Богиня моря

— Вода вон в том бочонке, а мыло и тряпки вот здесь, принцесса, — Горбунья показала на буфет, стоявший рядом с одним из маленьких очагов; он был устроен на манер духового шкафа.

Кики благодарно улыбнулась ей. Сбоку на бочонке со свежей водой висел большой ковш, и Кики быстро наполнила ведро, а потом взяла несколько чистых тряпок и брусок простого мыла с едким запахом.

— Как отсюда дойти до церкви? — спросила она Изабель.

— Вот через этот коридор выйдешь в сад. Найдешь дорогу сама, принцесса?

Девушка кивнула. Ведро оказалось тяжелым, и она порадовалась, что в теле Ундины была высокой и сильной. Но прежде чем выйти из кухни, Кики обернулась и сказала, обращаясь ко всем четырем женщинам:

— Спасибо вам за помощь. И прошу вас, не называйте меня принцессой, это совершенно лишнее. Меня зовут Ундиной… и я просто еще одна женщина в этом доме, битком набитом мужчинами.

Довольная своим последним замечанием, Кики, улыбаясь, зашагала через ухоженный сад, время от времени расплескивая воду на свой балахон и демонстративно не обращая внимания на изумленные взгляды монахов, занятых утренними трудами.

— Они как будто ни разу в жизни не видели женщин, — пробормотала она себе под нос.

Подходя к церкви, девушка изо всех сил старалась не смотреть на чудовищные картины ада, вырезанные вокруг входа, но глаза сами собой устремлялись к ним. Почему-то теперь, когда Кики видела их во второй раз, они встревожили ее еще сильнее, хотя она была уже готова увидеть все эти кошмары. Кики приостановилась, разглядывая барельефы, и попыталась найти в них хоть какой-то проблеск надежды или спасения, но в каждой сцене отражались лишь отчаяние и безнадежность; это были вечные проклятие и боль.

— Это что-то вроде кошмарной автомобильной катастрофы, от которой просто невозможно отвести глаза, — прошептала она, качая головой.

Слегка вздрогнув, она наконец отвернулась от страшных изображений и вошла в полутемное, пропахшее ладаном здание. Даже слабый сероватый свет раннего утра казался ярким по сравнению с тьмой, царившей внутри церкви, и Кики немного постояла на месте, пока глаза привыкали к этой мгле.

В церкви было пусто, если не считать двух монахов, которые стояли на коленях при свете свечей в правом приделе. Когда они обернулись и посмотрели на девушку, Кики приветственно улыбнулась. Они коротко кивнули в ответ и снова принялись что-то монотонно начитывать.

Кики, словно ее притягивало магнитом, пошла вдоль длинных рядов скамей в почти совершенно темную левую часть помещения. Две ярко горевшие свечи манили ее к забытой статуе. Кики остановилась перед ней, поставила на пол ведро и перевела дыхание. И еще раз внимательно посмотрела на Пречистую Деву. Нет, она не ошиблась. У чудесной статуи действительно было лицо Геи.

Прежде всего, решила девушка, ей нужно побольше света. Без малейших колебаний она направилась к столу, стоявшему в центральном нефе. На нем громоздились новые свечи и длинные сухие прутики, которые использовались для зажигания свечей. Набрав столько свечек, сколько вместил подол ее просторного балахона, девушка вернулась к статуе. Потом старательно расставила свечи вокруг Девы и зажгла их. Когда ее маленький уголок церкви засиял, она спиной ощутила взгляды монахов. Быстро оглянувшись через плечо, Кики увидела, что они действительно уставились на нее.

— Братья, прошу вас, помолитесь за обновление статуи Пресвятой Девы. Давно пора было это сделать.

И, не дожидаясь ответа, Кики повернулась к статуе, чтобы взяться за дело.

Все выглядело куда хуже, чем ей показалось днем раньше. Статую покрывали пыль и чешуйки отслоившейся краски, но это было не все. Судя по всему, вся эта часть церкви была давно заброшена. Здесь властвовали грязь и пауки. Когда же Кики окунула в воду первую тряпку, она отчетливо услышала, как кто-то проскользнул в темноте.

Стиснув зубы, она натерла куском мыла влажную тряпку, повторяя снова и снова, что ползучие твари в углах боятся ее куда больше, чем она их… хотя, по правде говоря, она не представляла, как такое может быть.

