Дерзкая пленница

— Да они увидели, что горит хижина, и все дозорные бросились туда, чтобы помочь. А в это время украли двух лошадей и всякие припасы из амбара. Грабителей даже никто не заметил. — И Андре пожал плечами.

Ги запустил пальцы в волосы, быстро соображая.

— Это мог сделать только человек, хорошо знающий здешние места. Кто-нибудь пострадал?

— Нет, хозяева успели выскочить, но хижина сгорела дотла, — ответил Андре.

Ги подошел к арке посмотреть, не разбудили ли они Лили, и с большим удивлением обнаружил, что ее нет в комнате. Он тихонько выругался, и тут его осенило.

— Эдвард! Найти его! Если не спит — значит, это он сколотил шайку и снабжает ее нашими запасами. Уж он-то знает эти места вдоль и поперек!

В общем спальном покое, который располагался позади оружейного зала, и где спало большинство воинов, Эдварда не оказалось. Не было его и в помещении для челяди — там мужчины частенько проводили ночи со служанками. Ги послал Андре обыскать конюшни, а сам вернулся наверх осмотреть многочисленные комнаты. Распахнув последнюю дверь, он увидел Лили в темном бархатном платье, стоящую у кровати, на которой лежал Эдвард и протирал спросонок глаза. Ги вздохнул с облегчением: слава Богу, это не Эдвард! Его подозрения были напрасны. Ги хотел спросить у Лили, почему это она среди ночи оказалась в спальне у брата, но он очень спешил. Надо было срочно выяснить у Симона и Жильбера подробности происшествия. Ги сделал это без свидетелей, дабы не подвергать молодых людей унижению. И действительно, от его презрительных слов они чувствовали себя не воинами, а нашкодившими балбесами.

За завтраком Ги набросал новый план ночной охраны поместья. Несколько воинов устроят себе постоянный ночлег в конюшнях и амбарах, где хранятся пищевые запасы и фураж. У входа в дом будет стоять часовой, чтобы проникнуть в него было не так легко, как прежде, и чтобы их не перебили сонных в постелях. Семью погорельцев поместили в господском доме, пока им не поставят новую хижину, и теперь их дети со смехом носились по двору, будоража собак. Сука-волкодав, которая ходила по пятам за Ги, лежала у его ног, и Ги пришла в голову еще одна идея.

— Этих паршивых псов тоже нужно кое-чему научить. Нам необходимы сторожа, которые могут поднять такой гвалт, что мертвый вскочит! На ночь мы их привяжем по одному у конюшен и амбаров. Узнайте, сколько припасов исчезло, — это покажет, много ли непрошеных нахлебников у нас появилось. Юный Жильбер, кажется, разбирается в собаках, — обратился он к Рольфу. — Велите ему обучить эту свору дармоедов, чтобы они умели не только жрать и гадить! — грубо сказал Ги. — Не трогайте только эту псину, — добавил он снисходительно. Потом ударил кулаком о ладонь и рявкнул: — Клянусь Иисусом, я узнаю, кто посмел совершить набег на мое имение и увести у меня лошадей.

Ги вышел, захлопнув за собой дверь с такой силой, что со сторожевой башни взлетела стая голубей.

Весь день Ги разбирался с ночным налетом и составлял план розыска и поимки грабителей, а вечером взял шкуры убитых волков и понес их Элфреду. Цель у него была двоякая: отдать тому шкуры на выделку и узнать, не заметил ли Элфред чего-нибудь или по крайней мере что он думает о ночном разбое.

— Ты совершенно уверен, что никого не видел? — Ги посмотрел ему прямо в глаза. — Я знаю, что это сделали саксы, и понимаю, что прошу тебя выдать своих.

Элфред сплюнул на пол.

— Сакские крестьяне боятся темноты. Я почти уверен, что ни один из жителей Годстоуна не замешан в этом. Как господин вы нас вполне устраиваете. Гораздо больше, чем наш последний хозяин или этот Вулфрик, за которого вышла замуж леди Лили. Мы все его очень боялись, милорд.

— Должен признаться, что сначала мои подозрения пали на брата Лили, — сказал Ги.

— На брата леди Лили? — переспросил Элфред.

— На Эдварда, — сказал Ги рассеянно.

— Эдвард — не брат нашей леди, милорд. Он брат Вулфрика. — Элфред усмехнулся: — Ничего себе брат! Они больше походили на парочку влюбленных, пока не появился Вулфрик и не увел ее из-под носа у Эдварда.

