Кража

Намек был настолько прозрачен и нагл, что Ноэль невольно потупилась, а на щеках ее зарделся румянец.

Приняв ее реакцию за поощрение, Андре отбросил свой блокнот для эскизов и сделал несколько шагов к ней.

– В вас горит такой огонь, скрывается такая страсть, – пылко заговорил он, и рука его коснулась ее плеча. – Настоящий художник и настоящий мужчина мог бы раздуть яркое пламя из этого огня, раздуть до адской силы. – Он наклонился и слегка коснулся губами жилки, бьющейся на ее шее. – Позвольте мне стать этим мужчиной, Ноэль.

Прежде чем Ноэль успела дать ему отповедь, послышался грохот. Эшфорд, подчиняясь первому импульсу, был готов ринуться на Сардо с кулаками, но сумел обуздать себя в последнюю секунду, чтобы не сорвать их хитроумный план. Он с такой же скоростью сделал обратное движение, и хвост Бури оказался зажатым между его плечом и подоконником.

Кошка, издав отчаянный вопль, спрыгнула со своего места, пролетела расстояние между диваном и стулом, на котором сидела Ноэль, врезалась в мольберт, затем – в стол, палитра и холст при этом оказались опрокинуты. Андре, ругнувшись, оставил Ноэль и бросился спасать свои краски, наброски и холст от полного уничтожения. Кошка метнулась к двери и наткнулась на ноги входящего в комнату Эрика.

– Что, черт возьми, здесь происходит? – загремел он. Буря, похожая теперь на рыжий комок шерсти, изукрашенный мазками всех цветов радуги, пулей вылетела в холл, оставляя за собой разноцветные следы на паркете.

Наконец воцарилась тишина, прерванная истерическим приступом хохота, – Ноэль не в силах была сдержать его.

– О Андре, простите ее, – смогла она наконец выговорить сквозь слезы, выступившие у нее на глазах.

Она принялась собирать с пола палитру, альбом для зарисовок и холст, изукрашенный разноцветными пятнами. В стороне валялся покосившийся мольберт.

– Папа, не попросишь ли Блэйдуэлла принести несколько полотенец? Побольше! – уточнила она. – Наверное, что-то испугало Бурю, и она решила показать, что не зря носит свою кличку.

Эрик оглядел комнату – перевернутые цветочные горшки, опрокинутые стулья и потеки перемешанных масляных красок, – его губы против воли подергивались, готовые растянуться в улыбке, как ни пытался он изобразить приличествующее случаю огорчение.

– Я компенсирую ущерб. Возьмите это, – сказал Эрик, протягивая Андре десяти фунтовую банкноту. – Да и нам понадобится время, чтобы привести гостиную в порядок. – Он окинул комнату беглым взглядом. – Поэтому пока купите все, что вам потребуется, и не спешите. Возвращайтесь… скажем, дня через три… Или это кажется вам слишком быстро?

– Нет, трех дней вполне достаточно. – Он бросил на Ноэль долгий печальный взгляд и откланялся.

Ноэль вопросительно посмотрела на отца и, когда он одобрительно кивнул, прошептала Эшфорду:

– Можете выходить.

– Ради всего святого, что случилось с Бурей? – набросилась на него Ноэль.

– Случился я, – коротко ответил Эшфорд, отряхивая пыль и паутину со своего сюртука. – Я готов был выскочить из своего убежища и сломать этому Сардо шею. – В глазах его полыхал гнев. – Если бы не боязнь поставить весь наш план под угрозу… и скомпрометировать вас…

– А я-то думала, что вы всегда умеете владеть собой, – сухо заметила Ноэль.

– Так и было, но теперь все изменилось.

– Да скажет ли мне, наконец, кто-то, что здесь происходит? – возмутился Эрик.

– Когда я увидел, как этот негодяй Сардо пытается поцеловать Ноэль, – отвечал Эшфорд, – я решил скрутить ему шею. Но вовремя одумался и попытался вернуться в свой укромный уголок. К сожалению, я был неловок, и хвост Бури оказался зажатым между моим плечом и подоконником. Чисто случайно, разумеется. Она тут же издала отчаянный вопль и выскочила из своего угла.

– Он осмелился тебя поцеловать? – загремел Эрик.

– Конечно. Обычно это и бывает первым шагом к совращению, папа. Начинают всегда с поцелуя…

– Похоже, он идет к цели семимильными шагами, – негодуя, заметил Эшфорд.

