Доза

 - В каких отношениях вы состояли с убитой?

 - С убитой?!.

 - Я имел ввиду, — спохватился коп, но Кит не стал дослушивать, что же он там имел ввиду — нажал кнопку отбоя и быстро отключил телефон.

 Всё. Теперь его будут отслеживать по сигналу мобильника, а значит, в сети ему появляться нельзя. Они, конечно, выяснят, с какого номера звонили. И повесят на него убийство Хилмана. И Лайзу приплюсуют.

 Значит, любовницу Хилмана убили…

 И не они ли похитили Джессику?..

 Эти ребята, кто бы они ни были, работают весьма оперативно. И они идут за кейсом буквально по пятам.

 Если они или полиция, или они и полиция, найдут и порасспрашивают разговорчивого Сиплого, то уже сегодня у них будет фоторобот Кита. А может быть, он у них уже есть.

 Метро на всех парах несется к конечной станции…

 Домой идти было нельзя. Но и здесь оставаться — тоже не вариант, ведь если уж они знают его адрес, то что им мешает узнать адрес мамы.

 Кит в третий раз достал сумку, забросил ее на плечо, вышел из квартиры.

 Осторожно, прислушиваясь и принюхиваясь, спустился вниз и вышел на улицу, на которую уже сползала по серым стенам домов вечерняя мгла.

 Чвякая шагами по грязи, заполонившей тридцать восьмую после двух дней дождя, направился к перекрестку. Там он повернет и пойдет в сторону пятьдесят пятой. Дойдет до рыночной площади и скроется в ангаре бывших рыночных складов. На номер в гостинице ему, конечно, не хватит денег, но там есть ночлежка, в правом крыле, за пекарней. Ее хозяин не упускает дополнительной выгоды — за пять баксов можно получить место в подвале, где на металлических стеллажах пустующего склада набросаны мешки из–под муки. Никакая полиция никогда не попадет туда, чем и пользуются все, кому нужно провести ночь подальше от закона и не боясь, что его зоркий глаз их увидит.

 Кит уже дошел до перекрестка, когда увидел свет фар выворачивающей на тридцать восьмую машины. Он отскочил к ближайшему подъезду, присел у открытой двери.

 Серый «Форд» прогудел мимо, сбавил ход у переулка, где жила мама. Фары погасли, из машины вышли двое, быстро исчезли за поворотом.

 Кит ни минуты не сомневался, что эти ребята приехали по его душу, а потому не стал даром терять время. Осторожно поднявшись, прижимаясь к стене, он быстро дошел до угла и углубился во дворы. Все же снукеры, на которых можно напороться в темной подворотне, сейчас менее опасны для него, чем те парни, что сидели в салоне «Форда».

 Порывом налетел ветер, толкнул в грудь, бросил в лицо первые капли нового дождя.

 Когда Кит подошел к рыночной площади, дождь лил уже как из ведра, хлестал жесткими струями, настолько жесткими, что даже шишка на лбу болела под ударами капель.

 Набыченные охранники у турникета не обратили на его битую физиономию никакого внимания — мало ли с какими мордами сюда ходят, лишь бы снукера не прозевать. Эти–то за свою работу получают, наверное, побольше его, поскольку проходимость огромная, не посидишь, не вздремнешь. И риск получить дозу намного выше.

 Внутри было людно и шумно. По переходам и секциям ходили и гомонили люди, диктор откуда–то сверху, с потолка в десяти метрах над головой, сбивчиво вещал о том, что в магазин в семнадцатой секции поступила новая партия джинсов из Правобережного района, грохотала музыка в кафе, а запахи, донесшиеся из кондитерской, сразу напомнили желудку, что еда в него сегодня последний раз попадала только на завтрак. Но максимум на что Киту хватило бы денег — это ложка соевой размазни да стакан соевого же молока. Не стоило тратить на это деньги, ведь неизвестно, что будет завтра. Возможно, ему придется еще не одну ночь провести в ночлежке. Завтра, завтра он что–нибудь придумает. Можно загнать ту дозу снука, что была найдена у убитого гуима на тридцать девятой. Маме–то она уже не пригодилась.

 Он прошел мимо пахнущей горячим хлебом и соевыми лепешками пекарни, повернул в тесный боковой коридорчик и вошел в помещение ночлежки, освещаемое только одной, забранной в металлическую решетку, тусклой лампой над дверью. По тому слою пыли, который на ней скопился, можно было предположить, что она горит здесь последние лет пять, если не вообще с момента постройки складских ангаров.

