Навстречу завтрашнему дню

— Мы хотим что-нибудь на десерт. Что у вас есть?

— Домашние пироги — наше фирменное блюдо. Вишня, яблоки и орех пекан.

— Замечательно. Нам два с вишней.

— Нет, я хочу пекан, — вмешалась Кили.

Дакс с комическим видом сделал вид, будто ошеломлен ее словами.

— Ты же не можешь приехать в дом Джорджа Вашингтона и не поесть вишневого пирога. Это антиамерикански.

Она засмеялась, но все же сказала официантке:

— Пожалуйста, пекан.

— Хорошо, — неохотно уступил Дакс. — И мы хотим по две ложки ванильного мороженого на каждый.

— Нет, я хочу на свой взбитые сливки.

Он повернулся и бросил на нее злобный взгляд:

— Кто делает заказ, ты или я?

Кили и официантка рассмеялись, глядя на его злобный вид.

— Ты же не спросил, чего я хочу, а я хочу взбитые сливки.

Дакс расстроенно покачал головой, затем спросил с подчеркнутой вежливостью:

— Кофе?

— Чай, — чопорно ответила она.

Официантка, положив ручку на блокнот, сотрясалась от смеха.

— Сливки? — предложила она.

— Нет.

— Да, — одновременно ответила Кили.

Дакс посмотрел на официантку и произнес громким театральным шепотом:

— Она воображает себя свободной женщиной.

Официантка наклонилась и сказала ему:

— Люблю семейные пары, где ни один из супругов не стремится подавить индивидуальность другого.

Затем она отошла, дерзко покачивая бедрами, так что вслед за ней развевался подол ее юбки.

Кили опустила глаза на свою лежавшую на столе руку. Что ж, вполне естественная ошибка — простое золотое колечко обхватывало ее средний палец. Краем глаза она увидела, как Дакс стал придвигать к ней свою руку и, в конце концов, накрыл ею ее руки.

— Она думает, что ты замужем за мной, — тихо сказал он. — Раз уж она так думает и поскольку она не знает никого из нас, наверное, будет правильно, если мы станем держаться за руки. — Его длинные пальцы переплелись с ее пальцами, и он крепко сжал их.

— Пожалуй, — согласилась Кили, отвечая на его пожатие.

Они смотрели на огонь, весело потрескивавший и шипевший. Они смотрели на дождь, падавший монотонными и обильными струями и сбегавший широкими ручьями по оконному стеклу. Он затуманивал окружающий пейзаж, смягчал острые углы мира и резкий свет реальности. Это давало им возможность на время притвориться, будто все не так сложно, как было на самом деле. Они смотрели друг на друга и не могли отвести глаз.

Теплая атмосфера ресторана окружила их, словно кокон. Звон фарфоровой посуды и столовых приборов, раздававшийся с кухни, не мог помешать молчаливым посланиям, которые они посылали друг другу. Передвижения других посетителей или официанток не отвлекали их, и они продолжали смотреть только друг на друга.

— Я только что обратил внимание, что у тебя проколоты уши, — заметил Дакс. — Было больно?

— Чертовски.

На его лице появилась широкая усмешка, но он не засмеялся вслух.

— Вы никогда не смогли бы стать политиком, мисс Престон, слишком уж вы откровенны.

Мисс Престон. Не миссис Уилльямз. Здесь с ним она действительно была мисс Престон.

— Откуда у тебя этот шрам под глазом?

— Неприглядно выглядит? Я сделаю пластическую операцию.

— Не смей! Он… — Она готова была сказать «прекрасен», но передумала из опасения, что Дакс может обидеться на столь женское определение. Его темные брови вопросительно выгнулись дугой в ожидании, когда же она продолжит, и она закончила: — Он придает тебе весьма лихой вид.

— Я настоящий головорез. По правде говоря, среди Деверексов были довольно подозрительные личности, связанные с пиратом Жаном Лафитом.

Она посмотрела на него искоса и откинула голову.

— Да, могу себе представить тебя в образе пирата.

— Может, и мне следует проколоть себе уши. Нет, пожалуй, одно. Тогда у меня будет еще более… лихой вид.

Когда подошла официантка и опустила перед ними поднос, они продолжали смеяться.

— Хочешь что-нибудь еще? — спросил Дакс, когда они закончили.

— Ты серьезно? Я едва могу дышать, — ответила Кили.

