Брачный приз

Алиса повернулась к принцессе:

— Эдуард покидает Виндзор! Я должна спешить, он проводит меня в Вестминстер. О нет, не стоит ревновать: вы — его невинная невеста, а я — всего лишь любовница.

Троица решила, что лучше не брать большой отряд и обойтись оруженосцами. Шестеро мужчин возбудят меньше подозрений, чем целое войско.

Проехав немногим больше мили, они услышали стук копыт.

— Дьявол ее побери! — пробурчал Эдуард, увидев несущуюся во весь опор Алису.

— Прости, — вздохнул Гарри без особого раскаяния.

— Куда это вы так торопитесь, господа? — обманчиво приветливым голосом осведомилась Алиса.

— Спешим найти жену для Гарри, — пошутил Род. — Холостяков больше не принимают в обществе.

— Беги со всех ног, Гарри: женитьба — это смертный приговор.

— Скорее пожизненное заключение, — уточнил Род. Алиса втиснулась между Эдуардом и Роджером и, глядя вперед, так, чтобы Гарри не понял, к кому она обращается, прошипела:

— Ты обошелся со мной как с ничтожеством! Могу я хотя бы надеяться на встречу в Вестминстере?

Род не пытался объяснить, куда они направляются. Сама скоро поймет, когда они оставят ее у ворот.

— Ни Вестминстер, ни Виндзор не устроят нас, дорогая. В первом поселился твой свекор, во втором — наши жены, так что могут возникнуть неприятности. Может, тебе лучше навестить свой замок Тонбридж? Он в тридцати милях отсюда, и там тебе никто не помешает.

— Тонбридж… — вмешался Эдуард. — Возможно, я смогу набрать там солдат. Уроженцы Кента считаются храбрыми воинами.

Однако Алиса почувствовала подвох. От нее хотят отделаться!

— Предпочитаю Лондон, но, может, кентские мужчины сумеют меня развлечь…

Когда они прибыли в Вестминстерский дворец, Роджер без обиняков заявил:

— Здесь мы расстанемся, Алиса. Увы, нас ждут дела. До свиданья, дорогая.

Алиса злобно прищурилась, но, лишенная возможности устроить сцену, гордо проследовала через ворота.

— Никогда не видел, чтобы кто-то так ловко отделывался от женщины, — восхитился Гарри. — Род, у тебя особый дар обращаться с дамами! Жаль, что у меня такого нет.

— Алиса не дама, — усмехнулся Род, и мужчины дружно рассмеялись, но тут же стали серьезными, вспомнив о том, что ждало впереди.

Как только они миновали церковь, Гарри занял место рядом с Эдуардом, а Род чуть отстал. Повернув коней, они поскакали к Нью-Темплу. Там их встретил один из евреев-смотрителей, сразу узнавший Эдуарда Плантагенета.

— Ваше высочество, какая честь! Чем можем служить?

— Доброе утро. Со мной мой кузен, Гарри Олмейн, сын Ричарда Корнуэльского.

Гарри одарил смотрителя поистине ангельской улыбкой. Тот снова поклонился, довольный вниманием столь знатных особ.

Эдуард указал на остальных:

— Это оруженосцы. Я пришел убедиться, что вещи королевы в полной безопасности.

— Разумеется, ваше высочество. Я с радостью покажу вам хранилища, где лежат драгоценности королевы Элеоноры.

Требование принца считалось вполне законным, и, едва всадники спешились, хранитель отправился за ключами. Потом он повел посетителей к тому месту, где находились хранилища. Определив то, в котором лежали вещи королевы, он вставил огромный ключ в замок и повернул. И в то же мгновение ощутил у горла холод стали.

— Прошу прощения, — шепнул Род, улыбаясь мрачной улыбкой Люцифера.

Гарри завладел ключами, а Эдуард выгреб все, что лежало в хранилище, прибавив к драгоценностям королевы десять тысяч фунтов, оставленных на хранение лондонскими торговцами. Набив до отказа седельные сумки, принц и его люди уехали. Род же не отпускал несчастного хранителя, пока воры не скрылись из вида.

Огромный обеденный зал Виндзора звенел смехом и песнями. Воины лорда Эдуарда пили за здоровье своего предводителя. Впервые за целый год в их карманах зазвенело золото, и большинство гасконцев вознамерились поиграть в кости. Принц и сэр Роджер хотели провести вечер со своими прелестными женами, однако дамы не соизволили спуститься.

Эдуард послал за Элеонорой пажа, но когда тот не принес ответа, золотистые брови принца озабоченно сошлись на переносице.