 Он бросил на стол перед сердитым и сонным охранником пять баксов и пробрался в самый дальний угол. Забрался на верхний стеллаж, на последнем,третьем, ярусе, наглухо застегнул мокрую ветровку, положил под голову сумку, завернулся в мешок и моментально провалился в сон.

 Кит проспал все на свете. В восемь ему уже надо было быть на работе, а он в это время еще только голову оторвал от сумки, когда охранник дернул его за ногу.

 Ночлежка была пуста. К шести–семи часам расходились уже все, но к восьми охранник выгонял и редких заспавшихся, потому что начиналась торговля.

 - Харэ дрыхнуть, — бросил он. — Без десяти восемь уже.

 Когда Кит вышел в центр ангара, запахи из кафе снова напомнили ему, что он не ел уже почти сутки. Желудок нервничал и рычал. Плюнув на перспективы, Кит зашел в кафе и заказал себе тарелку соевой лапши.

 Откуда–то подрулила девочка в короткой юбчонке и с глубоким декольте, остановилась рядом, оперлась на столик, наклонилась, демонстрируя неплохую грудь, свободную от всяких условностей типа бюстгальтера. Однако, увидев стоящую перед Китом одинокую миску с соевой лапшой, поняла, что он не ее клиент, послала ему воздушный поцелуй, завиляла задом между столиков к мужику, сидящему неподалеку.

 Кит с тошнотворным чувством собственной никчемности сложил в желудок остатки сероватой массы, напоминающей омерзительную кучу червей и чуть не бегом направился к выходу из ангара.

 Следовало бы позвонить на работу, слепить какую–нибудь благовидную причину для своего опоздания, но Кит вовремя понял, что на работе его уже наверняка искали те парни. А значит, он там сегодня не появится. И завтра. И потом. А жаль. Потому что сегодня ему должны были выдать четыре тысячи баксов за прошлую неделю. С премиальными за тех двух бандюков, ворвавшихся в зал игровых автоматов пять дней назад. Один из них сразу рубанул лицом об стол администратора, сидящего у входа, второй ринулся к кассе, в зал, откуда как раз выходил Кит. Тот, что бил администратора, был здоров, накачан и спокоен. Киту пришлось повозиться с ним и благо еще, что качок был под кайфом (не от снука, а от какой–то легкой дури) и поэтому притормаживал в защите, так что его, в конце концов, удалось свалить. Но спина еще и сейчас побаливает временами от ударов этого верзилы, когда он умудрился поймать голову Кита, зажать ее под мышкой и несколько раз врубить ему локтем по хребту.

 Тысчонку–то администрация должна была накинуть за такой подвиг. И эти пять тысяч были бы ему сейчас как нельзя кстати.

 - Эй! — он уже подошел к бронированным дверям и они раздвинулись перед ним, открывая взгляду хмурое после вчерашнего ливня утро, когда сзади раздался этот голос. — Это ты или нет?

 Туфли на шпильках, джинсы уже другие, черные, джинсовая же курточка, сумочка через плечо. Зеленые глаза смотрят спокойно, с легкой иронией.

 - Сильно не похож? — усмехнулся он оплывшей губой.

 Джессика пожала плечами.

 - Ну, так, сразу, можно и ошибиться… Как дела? Как мама?

 «А то ты не знаешь, как у меня дела!»

 - Дела идут. А ты чего здесь? Не меня искала?

 - Не–е–ет, — улыбаясь протянула она. — Не тебя.

 «Так я тебе и поверил!»

 - Есть смысл спрашивать, где тебя так разукрасили? — поинтересовалась она.

 Он покачал головой, направился между замерших в ожиднии его решения дверей.

 Она догнала и пошла рядом, когда он двинулся по пятьдесят пятой.

Глава 12

 Зря он вышел из центра. Если ее дружок Роб где–то рядом, то вряд ли он стал бы стрелять там, посреди многолюдного зала. А на улице он может положить его в любую минуту.

 Джессика кое–как поспевала за ним на своих шпильках, то оскальзываясь на грязи, то рискуя сломать каблук в очередной трещине в старом асфальте. А он шел быстро, словно не замечая ее пыхтения. Наконец, она не выдержала, ухватилась за его руку.