Ги посуровел; его зеленые глаза стали ледяными. Элфред понял, что сболтнул лишнее. Перед глазами Ги моментально всплыли лица Эдварда и Лили, застывшие от удивления, когда он появился в спальне ее так называемого братца.

Ги ринулся домой с такой скоростью, что мелкие испуганные зверушки разбегались у него из-под ног. Но когда он входил в зал, шаги его были так звучны и тверды, что все повернули к нему головы. Указав пальцем на Эдварда, игравшего в кости с Николя, он приказал:

— Взять его! Пусть сидит на цепи в конюшне, пока у меня до него дойдут руки.

Когда Ги пребывал в подобном состоянии, голос его приобретал такую властность, что никто не осмеливался ослушаться или о чем-либо спрашивать его.

Ги взлетел по лестнице столь стремительно, что от его движения колыхалось пламя факелов. Войдя в опочивальню, он опустил засов на двери и устремил взгляд на Лили. Она была в желтом платье, вьющиеся волосы, чуть подхваченные лентой, ниспадали до самых бедер — такой красивой Ги не видел ее еще никогда. Лили улыбнулась ему, но ответной улыбки не последовало. Глядя ей прямо в глаза, Ги снял с себя тяжелый плащ и кожаную тунику и теперь стоял пред ней в одних рейтузах и рубахе. Налив себе вина, он пил его с задумчивым видом, перекатывая рог между ладонями. От этого пристального взгляда Лили стало не по себе, и она уже собиралась удалиться на свою половину, когда он бросил хриплым, резким голосом:

— Идите сюда!

Лили обернулась. Его тон озадачил и встревожил ее.

— Что вы делали ночью в спальне Эдварда? — спокойно спросил Ги.

Обычно она говорила правду, но холодный взгляд его глаз смущал ее, и объяснение выглядело неубедительно:

— Его матушке… то есть нашей матушке стало плохо, и я пошла за ним, — сказала Лили.

— Эдвард не брат вам, — заявил Ги так тихо, что Лили не поняла, верно ли она услышала то, что он сказал. В глазах ее появился испуг. — Ха! Вы испугались за своего любовника, и клянусь мощами Иисуса, у вас для этого есть основания!

Сделав к нему шаг, Лили попыталась оправдаться:

— Это не совсем так, милорд. Он действительно мой брат, поскольку я вышла замуж за его брата Вулфрика, и я думаю о нем как о брате.

Растянув губы, Ги сверкнул зубами.

— Вы потешаетесь надо мной, леди! Все в поместье знают, что вы любовники. Я узнаю это последним!.. Хорошенькое посмешище вы из меня сделали!

— Мы никогда не были любовниками, и к тому же с тех пор прошло очень много времени, — неловко отбивалась она.

— Вы отказываете мне ночь за ночью, но раздаете свои милости на стороне так часто, что у меня голова идет кругом. Скольких же мужчин вы знали, Лили? Признаюсь, вы неплохо дурачили меня! Но вы вели плохую игру, леди, — то завлекали, то отталкивали меня, бросая вызов моему мужскому достоинству.

Ги двинулся к Лили, и она, повернувшись, отбежала, но он протянул руку и схватил ее. Она поняла, что срок настал, — больше она не может ему отказывать, но все же сделала совершенно бесполезную попытку вырваться и ударила его. Ги сгреб ее в охапку и швырнул на свою кровать.

Одной рукой он прижал Лили к меховому одеялу, а другой стянул с нее тунику. Придя в ярость, она царапала его лицо, но он словно и не замечал этого. Он просто охватил одной рукой ее запястья и сорвал с нее платье.

Лили металась по кровати, и при виде ее голых грудей и бедер, окутанных золотыми локонами волос, Ги пришел в неистовое возбуждение, почти равное безумию. Ему виделась Лили вместе с Эдвардом, белокурым, красивым, юным. И жгучая ревность захлестнула Ги. Он, тридцатилетний, не мог оспаривать молодость этого сакса… Ужаснее всего было то, что Ги осознавал свою ревность. В душе он горько смеялся над собой — как глупо, как просто его провели! А ведь он уже любил Лили и решил подождать, пока она сама не захочет… Но теперь он поступит с ней так, как ему заблагорассудится.

Лили понимала, что любит Ги. Больше не было смысла отрицать это и обманывать себя. Но ей было невыносимо, что он смеет дурно думать о ней, и она не хотела, чтобы ее брали силой. Лили ругала себя за то, что не согласилась раньше, когда Ги был добр и ласков.