Работая, девушка размышляла и молилась. Она просила Гею о руководстве и пыталась разобраться в путанице собственных чувств. Ей не понадобилось много времени, чтобы понять: она влюбилась, но это не поможет решить все проблемы… скорее наоборот, проблем стало намного больше.

Скоро она вошла в ритм работы. Ей всегда очень нравилось наводить чистоту и расставлять все по местам; это, кстати, было одной из причин того, что служба в военно-воздушных силах ей весьма подходила. Военная аккуратность — отличная штука, и это был совсем не тот бездушный порядок, что царил в монастырском саду; просто все всегда было на своем месте и сохранялось в наилучшем виде. Кики оторвала от одной из тряпок длинную полосу и подвязала волосы. Ей пришлось трижды возвращаться через сад в кухню, чтобы набрать чистой воды. Женщины по-прежнему помалкивали, если Кики сама не обращалась к ним, но Изабель после второго возвращения девушки приготовила для нее большую кружку травяного чая я ломоть хлеба; а когда Кики явилась за водой в последний раз, старая женщина с дрожащими руками робко улыбнулась ей.

Кики заметила, что солнце уже высоко, а день просто замечательный, но она была слишком занята, чтобы обращать внимание на что-либо еще, — пока наконец не выпрямилась, застонав и схватившись за поясницу. Она отступила от статуи и изучила взглядом свою работу.

— О! — выдохнула Кики, пораженная внезапно открывшейся красотой статуи.

Отмытая Пресвятая Дева, казалось, лучилась жизнью. Теплый свет множества свечей падал на ее голубое платье и глубокое золото волос, и казалось, что Пречистую Деву окружает прозрачная нежная радуга.

— Ты проделала отличную работу, дочь моя.

Голос Геи раздался сзади, и Кики, обернувшись, увидела богиню, присевшую на краешек ближайшей скамьи. Сегодня на ней было платье из шелка настолько белого и воздушного, что казалось, будто великая Гея поймала клочок облака и закуталась в него.

Кики окинула церковь быстрым взглядом. Она понятия не имела, когда ушли те два монаха, нос облегчением отметила, что внутри нет ни души.

— Я рада, что тебе нравится. — Кики вытерла мокрые руки о перепачканный балахон и подошла к Гее. Со вздохом она опустилась на пол у ног богини. Прислонившись к скамье, она улыбнулась Гее. — До чего же утомительное дело — обдирать всю эту паутину!

Гея посмотрела на статую.

— О ней не вспоминали многие годы. Я хочу, чтобы ты знала: ты не просто смыла с нее какое-то количество грязи. Ты смыла ненависть и пренебрежение.

— Как это? Я не понимаю.

— Ты поймешь, дочка. Ты поймешь. — Богиня протянула руку и отвела прядь волос с лица Кики. От этого прикосновения усталость девушки исчезла. — А теперь я чувствую, что ты подходишь к какому-то решению. Готова ли ты рассказать о нем?

Девушка кивнула. Глядя прямо в глаза богини, она сказала:

— Я люблю Дилана, и я хочу быть с ним всю жизнь.

Бесконечная печаль проскользнула по лицу Геи, но так мимолетно, что девушка решила: ей это просто почудилось.

— Что ж, Дилан — это мудрый выбор, — сказала Гея, нежно, по-матерински касаясь щеки девушки.

— Ты хочешь сказать — если не считать того, что я не могу жить в море, где Сарпедон может убить его и изнасиловать меня? — Кики уперлась локтями в колени и опустила голову на ладони.

— Я должна просто обратиться к Лиру с просьбой.

Кики покосилась на богиню, ничуть не обманутая той легкостью, что звучала в голосе Геи.

— Если бы это было так просто, ты бы давно это сделала, — сказала она.

— Но ты до сих пор не была уверена, что любишь Дилана, — возразила богиня.

— Ты думаешь, Лир к тебе прислушается? — осторожно спросила Кики, боясь надеяться.

Улыбка Геи была воплощенным соблазном.

— Прислушивался прежде. И ты — доказательство тому.

Кики чуть было не ляпнула, что Гее совершенно не обязательно вдаваться в подробности, но вовремя прикусила язык. Потом посмотрела на богиню и увидела, что та наблюдает за ней весело горящими глазами… обе расхохотались.