Стремительный полет [СИ]

– За ошибки надо платить, – сообщил я им. – А вы сделали очень большую ошибку, вызвав гнев этой девушки.

– А где гарантия, что они не обманут меня снова? – подозрительно осведомилась Катрина.

– А вон она, в углу сидит, Семенэлем называется, – ткнул я пальцем в сторону Семы. – Очччень большой эксперт в нынешней моде.

Сдавленное шипение Семена пролилось бальзамом на мои раны.

– Да! – повысив голос, произнес я. – Уж он-то не даст всяким проходимцам провести себя вокруг пальца! И горе им, если они все же попытаются!

– Я доступно изложил? – спросил я, повернувшись к дрожащему человечку.

– Да, благородный господин, – отозвался тот, в то время, как гном пристально всматривался в Семена, силясь рассмотреть в нем эксперта.

Надо отдать должное Семену. Он, хоть и был недоволен тем, что я его примешал, все же быстро взял себя в руки применил старание, подыгрывая мне. А я ведь не случайно назвал его! Тут большую роль сыграла новая эльфийская натура Семы. Всем известно скрытое соперничество и неприязнь между этими народами. Это отголоски какой-то далекой распри. Сейчас никто уже не знает, что это была за ссора и каковы ее причины. Да и сами эльфы с гномами этого не знают. Но неприятный осадок остался! Так что я был полностью уверен, что Сема замордует этого несчастного Крамрака, прежде чем даст "добро" на покупку у него чего-нибудь. Судя по затравленному взгляду гнома на Семенэля, тот тоже это ясно осознал.

Я стою у окна, любуясь шикарным видом ремонтируемого заднего двора гленда Аронуса. За моей спиной мнутся Онтеро и Катрина. Тихо скрипнула дверь.

– Ага! Вы уже здесь! – довольный голос Семы. – Валер! Давай сюда! Да отпусти ты этих несчастных! Я с ними уже закончил.

А теперь речь пойдет о твоей оговорке, – сказал я, когда дверь была плотно прикрыта, а Семен сделал мне знак, что "полог молчания" наложен. – Что означает "Владыка"? Разве мы не обсуждали этот вопрос?

– Обсуждали, – уныло согласился Онтеро.

– И что?

– Все равно!

– Что "все равно"? – чуть ли не застонал я. – Ведь договорились же! Уром деньги, вечером стулья! Сначала дело сделаем, потом уже и будем решать. Что за самодеятельность, в конце-то концов?

– Белые крылья – раз, Камень Власти – два, – показала мне два пальца Катрина. – Как не крути, а получается – Владыка!

– Так это получается – Камень Власти? – спросил я, рассматривая синий камушек в гарде, сияющий странным внутренним светом.

– Часть его, – поправил Онтеро. – Основной кристалл был у отца Катрины, когда он погиб.

– Ну и что? Подумаешь, кусочек камня в гарде! Вон у некоторых рыцарей, куски рога единорога в рукоятях мечей. Это же не означает, что они вожаки этих табунов.

– Камень светится! – втолковывал мне Онтеро. – А это означает, что есть Владыка и он жив! Ты понимаешь? Ты и есть Владыка! Никто, кроме рода Белокрылов, не может владеть Камнем Власти!

– Что-то тут не вяжется, – задумчиво сказал я, пытаясь вспомнить. – Когда я в первый раз взял Лист, камень не светился. Это я помню точно. Когда во второй раз, он тоже не особо старался. Полный накал он включил в лесу, когда я объяснял тому дроу, что тот ошибся, нападая на нас. А ведь по идее, он должен был включиться, когда я родился на свет. Кто мне объяснит эту подробность?

– Не я, – пожал плечами Онтеро. – Это жриц Храма надо спрашивать.

Я перевел взгляд на Катрину. Он кивнула, соглашаясь с Онтеро.

– Вот тогда, когда спросим, и будем решать, как меня называть! – отрубил я. – А пока я – Влад. Не Владыка, а Влад. Понятно?

– А разве это не одно и то же? – удивленно спросила Катрина.

– Нет! Влад – это имя. В то время, как Владыка – это должность.

– Ты своим родителям спасибо скажи, – прокомментировал со своего места Валерка. – Что они тебя так назвали. И не фиг было свое имя на местный диалект переводить.

– А я и не переводил! – огрызнулся я. – Оно как-то само перевелось.

