Брачный приз

Он ласково пригладил ее растрепавшиеся пряди и мысленно поблагодарил Господа за то, что она любит его настолько, чтобы простить.

Роджер властно обнял Розамонд.

— Милая, как ты не испугалась этого огромного жеребца?

Она нетерпеливо тряхнула головой.

— Я приехала предупредить тебя. Симон де Монфор со своей армией переходит Эйвон у самого Першора.

— Любовь моя, это невозможно! Сначала ему нужно переправиться через Северн.

— Роджер, клянусь жизнью! Я видела его войско собственными глазами.

Отстранив жену, Роджер всмотрелся в прелестные фиалковые глаза, заклинающие отбросить сомнения. Перевел взгляд на вороного жеребца, и все вопросы оказались ненужными. Розамонд не только рисковала жизнью, но и преодолела свой неотвязный страх, чтобы спасти мужа. Значит, она все-таки определила, чью сторону принять в распре, раздирающей Англию!

Роджер подхватил ее на руки, вскочил на Стиджиена и взял поводья коня, на котором она прискакала.

— А теперь, моя отважная красавица, нам необходимо найти Эдуарда!

Глава 28

Парадный зал Вустера был переполнен воинами, которым впервые за три дня выпал случай поесть. Раскладные столы составили к стенам, чтобы освободить место для голодной орды. Даже лорд Эдуард и его военачальники, все еще в коже и кольчугах, ужинали стоя.

Эдуард был в прекрасном настроении после блестящей победы и весело приветствовал Рода и его жену. В одной руке он держал олений окорок, а в другой — большую кружку эля.

— Умираю от голода! Прости мои манеры, Розамонд, хотя я знаю, что, по твоему мнению, у принцев вообще нет манер! А ты удачлив, дьявол! Как бы я хотел, чтобы и Элеонора так же встречала меня после битвы!

— Господин, Розамонд примчалась сюда, чтобы предостеречь нас! Армия Симона де Монфора переходит Эйвон у Першора.

Эдуард отмахнулся:

— Это невозможно: он еще не переправился через Северн! Гилберт отметил бы передвижение войск!

— Но Гилберту всего шестнадцать! — вознегодовала Розамонд.

— В шестнадцать твой муж уже был взрослым мужчиной, способным вести людей в бой!

Род нахмурился:

— Глостер со своими четырьмя тысячами солдат должен был помешать баронам переплыть Северн!

— Кровь Христова! Оуэн, немедленно найди мне Гилберта де Клара! Если злосчастный щенок спал, пока мы сражались, я с него шкуру спущу! Меня не было всего три дня! Три проклятых дня, чтобы пойти на Кенилуорт, разбить баронов и вернуться в Вустер с их конями и знаменами! У Глостера под командованием четыре тысячи, а жизненно важные известия мне приносит женщина!

Эдуард тут же разослал лазутчиков и распорядился собрать военный совет.

— Велите солдатам готовиться к походу, — приказал он своим военачальникам.

Роджер подозвал оруженосца и обратился к Розамонд:

— Гриффин проводит тебя в Першор. Я продал бы душу дьяволу за час наедине с тобой, дорогая. И поверь, я люблю тебя больше жизни! — Он нежно коснулся губами ее губ и прошептал: — Я целую твое сердце, Розамонд.

Она жаждала прильнуть к нему и умолять поберечь себя. Ни он, ни его люди не спали несколько ночей, а впереди их ожидала решающая битва. Нет, она должна быть сильной, убедить мужа, что считает его непобедимым, хотя в душе смешались ужас и отчаяние. Розамонд содрогалась от страха, что больше никогда его не увидит. И все-таки она подарила Роджеру сияющую улыбку и сказала то, что должно было сделать его счастливым:

— Я решила назвать нашего сына Роджером!

— Большей чести ты не могла мне оказать, любимая! — торжествующе воскликнул он.

Лорд Эдуард посовещался с Мортимером, валлийские разведчики которого принесли неутешительные новости о том, что армия баронов перешла Северн в Кемпси, всего в четырех милях от Вустера. Очевидно, шпионы Симона донесли ему о том, что Эдуард передвинул войско к северу.

Принц приблизился к столу с картами и окинул Гилберта негодующим взглядом.

— Три дня назад, когда я отправился на Кенилуорт, люди Мортимера уведомили меня, что измученное войско де Монфора едва плетется к Херефорду. Я увел свою армию в полной уверенности, что твои солдаты станут непреодолимым препятствием на их пути. Сегодня же я из достоверных источников узнал, что де Монфор успел пересечь не только Северн, но и Эйвон. Объяснись, Гилберт!

