Дерзкая пленница

Во рту у Эделы пересохло, губы побелели. Хью поднял свой кубок с вином, но прежде чем протянуть его Эделе, он вынул кинжал и опустил острый конец в кроваво-красное вино. Это был эротический знак, который она прекрасно поняла. Несколько мгновений Эдела колебалась, потом медленно взяла кубок и осушила его.

Леди Эмма спустилась к ужину с твердым намерением определить, кто из рыцарей самый высокий и сильный. Без мужчины она чувствовала себя потерянной. Гибель мужа она воспринимала как предательство. Так или иначе, но он оставил ее, бросил на произвол судьбы… И надо поскорее найти ему замену, дабы успокоиться. Эмма обвела взглядом собравшихся, дабы определить, кто из мужчин свободен. Ги, его братья и Рольф были исключены сразу. Судя по всему, и Хью Монроза уже нельзя принимать в расчет.

В конце стола сидели три воина. Они явно увлеклись элем и едой, простой, но вкусной, которую в этой новоприобретенной стране подавали с неизменной щедростью. У Эммы моментально созрел план действий. Она будет заигрывать со всеми тремя. Они поспорят из-за нее, даже подерутся, и сильнейший станет победителем. Вскоре Эмма поймала взгляд Симона Фицроя, самого молодого из троицы. Она послала ему улыбку. Глуповато взглянув на нее еще раз, он сказал своим товарищам:

— Ей-же-ей, я только что получил откровенное предложение с другого конца стола.

Жерве, мускулистый, сильный человек с мрачной внешностью, взглянул на Эмму. Она тут же улыбнулась ему и опустила глаза.

— Ошибаешься, сосунок, это я ей по душе. Эсме, единственный высокий белокурый норманн среди воинов Монтгомери, спросил:

— Вы говорите о той, у которой такие славные большие сиськи? Я сразу ее приметил.

— Ну, это дело надо уладить побыстрее, не то, пока мы препираемся, ее уложит в постель еще какой-нибудь сукин сын, — засмеялся Фицрой.

— Я заявил свои права первый, — лениво протянул Эсме, полагая, что на этом спор окончен.

Жерве поднял темную бровь, угрожающе взглянул на товарищей и коротко заявил:

— Есть только один способ все решить.

Он нашел в своем камзоле несколько игральных костей, чело его прояснилось, и он солнечно улыбнулся.

Фицрой отодвинул в сторону высокую оловянную с кожаной ручкой кружку для эля, расчищая место для костей, и сказал смиренно, обратившись к Жерве:

— У нас мало шансов, mon frиrenote 9. Когда Эсме играет, у него за плечом всегда торчит дьявол. И он никогда не проигрывает.

Каждый из троих бросил кости, и небрежный бросок Эсме, как и было предсказано, оказался счастливым. Он встал из-за стола, выпрямился на длинных ногах и направился к Эмме. Она, конечно же, видела все, и от унижения на щеках у нее выступили алые пятна. Изогнув бровь, Эсме сказал, растягивая слова:

— Мадам, добыча принадлежит победителю. Эмма хотела было надменно отвернуться, но красота Эсме пленила ее.

Ги колол орехи рукояткой кинжала. Почти все воины достали игральные кости, и в зале только и было слышно, как они похваляются:

— Я выброшу в три броска столько очков, сколько захочу.

Рольф посмотрел через стол на Ги:

— Не хотите ли сразиться со мной?

Ги отмахнулся:

— Нет, мне сегодня нужно хорошенько позаниматься. Пока вы тут теряете время по вечерам, я учусь читать по-сакски. — Он низко склонился перед Лили: — Пойдемте, моя маленькая наставница!

Она вспыхнула и, волоча ноги, пошла за ним наверх.

Не сказав ни слова, Ги взял книгу и принялся читать. Лили пыталась отвлечь его внимание, поворошив кочергой в очаге, потом стала расчесывать волосы тут же, сидя рядом с ним, но Ги даже не взглянул на нее. Лили взволнованно прошлась по комнате и наконец, собрав все свое мужество, спросила:

— Милорд, а какова будет моя дань? Ги спокойно встретился с ней взглядом.

— Моя постель очень холодна вот уже много ночей. Сегодня вы согреете ее, cherie. — И он снова сосредоточился на книге. В опочивальне воцарилось молчание.

Лили ушла на свою половину и взялась за рубашку, которую шила для него. Медленно и задумчиво работала она иглой. Шитье успокаивало, к ней вернулась уверенность в том, что Ги только хвастался, ничего он за час не выучит — это невозможно.

Она подошла к нему, когда срок еще не истек, и сказала:

— Милорд, время, о котором мы договорились, истекло, давайте же послушаем, чему вы научились.

Ги злорадно усмехнулся и начал читать первую страницу на превосходном сакском языке. Добравшись до конца страницы, он торжествующе взглянул на Лили и увидел на ее лице такое смятение, такое отвращение к тому, что ее ожидает, что сделал ошибку и, откашлявшись, сказал:

— Я не могу разобрать вот здесь, в конце. Помогите мне прочесть эти строки, леди.

На ресницах Лили блестели слезы.

— Благодарю вас, — мягко сказала она.

— Мужчине нелегко управляться со зверем, именуемым вожделение, Лили. Доброй ночи!

Вскоре она расслабилась и наконец погрузилась в сон, но Ги снедало необычное беспокойство. Он то и дело ворочался на огромной кровати, ему очень хотелось, чтобы Лили была рядом с ним. В конце концов он тихонько выскользнул из постели и подошел к ней. Ги долго смотрел на спящую девушку, потом опустился на колени подле кровати и осторожно коснулся ее волос. Их шелковистость привела его в еще большее возбуждение, он жаждал узнать, какова на ощупь ее кожа. Ни одну женщину он не хотел так сильно, как Лили. Ги едва сдерживал себя. Он жаждал скользнуть к ней в постель и ласкать каждый изгиб ее тела. Ему хотелось прижаться губами к ее губам, слиться с ней, дать полную волю страсти и испытать всю роскошь разделенного чувства. Ги обуздал свои яростные желания и оставил ее спокойно почивать, но таких мук он никогда не испытывал. Завоеватель был завоеван окончательно.

Глава 9

На следующий день вернулся гонец, которого Ги посылал к Вильгельму. Ги понравилось, что он сам позаботился о своем коне, а не поручил это конюху.

Гонец, усмехнувшись, доложил:

— Вильгельм взял крепость Дувр. Осада длилась всего восемь дней. Он был рад получить от вас донесение и посылает вам вот это.

И он вручил Ги свиток.

— Пойдемте в дом, — сказал Ги, — выпьем чего-нибудь согревающего. Расскажите, как настроены жители Дувра.

— Ну, конечно, норманнов они ненавидят. Но все-таки, хоть и неохотно, признали Вильгельма, — засмеялся гонец. — А что им еще остается? Ему уже дали прозвище — Вильгельм Завоеватель. Уверен: он легко возьмет Лондон. А когда станет королем, думаю, большая часть этой ненависти и возмущения умрет сама собой.

— Вильгельма можно ненавидеть, но нельзя не уважать. А что касается саксов, то они никогда не превратятся в норманнов, друг мой. Измениться придется нам. Но это произойдет не скоро. Саксы упрямы, как черти, и у них всем правят обычай и суеверие, — сказал Ги.

— И среди них, как я заметил, немало чудаков. Но мне, признаться, это по душе.

Они рассмеялись.

Ги налил вина себе и гонцу, затем вскрыл запечатанный свиток. Он улыбнулся про себя: Вильгельм писал ему о намерении выступить на Кентербери и захватить заложников, нимало не беспокоясь о том, что письмо могут перехватить. Да, таков этот человек! Он уверен в своей счастливой судьбе. Вильгельм обещал, что, как только будет коронован, пожалует Ги грамоту о передаче в его владение любого поместья, какое он пожелает, но что ему, Вильгельму, понадобится помощь Ги в Лондоне. Он собирается взять город в кольцо и явить врагу такое численное превосходство, что никто не посмеет ему сопротивляться. Герцог приказывал Ги прибыть в Лондон со своим отрядом к концу ноября. «Сейчас только конец октября, — подумал Ги, — значит, еще целый месяц до того дня, когда снова придется взяться за оружие».

Подписал Вильгельм письмо на латыни: «Ego Willenemus cognomine Bastardus»note 10.

Note9

брат мой (фр.).

Note10

Вильгельм, прозванный Незаконнорожденным. — Примеч. пер.