– Вот и получаешь последствия неконтролируемого перевода! – хмыкнул Сема. – Я, к примеру, не переводил. И все в порядке.

– А чего тебе переводить, если ты сам полностью перевелся? – огрызнулся я. – Ты первым дезертировал из человеков в эльфы! Тебе, все равно, дали бы новое имя.

– Это запрещенный прием! – запротестовал Семен. – Я не виноват! И потом, если бы не я, были бы вы здесь!

– Что есть, то есть, – вынужден был признать я. – Значит, решаем так: делаем дело, потом спрашиваем жриц Храма, тогда и будем знать, как меня называть. Хотя, честно скажу, меня ваше упорное желание видеть меня Владыкой – не греет!

Мы все с удивлением пялились на открывающуюся перед нами картину. Одна Катрина, смотрела с любопытством. Ну, она-то тут еще не бывала. Я имею в виду таверну "У веселого Барбуса".

Дверь новая. У двери двое здоровых мужиков. Я бы даже сказал, что это скрытые айраниты. Но нет! Не айраниты. Онтеро тоже удивлен. К тому же он как-то сказал, что мы чувствуем нашу кровь. Здесь, никаких ощущений. Здоровые, но люди! И в этой местности так: если здоров, то туп. Сила заменяет недостаток интеллекта. А то, что заменяет, было видно по лицам этих индивидов. В руках короткие и внушительные дубинки. По тому, как ловко они умещались в здоровых лапах этих дядей, было видно, что владеть ими умеют. Короче, профессиональные вышибалы. Непонятно только, что они тут делают.

Я спрыгнул с Джупана и подошел поближе. Взгляды церберов сфокусировались на моей персоне.

– Где хозяин? – деловито спросил я.

– Клюб закрыт! – сообщил мне один из вышибал.

– У тебя что, со слухом проблемы? – осведомился я. – Я тебя не спрашивал: открыт, или закрыт. Я тебя спрашивал: где хозяин. Разницу чувствуешь?

– Клюб закрыт, – угрюмо повторил вышибала, удобнее перехватывая дубинку.

Ясно! В примитивное пропускное устройство вставлена одна единственная фраза. Иных вариантов ответа не предусмотрено. Вероятно, есть что-то, переключающее это несчастье на "вход", но что именно? Создавалась ситуация имеющая два решения. Одно длительное (сторонник его – Сема, по лицу видно), второе – краткое (мое, тут и к бабке не ходи).

Страж двери, так и не успев ничего сообразить, неожиданно налетел на своего товарища. Масса, умноженная на неожиданность, создала силу инерции, непреодолимую для обоих держиморд. Они так и загрохотали своим набором костей и дубинок по мостовой.

– А разница была, – сообщил я двум телам на мостовой.

Створки двери, от хорошего пинка ногой, резко распахнулись.

– Входи дорогой Карлсон! Ну, и вы, малыши, тоже, – провозгласил я, переступая порог. – Эй, хозяин! Дверь сего заведения была гостеприимно распахнута. Вот мы и зашли.

В глубине помещения, за дверью на кухню, что-то загрохотало и коротко ругнулось. Дверь приоткрылась, и в проем осторожно просунулась голова хозяина таверны.

– Кто там? – осведомилась она хриплым голосом. – Клюб пока еще закрытый. Приходите вечером. И вообще, кто вас впустил?

– Та-ак, – протянул я. – Зазнался, значит! Не узнаешь, значит. Кто нас впустил спрашиваешь, значит. Ну, теперь не обижайся!

– Влад, ты один справишься? Или все же разрешишь мне присоединиться? – с нездоровым интересом спросил Валерка, становясь рядом со мной.

– А может, сначала споем? – вмешался Онтеро. – Так он тебя быстрее узнает. Заодно, и дадим всем знать, что мы прибыли.

– Смотри, Влад! А ведь вон тот, на полотнище, на тебя здорово похож, – заметил Семен, указывая на кусок ткани, висевший в противоположном конце зала.

– Ну, не то, чтобы очень. Но сходство есть, – кивнула Катя.

– О! Кто к нам пожаловал? – наконец-то сообразил хозяин. – Сам основатель с соратниками! Нет-нет! Для вас вход всегда открыт! Проходите, присаживайтесь! …Эй! Кто там? Ану, быстро поднимите вещи дорогих гостей наверх, в их комнаты! Теперь понятно, почему вас пропустили на входе. Надо же, какие сообразительные парни мне попались!