Вслушиваясь в уничтожающие слова, Роджер поежился. Не хотел бы он оказаться на месте Гилберта! Пусть у него вспыльчивый нрав, но не дай Бог оказаться объектом необузданной ярости Плантагенета, способной погасить любую вспышку непокорства!

Гилберт сбивчиво оправдывался:

— Я не говорю по-валлийски, вот шпионы Мортимера и не хотят иметь со мной дела! Смотрят свысока, считая совсем еще мальчишкой!

— Им платят за сведения, не за то, чтобы они лизали задницы надменных английских графов. Но не отчаивайся, Гилберт, я дам тебе возможность загладить промахи.

Тем временем Джон де Уоррен и Роджер изучали карту.

— Перейдя реку у Першора, Симон де Монфор обнаружил место, где станет лагерем, — решительно заявил де Уоррен.

— Эвершем, разумеется, тут и говорить нечего, — подтвердил де Лейберн и, когда Эдуард вновь склонился над картой, провел пальцем прямую линию через реки Северн и Эйвон к Эвершему.

— Сколько их? — обратился Эдуард к Мортимеру.

— Четыре тысячи, господин, усталые, голодные и плохо вооруженные. Не более двух сотен конных баронов и рыцарей, остальные пехотинцы, если не считать нескольких сотен валлийских лучников, которых неохотно выделил Ллевелин.

— У нас вдвое больше сил и достаточно лошадей, чтобы посадить в седла еще три-четыре сотни солдат, — кивнул Роджер.

— При таком очевидном преимуществе наши воины могут урвать несколько часов на сон, — с облегчением заключил Бассингберн.

Кулак Эдуарда врезался в стол.

— Успеют выспаться в могиле! Сражения выигрывают быстрота и натиск! Если мы задержимся до утра, Симон де Монфор-младший получит время собрать разбежавшихся солдат и прибыть на помощь отцу.

Роджер посмотрел на свои руки, гадая, не отзовется ли бедой его милосердие по отношению к молодому Симону.

— Подайте сигнал! — приказал Эдуард. — Будьте глухи ко всякому нытью и жалобам! Если вы хорошо вышколили своих людей, они пойдут за вами. Я желаю, чтобы еще до заката войско вышло на дорогу, ведущую к долине Эвершема. А теперь слушаю ваши предложения.

Большинство военачальников принялись наперебой высказывать соображения, и только Гилберт де Клар помалкивал.

Когда все утомились, Эдуард лукаво улыбнулся — впервые с того момента, как вошел в комнату.

— Я сказал, что выслушаю вас, но послушаться не обещал.

Его шутка немного сняла напряжение, становившееся невыносимым.

— Мне необходимы крылья, чтобы преградить путь врагу. Мортимер, перебросишь две сотни приграничных баронов к востоку. Встаньте на лондонской дороге. Рыжий Гилберт, вместе с двумя тысячами воинов ты направишься на запад и воспрепятствуешь де Монфору отступить через Эйвон. Я же поведу остальные пять тысяч.

— Симон де Монфор должен знать, сколько у нас человек. Наверняка он в полном отчаянии, не знает, что предпринять, — предположил Линкольн де Уоррен.

— Не стоит его недооценивать, — возразил Эдуард. — Он закаленный в боях ветеран, ни разу не проигравший сражения. Ему известно, что мы сорвались с места и ушли. Он решился на этот поход лишь для того, чтобы соединиться со второй половиной войска баронов. Симон понятия не имеет, что мы успели побывать в сражении, выйти победителями и быстро вернуться, иначе никогда не пошел бы в пасть врагу.

— Я полностью согласен с Эдуардом, — кивнул Роджер де Лейберн. — Симон де Монфор — смелый человек, отважный воин с храбрым сердцем. Он жесток, безжалостен и хитер, верит в свое дело и еще больше верит в себя! Граф никогда не колеблется перед сражением. И не обольщайтесь: бой будет кровавым и жестоким.

Потребовались невероятные усилия принца и его военачальников, чтобы поднять людей, но к тому времени, как стемнело, армия была на пути в Эвершем. Под покровом ночи они добрались до того места, где два отряда должны были отделиться от основного корпуса и разойтись в разные стороны. Эдуард созвал последний военный совет, отдал необходимые приказы и обратился к Роджеру: