениться на приезжих, либо будут плодить слабоумных? Ты не спросил ее про планы на будущее?

— Нет, — понуро ответил Рамзи. — Я даже не думал об этом в таком ключе. Эдилин — мой дом, поэтому я… — Он поднял голову. — Она обожает печь пирожные… корзиночки с разной начинкой…

— Пирожные? У тебя было первое свидание с девушкой, и это все, что ты узнал о ней? Что она любит печь корзиночки?

— Ну, я же не полный идиот. — Он вздохнул. — Мы говорили и о другом.

— О чем, например?

— К твоему сведению, мы говорили о женитьбе.

Закрыв глаза, Тесс покачала головой:

— Не представляю, как ты сумел закончить юридический факультет. У тебя совсем нет мозгов.

Он стоял в дверях, и Тесс знала, что на свет летит мошкара. Но еще она знала, что Рамзи не уйдет, пока она не даст ему какой-нибудь совет.

— Организуй какое-нибудь мероприятие, где могут срочно понадобиться ее корзиночки…

— И что?

— Придумай что-нибудь, чтобы только она одна могла блеснуть своим искусством.

— Но ради Бога, кому могут срочно потребоваться корзиночки?..

— Не знаю. Поговори со своей сестрой. Дети и пирожные всегда рядом. Пусть Вив что-нибудь придумает. И больше никому, кроме меня, не рассказывай о своих любовных проблемах. Идет?

— Да, может, ты и права, — задумчиво проговорил он.

Теперь, когда она дала ему повод для размышлений, Тесс считала себя вправе мягко выпроводить его за дверь. Рамзи ушел, и Тесс со вздохом облегчения закрыла дверь.

Субботний вечер. Это как раз то, что Тесс любила в этом маленьком городе. Делая вид, что ждет поклонника, который никак не объявлялся, она должна была разбираться со своим любвеобильным боссом, не знающим, что сказать своей новой пассии.

— Чего он ждал от меня? — пробормотала Тесс. — Чтобы я держала его за руку и слушала, а потом дала бы ему совет, как добиться этой девушки?

И что она могла посоветовать? Тесс совершенно не знала, что эта девушка, Джоселин Минтон, представляет собой. Она понравилась Саре, и Люк был явно загипнотизирован ею, но этого слишком мало.

И уж если говорить о чувствах самой Тесс, то она могла бы сказать, что ей эта Джоселин не нравится. Или, может быть, действительно, как сказал Рамзи, она ревнует? Но Тесс понимала, что дело тут совсем не в ревности, а в другом… Из документов в офисе Рамзи она знала, что Джоселин всю свою жизнь получала все, что хотела. С детства ее опекала богатая старая дама, а после смерти оставила ей все свое состояние. Просто роман Диккенса.

Если Тесс и ревновала, так только потому, что на нее в жизни ничего не сыпалось с неба. Родители Тесс умерли, когда она была еще совсем маленькой, и ее растила бабушка, для которой ненависть была одной из четырех подпитывающих ее стихий. «Они разрушили мою жизнь, — говорила она. — Эдилин Харкорт и все они отняли у меня жизнь. Я тоже могла бы сделать что-то, стать кем-то, но этот город отнял у меня все, что я имела. Если бы не они, если бы они не сделали со мной то, что сделали, мы с тобой были бы сейчас богаты. Жили бы в роскоши. Макдауэлл и Харкорт, это они все украли».

Тесс тряхнула головой, чтобы освободиться от злого голоса старухи. Она заплатила бабушке за все, что получила от нее, включая пищу, одежду и кров. Так почему бы этой старой злюке не оставить внучку в покое?

Тесс положила тарелки в мойку, выключила свет и пошла в спальню. Она сняла белую шелковую рубашку и пеньюар и надела свободную трикотажную майку, в которой обычно спала. Когда подъехал Рамзи, она едва успела переодеться. Из того, что Люк рассказал ей сегодня, она поняла, что у Рамзи и Джоселин не все прошло гладко.