— Можем пробежаться до машины, чтобы сжечь лишние калории?

— Мне повезет, если удастся кое-как доковылять до нее, — призналась она, когда он подавал ей пальто.

Оплатив счет, они с сожалением покинули теплое помещение, вышли на холод и, хлюпая по лужам, побрели к машине. К концу дня дождь усилился.

Потребовались определенные усилия, чтобы запустить охладившийся двигатель, но вскоре он заревел, возвращаясь к жизни, и Дакс осторожно направил машину на автостраду.

— Как льет! — обеспокоенно заметила Кили, когда они проехали несколько миль сквозь пелену дождя. Несмотря на быструю и ритмичную работу «дворников», дороги почти не было видно за стеной воды.

— Просто безумие ехать в таких условиях. Думаю, это… — Дакс умолк, пытаясь рассмотреть сквозь запотевшие окна боковую дорогу. — Вот она! — воскликнул он и нажал на тормоз, машина замедлила ход, и он развернул ее на безопасную боковую дорогу. — Я хочу остановиться здесь и переждать, пока не кончится дождь.

Глава 6

Узкая дорога была изрыта колеями, и спортивный автомобиль, подпрыгивая на ухабах, проехал несколько ярдов, прежде чем Дакс нажал на тормоз. Он припарковался под укрытием ветвей дуба и заглушил мотор. Последовавшая тишина показалась оглушительной. Музыка, звучавшая по радио, резко оборвалась, «дворники» перестали постукивать, мотор больше не вибрировал, только упорно стучал по крыше дождь.

Дакс протянул к ней руку и коснулся плеча:

— Тебе тепло? Может, достать пальто?

Они сняли свои пальто и снова положили за сиденья перед отъездом из Маунт-Вернона.

— Нет, обогреватель уже достаточно хорошо нагрел машину.

— Если замерзнешь, скажи. Я тогда достану пальто или включу на несколько минут мотор. — Его ладонь скользнула вниз по ее руке и обхватила ладонь. Он принялся массировать ее. — У тебя холодная рука.

— Знаю. У меня всегда мерзнут руки.

— Положи их в карманы.

— Это не помогает.

— Тогда положи их ко мне в карманы, — сказал он наполовину в шутку, наполовину всерьез.

— А как тогда будешь согревать свои руки ты? — не удержалась она от того, чтобы бросить ему вызов.

В его глазах промелькнул огонек.

— Что-нибудь придумаю, — негромко пророкотал он. Его пальцы переплелись с ее пальцами, и он сжал каждый из них по очереди. Он словно изучал контраст между своими кое-где покрытыми волосами руками и нежной хрупкостью ее рук, затем поднес ее руку ко рту и принялся легко касаться губами кончиков ее пальцев.

— Если уж мне довелось случайно познакомиться в самолете с женой пропавшего без вести, так почему она должна была выглядеть, как ты? Быть тобой? — Теперь его губы скользили по ее ладони, и он говорил в нее, в то же время целуя ее.

— Ты не должен говорить…

— Ш-ш-ш. Если мне ничего иное не разрешается, то позволь, по крайней мере, говорить. — Его горячий язык поспешно переместился в центр ладони, и у нее перехватило дыхание. — Но если бы ты не выглядела так, как выглядишь, сомневаюсь, что я перелетел бы через проход самолета и бросился тебе на помощь, словно какой- то перенесшийся во времени сэр Галахад, не так ли?

Она не могла ответить. Его язык скользил меж ее пальцев у их основания медленно и лениво. Подобное прикосновение было слишком сексуальным, чтобы можно было его разрешить, но в то же время она испытывала слишком большое блаженство, чтобы остановить его. Он прикрыл свой рот ее ладонью и поднял на нее глаза.

Воздух в столь маленьком огороженном пространстве насквозь пропитался неудовлетворенной страстью. Их дыхание влажной пеленой покрыло холодные окна машины. Каждый звук, казалось, звучал громче в наступившей тишине. Когда Дакс придвинулся к ней, показалось, будто его одежда шелестит, словно листья на осеннем ветру. Каждый взгляд проникал в самую душу. Ему казалось, будто он может сосчитать ресницы на ее нижнем веке. Уголок ее рта слегка подрагивал при каждом вздохе. Этот рот был прекрасен, и он предъявил на него свои права сразу же, как только увидел его.