Освобожденный любовник

Пройдя превращение, он уехал искать своего близнеца. Никто не помахал ему рукой. Не было прощания. Исчезновение Зи убило все способности домашних о ком-то скучать, так что Фьюри не досталось ни капли этого теплого чувства.

И хорошо. Так было проще.

Почти десять лет спустя, он узнал от одного дальнего родственника, что его мать умерла во сне. Он сразу же вернулся домой, но похороны уже прошли без него. Восемь лет спустя погиб, сражаясь, его отец. На эти похороны Фьюри успел, и это была последняя ночь, которую он провел в доме своей семьи. Затем все имущество распродали, доджены разбежались, а его родители будто вовсе никогда не существовали.

Это неприкаянное ощущение сейчас было не в новинку. Он чувствовал его еще ребенком, в первый же миг, как начал осознавать окружающую действительность. Он всегда был чужаком, и Другая Сторона вряд ли станет ему пристанищем. Он не мог почувствовать себя там как дома, потому что с ним не будет его близнеца. Или его братьев. Или…

Фьюри остановился. Запрещая себе думать о Бэлле.

Он встал и почувствовал, как протез держит его вес. В голове возникла мысль о парадоксальности отсутствия конечности у такого кочевника, как он.

Он затушил окурок, положил в карман несколько новых косячков, и почти дошел до двери, но внезапно остановился и обернулся. Четыре шага привели его к стенному шкафу, три клика замка и открылась металлическая дверца, руки проникли внутрь и вытащили на один черный кинжал.

Он взял свое оружие в ладонь, чувствуя идеальный баланс и рукоятку. Вишес сделал кинжал для него… Черт, как давно? Семьдесят пять лет назад… Да, этим летом было бы ровно семьдесят пять лет с тех пор, как он вступил в Братство.

Он осмотрел лезвие на свету. Семьдесят пять лет охоты на лессеров, а на лезвии ни одной царапины. Он достал второй кинжал. То же самое. Ви был искусным мастером.

Глядя на оружие, чувствуя его вес, он вспомнил, как Вишес стоял в дверях спальни сегодня вечером, объявляя, что Дева-Летописица разрешила замену Праймэйла. У вечно холодного брата в глазах горела жизнь. Жизнь, надежда и блистательная цель.

Фьюри вложил один из кинжалов за атласный пояс, обвязанный вокруг талии, а второй вернул в сейф. Затем, гордо выпрямившись, повернулся к двери. Любовь стоила того, чтобы пожертвовать всем ради нее, подумал он, покидая комнату. Даже если эта любовь не твоя.

В этот момент Вишес дематериализовался на противоположной стороне улицы, напротив квартиры Джейн. Свет не горел, у него возникло искушение просто зайти внутрь, но он все-таки остался в тени.

Черт побери, его голова разрывалась. Он чувствовал себя виноватым перед Фьюри. Был напуган до смерти тем, что ему скажет Джейн. Обеспокоен тем, каким будет его будущее с человеком. Черт, он беспокоился даже о бедной Избранной, которая должна была спать с мужчиной ради всего остального рода.

Он взглянул на часы. Восемь. Вероятно, Джейн скоро будет дома.

Гаражная дверь в доме рядом с домом Джейн с ноющим звуком откатилась, и в открытой двери показался микроавтобус. Тормоза издавали тонкий пищащий звук, когда машина остановилась на конце своего K— образного поворота, водитель включил переднюю передачу.

Ви нахмурился, его инстинкты напряглись без всякой на то видимой причины. Он втянул носом воздух, но так как был с наветренной стороны машины, то не мог поймать запах.

Господь Всемогущий, он, оказывается, еще и параноик, что, вместе с его тревожностью и нарциссическим поведением, которое проявилось в последнее время, означало, что сегодня он собрал в себе все содержание диагностического и статистического руководства по психическим заболеваниям.

Он снова бесцельно посмотрел на часы. Прошло две минуты. Прелестно.

Когда зазвонил мобильный, он ответил на него с облегчением, потому что ему нужно было скоротать время.

— Я рад, что это ты, коп.

Голос Бутча был тихим.

— Ты у нее?

— Да, но ее нет. Что случилось?

