Дерзкая пленница

— Когда же, черт побери, все они уедут, Лили? Мне смертельно хочется попробовать спуститься по лестнице! Я уверен, что смогу обойтись без костыля, но не намерен делать это на глазах у всех: не хочу быть посмешищем и мишенью для острот.

— Если нам повезет, они уедут завтра, сегодня все готовятся к отъезду. Наверное, Ги даст им сопровождающих.

— Буду рад увидеть, наконец, их спины. А вы?

— Я тоже. Особенно одну из них. Это правда, что Симонетта была любовницей Ги?

— Бог мой, вы что же, думаете, что я вел счет его женщинам? Имя им легион. — Заметив боль в ее глазах, юноша стал серьезнее. — Лили, не будьте дурочкой. Я думаю, что до встречи с вами Ги ни на одну женщину не взглянул дважды. А теперь он похож на собаку на сене.

Андре откинулся на подушки, Лили занялась растиранием.

Внезапно дверь распахнулась, и на пороге замер Ги.

— И давно это происходит? — спросил он.

Лили не обратила на него ни малейшего внимания и продолжала растирание так, будто они были одни.

— Это не то, что ты думаешь, Ги. Лили так добра, что растирает мне ногу, чтобы вытянуть мышцы, иначе я буду ковылять на костылях всю оставшуюся жизнь.

— Удивительно, что после таких упражнений вы не кончаете постелью! — рявкнул Ги.

Лили и Андре разразились хохотом. Они смеялись так долго, что слезы выступили у них на глазах, и Ги разозлился, будучи не в состоянии разделить их веселье. Андре решил успокоить брата:

— А знаешь, чем мы занимались здесь каждый день, пока ты развлекался в Лондоне? Играли в шахматы!

Но взгляд Ги был по-прежнему мрачен, и Лили, вскинув голову, бросила:

— Если вы ревнуете, ступайте и разотрите ножку вашей Симонетте!

Она ожидала, что Ги выскочит из комнаты, но тот сдержанно посмотрел на нее и произнес:

— Хм! Насколько я помню, ножка у нее очень недурна. Вероятно, я предложу Симонетте остаться в Годстоуне.

И он ушел, спокойно притворив за собой дверь. Андре, взглянув на Лили, заметил: — Вы слишком дразните его.

— Если бы он сравнил вас прежнего, безжизненного и мрачного, с веселым, жизнерадостным человеком, которым вы опять стали! Он должен быть благодарен мне за то, что я сделала для его брата!

— Я был для вас серьезным испытанием, Лили, но теперь я решил приложить все силы для того, чтобы ходить. Вы увидите: ваши заботы не пропали даром!

Лили убрала масло для растирания, вымыла руки и снова надела на палец кольцо, которое дал ей Робер. Вспомнив слова Ги, она решила, что это пустые угрозы, часть той игры, которую они ведут друг с другом. Но в то же время Лили понимала, что существует черта, за которую ей лучше не заходить: притворный гнев Ги и его истинный гнев — совершенно разные вещи. Улыбнувшись, она решила помириться с ним.

Внимание Лили привлек тихий стук в дверь. Она обрадовалась, увидев Эдит. Но едва та заметила, что Андре не один, она сразу же вышла из комнаты.

— Эдит, не убегай! Я не видела тебя уже много дней! Где ты прячешься? — окликнула ее Лили.

Эдит вернулась. Нахмурившись, она чопорно проговорила:

— Я подумала, что Андре не захочет обедать один, поскольку не сможет присутствовать на празднестве внизу.

— Прекрасная мысль, Эдит! Я уверена, что Андре рад твоему обществу.

Глаза юноши потеплели при виде Эдит, очень нарядной, в красивой бледно-розовой тунике. Посмотрев на нее, Андре сказал:

— Эдит, у вас волосы, точно лунный свет. Вы действительно предпочитаете мое общество развлечениям в зале?

Лили ушла, пряча улыбку. Ее ухода они даже не заметили.

К обеду Лили одевалась очень тщательно. Она старательно убрала волосы в сложную прическу, перевив кудри лентами. Потом надела туалет из шелка цвета молодой липовой листвы — он не совсем подходил для зимнего вечера, но в зале собиралось столько народу, да еще там поддерживали жаркий огонь, значит, будет душно. У входа в зал она столкнулась с матерью, которая несла тяжелый поднос, заставленный блюдами с едой.