Поднявшись в королевские покои, друзья увидели, что за время их отсутствия успели прибыть фрейлины принцессы и в коридорах полно сундуков.

— Похоже, мать на этот раз решила сдаться. Кровь Христова, нужно усвоить важный урок: свершившийся факт уже не изменишь!

Эдуард направился к двери в личные апартаменты Элеоноры, но она оказалась запертой.

— Элеонора, где ты, милая? — вопрошал он, дергая ручку. — Кто-нибудь отворит мне, черт возьми?

Не добившись своего, принц с удвоенной силой стал трясти дверь. За его спиной кто-то откашлялся. Повернувшись, Эдуард увидел Нэн.

— Я пришел, чтобы отвести Элеонору на ужин: не попросишь ли кого-нибудь из ее чертовых фрейлин открыть дверь?

Нэн очень не хотелось открывать принцу неприятную правду, но что она могла сделать? Женщина смущенно откашлялась.

— Принцесса Элеонора приказала запереть ее, лорд Эдуард.

— Ну а я велю ее открыть! — распорядился принц. Голос Нэн задрожал:

— Этим вы ничего не добьетесь, лорд Эдуард. Ваша жена нездорова и отказывается видеть вас.

— Силы Господни, если она больна, я должен быть с ней!

Служанка Розамонд поджала губы и молча уставилась в пол.

— Нэн, будь добра, объясни, что здесь происходит, — потребовал Роджер.

— Принцесса расстроена — фрейлины уложили ее в постель.

— Что ей наговорили? — вспылил Эдуард. — Или это моя проклятая матушка?

— Нет, лорд Эдуард, ей стало нехорошо еще до прибытия фрейлин.

— Нэн, ради Бога, выкладывай все! — не выдержал Роджер.

Нэн покраснела.

— Это… Алиса де Клар.

— Иисусе! — застонал Эдуард.

— Где Розамонд? — спросил Роджер.

— Внизу, господин… в своих покоях.

— Извини, Эдуард, — тихо обронил Род, прежде чем спуститься вниз.

Этим утром он рассердился, узнав, что его жена пользуется драконовым семенем, но сейчас решил не упоминать об этом. Если она страшится забеременеть, лучше поговорить с ней позже, не поднимая скандала, и попытаться развеять ее страхи.

Но, увидев супругу, Род сразу понял — дело неладно. Розамонд так и пылала яростью, что придавало ей особенную красоту: голову она держала высоко, щеки горели, глаза сверкали. Роджер подавил порыв схватить ее, отнести в постель и превратить бешенство в обжигающую страсть. Сначала он думал, что она сердится из-за Алисы де Клар, но первые же ее слова вонзились в него острыми стрелами, и Род понял, что разоблачен.

— Это правда? Неужели Эдуард действительно изменил Симону?

— Просто каждый пошел своей дорогой, — пробормотал он.

— Ты намеренно утаил это от меня! — воскликнула она.

— Я знал, что тебе это не понравится, Розамонд.

— Не понравится? Я была возмущена, оскорблена, убита горем, что Эдуард способен на столь гнусное деяние, а ты его поддерживаешь! Как ты мог перебежать в другой лагерь и покинуть Симона? Где твоя честь?

— Розамонд, война, особенно гражданская, несовместима с понятием чести. Эдуард — Плантагенет, законный наследник английского трона. Если победит Симон де Монфор, он захочет провозгласить королем себя. Эдуард не потерпит ничего подобного — принц не из тех, кто покоряется.

— Зато ты не Плантагенет! Неужели отступишься от клятвы поддерживать Симона?

— Я прежде всего слуга Эдуарда и приносил присягу на верность ему. Независимо от того, к кому примкнет принц, я дал обет преданности ему. Наш союз никому не разорвать.

— А как насчет нашего брачного союза? Я согласилась выйти за тебя, чтобы скрепить связь лорда Эдуарда и графа Симона. Получается, что все мои жертвы напрасны!

Жестокость ее слов покоробила Роджера.

— Твои жертвы? Что ж, приходится мириться с тем, чего нельзя исправить. Что сделано, того не вернешь. У меня нет времени спорить с тобой. Мы с Эдуардом вот-вот пойдем в бой. Если предпочтешь жалеть себя и дуться в нашу последнюю ночь, я найду себе компанию повеселее, — буркнул Род и, помедлив на пороге, добавил: — Когда Гриффин придет за моим сундуком, надеюсь, ты хотя бы его не будешь изводить своим нытьем!