— Что-то происходит с твоими компьютерами.

— Как это?

— Запустилось одно из устройств слежения, что ты установил в больнице. Кто-то вошел в медицинскую карту Майкла Клошника.

— Ничего страшного.

— Глава хирургического отделения. Манелло.

Господи, Ви ненавидел даже звук его имени.

— И?

— Он перерыл весь свой комп в поисках снимков твоего сердца. Без сомнения, искал те файлы, что Фьюри повредил, когда мы тебя вывозили оттуда.

— Интересно.

Ви стало интересно, что могло привлечь внимание парня… распечатки снимков, на которых были дата/время, что ли? Даже если бы на них не значился пациент, этот парень Манелло был достаточно умен, чтобы отследить его до самого хирургического отделения и выяснить, кто был на столе Джейн. С одной стороны ничего страшного в этом не было, потому что медицинские записи всего лишь показывали, что у Майкла Клошника были проведены анализы на антимитохондриальные антитела, затем он был прооперирован. Но все же…

— Я думаю, что я должен нанести визит этому хорошему доктору.

— Хм, да, я предполагаю, что его услуги могли бы нам пригодиться. Почему бы тебе не позволить мне разобраться с этим.

— Потому что ты не знаешь, как стирать память, не так ли?

Последовала пауза.

— Да пошел ты. Но замечание верное.

— Парень сейчас в сети?

— Да, он в офисе.

Ни к чему, конечно, устраивать противостояния в общественном месте, даже в нерабочее время, но Бог знает, что еще док мог накопать.

Вот дерьмо, подумал Ви. Ну и что он мог предложить Джейн? Секреты. Ложь. Опасность. Он был самым эгоистичным ублюдком, и что еще хуже, он губил жизнь Фьюри, так же, как он мог разрушить и ее.

На улицу вывернула машина, и когда она выехала на свет, он увидел, что это была ее Ауди.

— Черт, — сказал он.

— Хм, она вернулась домой?

— Я разберусь с Манелло. Увидимся.

Когда он повесил трубку, он не был уверен, что сможет сделать это с ней. Если он уйдет сейчас, то еще будет время, чтобы добраться на Другую Сторону до того, как Фьюри примет обет Праймэйла.

Черт.

Глава 41

Джейн заехала в гараж задним ходом, припарковала Ауди и осталась сидеть в автомобиле с двигателем, работающим в холостую. Рядом, на пассажирском сидении, лежали результаты компьютерной томографии, которую они тайком провели с Манелло. Все чисто. Никаких следов опухоли, аневризмов или какой-либо другой проблемы.

Она должна была чувствовать облегчение, но отсутствие объяснений происходящего с ней, беспокоило, ведь мыслительные процессы все еще оставались медленными и громоздкими. Как будто невропатическим импульсам приходилось преодолевать какие-то препятствия в ее мозгу. И в груди все так же чертовски болело…

В свет фар шагнул мужчина… огромный, темноволосый, с эспаньолкой, одетый в кожу. Пейзаж за ним был какой-то размытый, словно он явился из тумана.

Джейн сразу же залилась слезами.

Этот человек… этот призрак… он был ее тенью, занимал ее разум, именно его присутствие преследовало ее, его она чувствовала, но не могла распознать, его оплакивала. Все это вдруг стало приобретать смысл…

При следующем вздохе боль заколотила в висках с почти непреодолимой силой.

Однако вопреки ожиданиям, боль не прокатилась волной по телу, а стала рассеиваться, просто уплывая, не оставляя и следа. И к Джейн вернулись воспоминания, воспоминания о том, как она оперировала этого мужчину, как ее похитили, держали с ним в одной комнате… как они были вместе… как она… влюбилась… а затем ее оставили одну.

Ви.

Вспышки в памяти искажались и сдвигались, в то время как ее разум пытался зацепиться за скользкую реальность. Этого не могло быть. Он не мог вернуться. Он не собирался возвращаться.

Должно быть, она бредит.

— Джейн, — произнес ее призрачный любовник.

О, Боже… Его голос был все таким же, глубоким и прекрасным, он проскальзывал в уши, как темно-красный шелк — между пальцами.