– Это он так считает, – поправила его Ноэль. – И я хочу, чтобы он так считал. Поцелуй – невинная вещь, но в нашем плане это необходимо. К тому же я-то не целовала его. Я только позволила ему поцеловать себя. А это совсем другое дело. И вы оба подумайте обо всем этом спокойно и взвешенно. Если не стану хоть немного поощрять Андре, я не смогу получить от него никаких сведений, А пока что я заставлю его доверять мне, провоцируя разговорами и сплетнями о Бариччи и его деятельности. Мы уже кое-что узнали об их сотрудничестве, о том, когда и при каких обстоятельствах они встретились, сколько картин Андре выставлено в галерее Франко. Но нам надо узнать много больше. И мы это узнаем, разумеется, при условии, что вы не будете каждый раз выскакивать, как джинн из бутылки, при малейшем подозрении, что Андре прикоснулся ко мне.

– Джинн из бутылки? – перебил ее Эрик. – Поверь мне, Ноэль, реакция Тремлетта была еще слишком мягкой. Если этот представитель богемы еще раз дотронется до тебя, я просто убью его.

– Нет, папа, ты не сделаешь этого. – Она бросила на него взгляд, полный мольбы, взывая к пониманию и. доверию. – Ведь мы все знали, как поведет себя Сардо, чего он добивается как агент Бариччи. Но у нас есть своя цель. Зачем тогда было прятать Эшфорда за диваном? – Она повернулась к Эшфорду; – Если я почувствую опасность, я сумею дать вам знать.

Эшфорд вяло кивнул:

– Хорошо. Я попытаюсь держать себя. в руках. Но если он позволит себе нечто серьезное, я убью его на месте.

Для Эрика это прозвучало достаточно убедительно. Он, похоже, сдался. И поинтересовался у Ноэль результатами сегодняшнего «сеанса», много ли нового она узнала.

– Немного. Не так просто втереться в доверие к Андре. Он слишком нервный, импульсивный. – Он не хочет говорить даже о работах других художников, чьи картины висят в галерее Бариччи, – пробормотал Эшфорд. – Хотел бы я знать – почему.

– Мне это тоже показалось странным. И дело, думаю, не в профессиональной ревности, – поддержала его Ноэль. – Он притворяется. Он играет ту роль, которую навязал ему Бариччи.

– А вы уверены, что Сардо лично не помогает Бариччи красть картины? – вслух подумал Эрик.

– Точно, что при ограблениях он не присутствует, – кивнул Эшфорд. – Поскольку он оказался одним из главных моих подозреваемых, я долго следил за ним. У Андре бесспорное алиби: ни разу во время похищений его и близко не было там. – Он нахмурился. – Впрочем, и Бариччи всегда обеспечивал себе алиби

– Но Андре, вне всякого сомнения, знает многое о преступлениях Бариччи, – высказала предположение Ноэль. – Я даже придумала, как заговорить об украденной картине Рембрандта. Но, видимо, выбрала неподходящий момент… А рисковать я не хотела.

– Папа! – вскричала Хлоя, влетевшая в это время в комнату со стремительностью урагана – волосы встрепаны, на щеке пятно масляной краски. – Я никак не могу унять Бурю, Она решила перепачкать краской все занавески. Она вовсю катается по ним, а сейчас уже приступила к нашей одежде, Вот-вот доберется до наших новых платьев, которые ты купил для нас с Ноэль к предстоящему сезону в Лондоне. Мама гоняется за ней, но все безуспешно. Она боится, что…

– Проклятие! – Эрик бросился к двери. – Модистка трудилась несколько месяцев, чтобы закончить платья к сроку. Если эта проклятая кошка их испортит… – Свою тираду он закончил уже за дверью, стремительно промчавшись мимо Хлои,

Убедившись, что отец уже достиг лестницы, она остановилась на пороге с многозначительной улыбкой:

– Возможно, Ноэль, это и не спасет твоего платья, но подарит вам несколько минут уединения. – Девочка ободряюще улыбнулась им, а глаза ее при этом были не по возрасту мудрыми.

Глава 11

Откинувшись на спинку кресла и прикрыв глаза, Эшфорд думал о том, как ему повезло, что он оказался здесь, в вагоне первого класса, один со своими мыслями. Поезд стремительно несся в направлении Пула.