— У графини мигрень, и я решила, что ей лучше поужинать у себя.

— Я могу вам чем-нибудь помочь, матушка? — спросила Лили.

— Нет, дитя мое, у графини де Морген более чем достаточно дам, готовых исполнять ее желания. Просто я не хочу, чтобы они околачивались у меня на кухне.

— Поспешите, матушка, иначе гости все съедят!.. — засмеялась Лили.

Войдя в зал, она увидела, что все уже сидят за столом, а Ги усадил Симонетту подле себя на ее место! На ее место! Как мог он так оскорбить ее? Гордо подняв голову, Лили демонстративно медленно прошла к столу, и когда Робер поднялся, чтобы усадить ее справа от себя, на место своей жены, улыбнулась ему ослепительной улыбкой. Эль и вино текли рекой, и Лили с отвращением наблюдала, как Ги то и дело наполняет свой рог.

— У меня есть несколько кубков, которые я хотел бы подарить вам, — обратился к ней Робер. — Мне не очень нравится пить из рога. Единственная трудность состоит в том, что кубки упакованы вместе с другими вещами, но слуги их найдут.

— Благодарю вас, сир, — улыбнулась она.

— Прошу вас, Лили, не нужно так официально. Кстати, вино, что мы пьем, из моих виноградников.

— В таком случае я выпью еще. — Лили принялась пить и скоро захмелела.

Всех присутствующих охватило веселое настроение, подогретое выпитым вином. Музыка и голоса становились все громче, поведение мужчин и женщин — вольнее. Вспыхнули две-три ссоры. Когда начались танцы и Ги повел Симонетту танцевать, Лили воспользовалась моментом, взяла за руку Робера и вывела его из зала.

— В зале стало невыносимо жарко и душно, — сказала она, улыбаясь. — Мне показалось, что я упаду в обморок. Вы не будете возражать, если мы прогуляемся?

— Я всегда позволяю красивой женщине действовать, как ей хочется, — заверил ее Робер. — Куда мы пойдем?

— Все равно! Давайте возьмем плащи и пойдем посмотрим на лошадей, а потом можно будет взглянуть на соколов в клетках, подняться на башню — оттуда прекрасный вид!

— Но сейчас ведь темно! — удивился Робер.

— Вот именно! — сказала она, подмигнув ему с излишней выразительностью.

Они сняли с вешалки плащи и вышли в ночь, словно два заговорщика. Валил густой снег, и

Лили подставила лицо снежинкам. Потом побежала к конюшням.

— Покажите мне вашего коня, — попросила она.

— Вы видели его сегодня утром! — засмеялся Робер.

Они остановились рядом с великолепным черным скакуном. Лили провела рукой по его блестящему боку.

— Как его зовут? — спросила она.

— Сатана, — последовал ответ. — Это действительно черт! Кажется, сегодня вечером в вас тоже вселился бес, да, Лили?

— Пошли на сеновал, я покажу вам новорожденных котят, — предложила она.

Робер бросил взгляд на конюхов, разинувших рты от удивления, и придержал Лили за плечо.

— Не нужно этого делать, — прошептал он. — Если мы поднимемся на сеновал, о вас пойдет дурная слава. Не забывайте о приличиях.

Они опять вышли на открытый воздух, и Лили, слепив снежок, игриво кинула его в Робера. Потом побежала вдоль ручья, и он поспешил за ней.

— Давайте посмотрим, достаточно ли крепок лед, чтобы выдержать нас, — возбужденно предложила она.

— Осторожнее! — воскликнул Робер.

Став на ледяную поверхность, Лили позвала его:

— Не трусьте, идите сюда!

Робер сделал осторожный шаг, и тогда девушка поспешно крикнула:

— Нет-нет, Робер, я пошутила! Вашей тяжести лед не выдержит. А я к тому же замерзла. Знаете что, давайте поднимемся на старую башню.

И она стала взбираться по витой лестнице, таща Робера за собой.

— О, кто-то пользуется ею для свиданий! Здесь есть вино, подушки и дрова. Разведите огонь, пока мы не закоченели. Ой, смотрите, каштаны! Давайте поджарим!

— Я бы предложил вам вина, но, может быть, вам уже достаточно? — Робер с увлечением наблюдал за Лили.

— Конечно, я выпью немного, — ответила она, потирая руки над огнем, который разжег Робер.

Они сели у огня, поджарили каштаны, и Лили с довольным видом приникла к Роберу.